Почему избитые на Окрестина боятся жаловаться на ОМОН

53-летний Владимир и 37-летний Александр сидели в одной камере на Окрестина с 10 по 14 августа. Оба избиты, оба не будут жаловаться на нарушения закона при обращении с задержанными и условия содержания в ЦИП. Боятся, не доверяют госорганам и недоумевают, как в стране могли создать систему, при которой сила выше закона.

Били за «Честные выборы!», за «Люблю Беларусь», за «Свободу!»

Владимир показывает синяки и говорит, что еще недавно ни сидеть, ни лежать без боли не мог: «Жена когда меня увидела после освобождения, заголосила. На стол стала собирать и сама бутылку поставила. Мы все не можем понять, за что такая ненависть у людей».

Задержали Владимира 10 августа около 22:30 в районе станции метро «Спортивная»: «На выходе из подземного перехода приняли и начали бить. Били по ногам, били, били. В автозаке бить продолжали. Требовали, чтобы кричал «Я люблю Лукашенко», «Люблю ОМОН», «Слава ОМОНу». После десяти палок кричать начнешь, даже если этого не хочешь».

Автозак, рассказывал Владимир, ехал минут сорок, всё это время периодически останавливался — закидывали людей, бросали на пол и били. Требовали не поворачивать лицо в сторону избивающих сотрудников МВД, не позволяли на них смотреть.

Привезли сразу в ЦИП на Окрестина, в РУВД не заезжали:

«Палками выгоняли из машины, потребовали стать на колени, руки за голову, лбом в землю. Кто не мог сам нагнуться, нагибали. Внутри ЦИП на улице били — по два человека на каждого, махали палками, как кузнецы молотом. Потом эти ребята, наверное, устали, ушли, может чай попили. Мы стоим в этой позе лбом в землю. Вернулись и снова бить, приговаривая: «За честные выборы, за «Люблю Беларусь», за свободу!». И снова надо было кричать «Люблю ОМОН», «Люблю президента».

Потом нас подняли — в наклоне почти до земли с руками за спиной бегом, не поднимая головы, бежали куда-то внутрь помещения. Они в этот момент стояли и били. На входе стояли двое и молотили каждого. Потом мы оказались в прогулочном дворике для заключенных — метров шесть высота стены, решетка из арматуры на потолке. Там было 76 человек.

Мы раз пять пересчитывались, потому что говорить могли не все — сломанные носы, выбитые зубы, кто-то вообще падал. Если бы это было не на воздухе, мы бы там задохнулись. Можно было только стоять — такая теснота. Так мы простояли ночь, день, часть следующей ночи».

Без воды задержанные стояли в этом дворике до обеда 11 августа, когда на 76 человек, по словам Владимира, им выдали одну полуторалитровую бутылку воды. Через три часа еще дали три таких же бутылки.

Пили из крана в умывальнике в туалете, но пить боялись: «Если часто будешь проситься в туалет, получишь больше ударов. Не было такого, чтобы не били, пока мы бежали в туалет, согнув голову, руки за спину. Били, чтобы быстрее бежали, и на обратной дороге. Так что желания много пить не возникало».

В туалет водили по 20 человек, им давали 10 минут, поэтому приходилось пользоваться туалетом одновременно сразу нескольким мужчинам. Люди вынуждены были мочиться и прямо в прогулочном дворике — в сток для воды.

В камере Владимир оказался вечером 12 августа. Там на шесть мест было 50 человек. Сразу предупредили, что если будут вести себя тихо, никто бить не будет.

Стреляли по машине

Александра задержали, когда он ехал на своей машине по проспекту Пушкина. Спросил у милиционера, как попасть домой — ему надо было на проспект Победителей. Тот сказал ехать по тротуару, потому что проезжая часть была заполнена остановившимися машинами.

«Машину передо мной пропустили. Я выезжаю на кольцо «Пушкинской», тихонечко спускаюсь, вижу, что от «Макдональдса» едет военная машина. Из нее вышли четверо и открыли шквальный огонь. Я заглушил машину, открыл дверь. В районе багажника услышал взрыв. Потом понял, что это была граната. Меня волной отбросило. Я был на земле, из ушей — кровь, меня начали бить. Я не чувствовал боли, меня контузило. Мне говорили все, кто потом видел мою машину, что если бы металл был тоньше, живых там не должно было остаться».

Александра задержали. Везли около часа — по дороге пересадили из одного автозака в другой. Говорит, что везде били. Утверждает, что омоновцы требовали сказать на камеру, что он хотел въехать на машине в милиционеров. Он отказался и получил новые удары.

В ЦИП стоял в одном прогулочном дворике с Владимиром: «Оттуда вытащили на улицу, начали избивать. Там я был с Володей и еще одним мужчиной».

«Человека одновременно били шесть-семь омоновцев»

Оба мужчины видели, как избивали человека старше 40 лет, которого в ночь на 11 августа в тяжелом состоянии забрала скорая помощь.

Владимир терял сознание во внутреннем дворике, как он думает, из-за ударов по голове: «Я когда очухался, сказал, что мне не надо помощь. Но меня выбросили во двор, на площадку, за мной Александра. Ему тоже стало плохо. Потом вывели еще одного человека, у которого было несколько ранений в живот и в ноги. Было темно. Вдалеке стояла скорая медицинская помощь. Медики подошли, сказали, что мы все трое нуждаемся в госпитализации, на что кто-то из омоновцев ответил, что мы еще крепкие парни. Начали нас лечить — бить».

Владимир и Александр говорят, что от них внимание ОМОНа отвлек мужчина, который вышел из автозака.

Рассказывает Владимир: «Приехала очередная партия задержанных. Там были строгие правила. Когда они говорят: «Руки за голову, на колени, лицом в землю», надо соблюдать последовательность, иначе бьют. И этот мужчина в возрасте чуть старше сорока лет выполнил команды не в этой последовательности. Повернул голову в сторону омоновца, возможно, машинально. Так вот этого человека, который лежал, как звезда, били одновременно шесть-семь омоновцев.

Один наступил на ладонь, другой на руку, еще один на голень. Очень сильно били. Мы начали уползать в сторону кустов. Мужчина захрипел, потерял сознание. Они позвали врачей. Омоновец перевернул его вверх лицом — лицо в крови. Поковырялся в нем палкой, сказал, что живой, мол, живот шевелится. А живот у мужчины шевелился так, будто там ребенок — все внутренности ходуном ходили.

Его, как тряпку, закинули на носилки, и врач сказала, может, и других, то есть нас троих, можно забрать. Им ответили, что у них не автобус, одно место, значит, одно. Водитель скорой тоже говорил, что может взять еще людей, а ему сказали, что если будет много разговаривать, присоединится к нашей компании».

Александр добавляет: «Его били сильно, его убивали. Причем по голове били металлической дубинкой — телескопической трубкой. Врач о нем говорила, что он не жилец, что у него кровоизлияние, что его не откачает даже реанимация. Ей угрожали, спрашивали, хочет ли она здесь, на Окрестина, остаться».

По данным Минздрава, среди вывезенных машиной скорой медпомощи с территории ЦИП на Окрестина в ночь на 11 августа умерших не было.

Как они живут дома со своими близкими?

Большинство побоев были ему нанесены на Окрестина, говорит Владимир:

«ОМОН проявлял немотивированную агрессию. Я так понимаю, что бойцы проходят психиатров и психологов. Они вели себя, как нездоровые психически люди. Как они живут дома со своими близкими? Не могу себе представить. У меня впечатление, что омоновцы что-то приняли. Может, они и сами об этом не знают. Не реально, чтобы столько человек были такими агрессивными к безоружным людям».

Мужчины говорят, что в их камеру 13 августа приходил человек, о котором говорили, что он замминистра. Он спрашивал, не били ли их в камере. И велел повторить на видеокамеру, что не били, пообещав, по их словам, что их отпустят.

К слову, мужчины утверждают, что на Окрестина велась видеосъемка избиений, причем сразу несколькими камерами. Так что при желании заинтересованные органы могут увидеть, как обращались с задержанными.

В ночь на 14 августа заместитель министра внутренних дел Александр Барсуков посетил ЦИП и после заявил журналистам, что никаких издевательств над задержанными не было.

В ту же ночь Владимира и Александра отпустили из ЦИП. Их встретили волонтеры, предложили развезти по домам. Говорят, и волонтер, и они шли к машине очень быстро — все боялись.

Александр и Владимир не обращались с жалобами. Они боятся, что сделают себе только хуже.

Владимир объяснил это так: «Я не могу понять, за что меня задержали, за что били, но нам сказали, что если мы кому-то расскажем, будем жаловаться, нам это обойдется еще дороже. Поэтому надо ждать лучших времен».

Фото Сергея Сацюка