«Делали все, чтобы мы знали, что нас ждет». Барановичский милиционер – о протестах и действиях своих коллег

Мужчина отмечает, что решил дать интервью Intex-press, так как хочет, чтобы люди не ровняли всех милиционеров под одну гребенку: «В любой структуре есть как адекватные, так и неадекватные люди».

В последний месяц перед выборами раз в неделю у нас были тренировки. Мы в экипировке выезжали в поле, и там нам проводили мастер-класс либо представители брестского ОМОНа, либо внутренних войск.

Это было необычным для нас. Занятия были приближенные к боевым. А может, даже и хуже. Вокруг нас поджигали покрышки, бросали светошумовые гранаты, нас травили газом. Короче говоря, делали все, чтобы мы знали, что нас ждет на улицах города.

А еще велась сильная пропагандистская работа. Я думаю, только человек с сильной психикой на нее не повелся.

Все началось с объявления результатов голосования.

Многие офицеры, которые дежурили на участках, рассказывали о досрочном голосовании, куда сгоняли бюджетников и военных. Наблюдая за всем этим и за настроением людей, я понимал, что победа Лукашенко в сложившейся обстановке невозможна. Но когда я увидел высокие цифры за Лукашенко, понял, что в этот раз люди их просто так не «проглотят» и что у случившегося будут последствия. Собственно, все их и видели после выборов.

Когда вечером 9 августа многие регионы начали выходить на улицы, нам сообщили, что в Пинске горожане напали на РОВД и оттуда госпитализировали семь милиционеров.

Из-за этого мы уже ожидали от общественности всего. Мы думали: раз в Пинске творится такое, то в Барановичах будет еще хуже.

Вечером 9 августа нас всех, кто работал в этот день, оставили в отделе. Вызвали даже тех, у кого был выходной и отпуск. Никого не выпускали. Мы сидели в актовом зале и ждали приказа руководства.

Через какое-то время нас отправили на охрану общественного порядка в город и перечислили людей, которые туда пойдут. Кто-то пошел на площадь, кто-то – в резерв, а кто-то сидел в отделе в полном обмундировании и ждал подмогу из других райцентров, потому что у нас не хватало сил на случай столкновения с толпой.

Работа в резерве заключалась в том, чтобы знакомить и предупреждать о правонарушении людей, которых приведут с площади, а затем отпускать их. То есть первоначально речь о протоколах за несанкционированные массовые мероприятия не шла.

На самой площади со щитами были как наши ребята, так и иногородние, а также солдаты-срочники из Барановичей, Ивацевичей, Бреста.

Стоя на площади, мы молча наблюдали за людьми. Все мы прекрасно понимали, что в толпе были люди, которые намеренно провоцировали нас на применение физической силы, но там также были мирные горожане, которые вышли высказать свое мнение.

Никто из выходящих на площадь правоохранителей не думал, что будут задержания. Мы думали, что просто постоим, люди покричат и разойдутся. Но когда в нас полетела брусчатка, мы поняли, что никакого разговора с людьми не получится.

Лично я не хотел никуда бежать и никого задерживать. Да и никто из стоящих со мной ребят не хотел этого делать. Ведь у многих там стояли знакомые, друзья, родные.

К избиениям людей мы все относились и относимся негативно. Избиения – это должностные преступления, за которые виновные должны нести соответствующее наказание.

Я не знаю, кто отдал приказ хватать людей. По крайней мере, я его не слышал.

Когда мы начали вытеснять толпу, в какой-то момент военнослужащие побежали и начали задерживать протестующих.

Многие из нас растерялись. Мы были в шоке. Я смотрел на своих товарищей и видел на их лицах недоумение. Мне казалось, что все происходящее – сон, что у нас в стране такого быть не может. Вот, как обычно, ты смотришь телевизор и думаешь: «Да не, у нас такого не произойдет». А когда ты видишь это своими глазами, когда это происходит рядом с тобой, то ситуация воспринимается по-другому.

Мы тоже начали задерживать. Были среди милиционеров те, кто подбегал к горожанам и кричал, чтобы они убегали. Были и те, кто не привел ни одного задержанного.

Многие из нас переживали насчет задержаний. Я не хочу выгораживать сотрудников внутренних дел, но некоторые из тех, что стояли в той толпе, должны были быть задержаны только за то, что провоцировали на драку мирный народ. Потому что мы видели там горожан, у которых не было желания нападать на милицию, они были безоружны и вышли на площадь выразить свою точку зрения. Но и провокаторов распознать было не сложно.

После 9 августа многие задумались об увольнении, потому что понимают, что все, что они делают, неправильно. Но, с другой стороны, они хотят остаться на службе, потому что сама профессия им нравится – они выбрали ее осознанно.

После всех этих протестов милиционеры разбились на два лагеря: те, кто считает, что так поступать неправильно, и те, кто уверен, что все правильно. Поэтому на работе мы стараемся эту тему не поднимать, чтобы не возникало ссор.

Сейчас сильное давление оказывается на людей в погонах, на их семьи. И, я считаю, это неразумно. Тот, кто совершил проступок, должен сам отвечать за него, а не его близкие или родственники. К тому же, еще раз повторюсь, не нужно всех ровнять под одну гребенку.

Мне бы хотелось извиниться перед людьми, которые так или иначе пострадали от рук силовиков, за всю ту боль, которую они испытали. Мне стыдно за то, что в нашей профессии, которую раньше уважали и ценили, есть такие люди. И они, я считаю, должны ответить по закону.

Я хочу, чтобы народ не думал, что все сотрудники милиции – уроды. Я хочу, чтобы после моих слов отношение к милиции изменилось в лучшую сторону.