Милинкевич: В Беларуси «революция» - не кровавое слово

Источник материала:

Уже в конце 2010 года в Беларуси могут пройти президентские выборы. Бывший единый кандидат от оппозиции Александр Милинкевич намерен выдвинуться и на этот раз. Милинкевич рассказал «Газете.Ru», что выиграть у Александра Лукашенко можно только при наличии доступа к телевидению и что готовится звать людей на улицы.

- В Белоруссии состоялись местные выборы - генеральная  репетиция выборов президента. Как  вы оцениваете прошедшую кампанию?
- Местные выборы ничего не значат при существующей вертикали власти, когда все депутаты назначаются. У советов лишь декоративная функция: ведь даже если они не утвердят бюджет, то он все равно будет исполняться.
Если на выборы идет независимый человек, то у него автоматически  возникают большие проблемы на работе. В Белоруссии есть такой хорошо отработанный механизм. Оппозиционеров выгоняют с работы в госорганах, даже в бизнес-структурах пугают тем, что будут проверки и штрафы. Мы выставили 1000 человек, это отчаянные люди, камикадзе.
Мы пошли на эти выборы, чтобы показать людям, что есть альтернативное мнение, что можно по-другому строить жизнь в стране. В итоге от оппозиции прошли около 10 человек, от нашего движения «За свободу» ни одного.
- Это реальные результаты?
- Конечно, нет. Голоса не считаются, в комиссиях нет представителей оппозиции. В России и на Украине независимый кандидат имеет право считать голоса, а у нас такого пункта нет.
- У вас же сейчас изменили закон, чтобы представители  партий и общественных организаций  вошли в состав избиркомов...
- Они хитро сделали, сказав, что партии и общественные организации получают одну треть  в избиркомиссиях, но ведь у власти есть свои карманные партии и общественные организации. Как когда-то комсомол. Независимый сектор на этих выборах  имел 0,14% членов комиссий. 
- А наблюдатели?
- Наблюдатели не имеют права подойти ближе, чем  на 5-7 метров, и только с такого расстояния следить за подсчетом голосов. Вообще они хорошую систему придумали: каждый член комиссии считает свою часть бюллетеней, а когда подсчет закончен, в гробовой тишине каждый пишет результаты на бумажку и передает секретарю, секретарь складывает голоса на калькуляторе, уходит в отдельную комнату, возвращается с протоколом и объявляет результат. Таким образом, проверить правильность не могут даже члены комиссии. 
- Почему власть не отпустила вожжи на местных выборах, если они все равно ничего не решают?
- Не знаю. И Запад  бы признал выборы, а ведь Лукашенко  хочет экономически сотрудничать с  ним. 
Желание тотального контроля, особенно накануне президентских выборов, побеждает.
- Ряд оппозиционеров не признали выборы. Мол, зачем участвовать  в нечестных выборах, зачем легитимизовать эту власть.
- Если выборов нет,  и голоса никто не считает, то это  не выборы, а политическая кампания. А значит, шанс прийти к людям. 
Меня не пускают  в зал никогда и нигде, а  во время этой кампании, как доверенное лицо кандидата, я смог выступать  перед людьми.
Если говорить, что  выборы сфальсифицированы, а мы в  белых перчатках и не хотим  мараться, то в обществе будет расти апатия. Мы не хотим апатии - мы говорим, что нужны перемены. Рано или поздно будут настоящие выборы, и надо за это бороться.
- В конце года, судя по всему, пройдут выборы президента. Как вы будете действовать?
- Ситуация в Белоруссии сложная. Белорусская экономика вроде успешная, но держалась лишь на огромных, многомиллиардных (5-8 млрд долларов в год) дотациях от России. За счет этого много ремонта сделано, а для нашей продукции были привилегии на российском рынке. Но это искусственная экономика. А сейчас Россия уменьшает дотации и может их вообще прекратить.
Власть тянула с  модернизацией, так как не было нужды: дотации и так покрывали убыточность. Сейчас западная поддержка есть, но не думаю, что она полностью компенсирует российскую. Запад на социалку денег не даст - попросит зажать социалку, и ледовые дворцы в таком количестве строить не дадут.
Люди чувствуют, что  у страны проблемы в экономике. Цены растут быстрее зарплат, народ беднеет.
Если люди поедут в Смоленскую область, то увидят, что мы живем лучше, чем в России, но они ездят в Литву и в Польшу. Треть страны использует интернет, 50% молодежи. Люди начинают понимать, что модель, построенная на репрессиях, на страхе, на желании всем командовать и все урегулировать, устарела.
Даже те, кто поддерживает Лукашенко, говорят, что он хороший, но надо бы уже другого.
Но другого политика они не видят, и большинство говорит: кто же, если не Лукашенко. Один человек  в телевизоре все время, даже премьер  если начинает рассуждать, то Лукашенко ему говорит, что политик здесь я, а ты исполняешь то, что я придумал. Но страна беременна переменами.
- Вы лично пойдете  на выборы?
- Конечно, пойду. Я объявлю о своем решении 3 мая (Милинкевич просил не говорить, но в белорусских СМИ уже появилась информация о намерениях политика - «Газета.Ru»). Единого кандидата у нас не будет из-за амбиций и слабости. Оппозиция слабеет, изможденная репрессиями и отсутствием побед.
Я вполне могу объединить пробелорусских людей, выступающих за независимость страны, и проевропейских в смысле поддержки движения к европейским стандартам. В ЕС нас не пустят быстрее, чем через 20 лет. Антироссийских настроений в оппозиции, кстати, практически нет.
- А лидер «Белорусского  народного фронта» Алексей Янукевич довольно жестко выступает против России. Он мне сказал, что Россия - источник постоянной угрозы для Белоруссии, а Белоруссии надо в ЕС и в НАТО вступать.
- Я считаю, что  в НАТО вступать не надо, потому что  люди не хотят в НАТО. В Конституции  написано, что Белоруссия - нейтральная страна. Я бы поставил цель вступления в ЕС, но это долгосрочная цель, пока же нужно менять менталитет людей.
Мне не нравится, когда  Россия проявляет тенденции к  имперской политике, а вообще говоря, Россия - великий сосед и стратегический партнер. 
Но я бы никогда  не строил союзное государство. Я  не верю в этот проект: он абсолютно  мифический и ностальгический. Нужно  построить открытые и честные  двусторонние отношения.
Правильные голоса из Кремля звучат: давайте, мол, перейдем к прагматике. Неприемлемо, чтобы Белоруссия гавкала из подворотни на Россию. Россия так не делает, а Лукашенко себе это позволяет.
- Но не лучше было бы оппозиции все-таки объединиться?
- В 2001 году мы имели  единого кандидата, в 2006 году я был единым кандидатом, но не единственным от оппозиции. Козулин не захотел объединяться. Думаю, что и сейчас так получится. Подписи несколько кандидатов пойдут собирать, но потом объединение произойдет. 
- Но именно вы отказались от идеи праймериз?
- Абсурдно проводить праймериз в условиях репрессий и отсутствия свободной прессы. Единый кандидат обязан объединить финансовые ресурсы, он должен иметь поддержку в России и на Западе. В 2006 году я избирался на Конгрессе демократических сил, но сейчас собрать его мы не сможем, и это будут переговоры между кандидатами.
- Революционный  сценарий после президентских выборов  возможен?
- В 2006 году, когда  я был единым кандидатом, были «цветные»  сценарии: мы думали, что раз нет  выборов, то нужно выйти с протестом. В Белоруссии «революция» не кровавое слово. 
В этот раз, если власть не будет считать голоса, очевидно, что людей надо звать на улицы  с мирной акцией протеста. Нет выборов  - тогда уличная демократия.
Должен быть сценарий и на более демократические выборы, если власть начнет считать голоса под давлением Запада. Могут быть разные сценарии. А может народ и нас не спросить - сам выйти на улицы, как в Киргизии.
- Но в Белоруссии совсем не такие спецслужбы, как  в Киргизии?
- В милиции протестные настроения гораздо выше, чем в среднем по стране. Несмотря на то, что у них большие зарплаты, они устали, что их постоянно используют в борьбе с инакомыслящими, заставляют лжесвидетельствовать в судах. У нас по закону достаточно свидетельств двух милиционеров, которые это делают по приказу.
- Были выборы в парламент, местные выборы. И те, и те нечестные, но народ не вышел...
- Нет эмоционального настроя. Люди знают, что местные  советы не решают ничего в их жизни. Один человек определяет законы, экономические  правила, международную политику. 
В 2006 году они вышли, а мы проделали колоссальную работу, мы мобилизовали страну. Вышли 35 тысяч, это были отчаянные люди, они выходили и знали, что в них могут  стрелять. Власть это сильно напугало.
- Но это ни к чему не привело…
- Повести людей, зная, что наверняка будут стрелять, отвечать за судьбы, за кровь, за смерть - это колоссальная ответственность  политика. Я понимал, что мы не выиграем, хотя и будем выглядеть героями.
К тому же я знал, что я не выиграл выборы. Я не знал свой реальный процент, но у нас был независимый подсчет, и я набрал примерно 21%, а мне написали 7%. Может, Ющенко знал, что выиграл, и ему легче было.
Сегодня у людей  нет настроения выйти на улицы  и драться, но оно может к выборам  появиться. Цель моей работы не построить кампанию для революции: я против революции.
Тем более люди верят, что удалось уберечь Белоруссию от страшного кризиса, и не готовы идти на улицу. Я хочу, чтобы власть начала считать голоса. И не факт, что мы выиграем. 100% мы выиграем, если будет не только подсчет голосов, но и свободный доступ к телевидению. 
- А вы не думаете, что если Лукашенко ослабит режим, то оппозиция получит около 5%?
- Я не боюсь проиграть  выборы. Хочется набрать побольше процентов, но реально у нас не 5%. Трудно без телевизора быть известным. Людей, которые выступают за реформы, более молодые, более образованные, более предприимчивые, - 20-30%.