Как помирить НАТО и Россию? Ведущие мировые эксперты поспорили на Варшавском саммите

Источник материала:

Как НАТО и России строить отношения после того, как они были испорчены войной в Украине? На этот вопрос пытались ответить известные политологи из Франции, США, Польши и России в ходе панельной дискуссии на полях саммита НАТО в Варшаве.

Томас Гомарт, директор Французского института международных отношений, считает, что Россия хочет добиться фактического разрушения статьи 5 устава НАТО, согласно которой нападение на одного из членов альянса считается нападением на всех.

— Это требует от НАТО огромных усилий для сохранения единства. В то же время, я не вижу альтернативы диалогу. Без России невозможно построение европейской безопасности.

Гендиректор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов считает вызовы в отношениях Россия-НАТО более серьезными, чем украинский кризис.

— Я не вижу ценностной пропасти между Россией и Западом, но восприятие миропорядка, его движущих сил, того, что справедливо и что — нет, абсолютно разное у российских и западных руководителей. Мы можем говорить, договариваться, решить украинский кризис, но эта разница в восприятии все равно будет омрачать отношения.

Российский политолог видит три сценария выхода из этой ситуации.

— Первый: Запад сдается, устав от конфронтации, Украины, санкции не работают, возвращаемся к обычному формату отношений. Второй вариант — серьезные изменения в России, после которых россияне решат, что они хотят вернуться либеральные 90-е, и хотят руководство, которое будет мягче в отношениях с Западом. Я не думаю, что это вероятный сценарий. Наконец, перед Россией и Западом может возникнуть общая угроза такого масштаба, что разногласия будут отложены.

Политический советник МИД Польши Пшемыслав Журавски вель Граевски был более резок по отношению к Москве:

— Решения принимаются не на основании реальности, а на основании представлений, которые есть в голове у политического руководства. По исследованиям российского социолога Ольги Криштановской, 78% российской властной элиты — выходцы из ФСБ или ГРУ. Это многое говорит об этом государстве и восприятии ими реальности.

Журавски призвал помнить, что Россия на международной арене действует «в интересах узкой группы своих лидеров, а не в интересах российского народа».

Директор российского центра Карнеги Дмитрий Тренин убежден, что и на Западе, и в России зачастую неверно идентифицируют саму основную угрозу:

— Угроза не в том, что Россия нападет на Польшу, и не в том, что Запад, как это видят в Москве, хочет своим давлением сменить власть и разрушить Россию. Угрозы вообще нет в том смысле, что кто-то кому-то угрожает. Громадный риск в другом. Россия сегодня слабее Запада почти в любом отношении, кроме, возможно, ядерного потенциала. Но она хочет быть на равных. В такой ситуации слабейшая сторона готова идти на гораздо больший риск, и мы видим это в небе над Балтикой и Черным морем (речь о возросшем числе воздушных инцидентов с участием ВВС России. — Прим. TUT.BY). Москва готова действовать быстрее, чем Запад сможет даже среагировать, мы это видели в Крыму. Для меня это очень опасная ситуация.

По мнению эксперта, главным риском сегодня является случайная, непредвиденная эскалация конфликта, которой никто всерьез не хочет.

— И это может произойти просто потому, что у нас нет достаточной коммуникации друг с другом. В холодную войну на Западе презирали СССР и советскую систему, но у них было уважение к статусу сверхдержавы у Советского Союза. Сегодня нет ни уважения, ни доверия. Россию воспринимают как хулигана.

По мнению Тренина, России и НАТО надо сконцентрировать усилия на выстраивании круглосуточных постоянных каналов коммуникации между военными, которые могли бы снизить риск случайной эскалации.

Председатель парламентской ассамблеи НАТО, конгрессмен из США Майк Тернер не согласен с Кортуновым в том, что Россия и Запад имеют общую систему ценностей.

— Когда пала берлинская стена, мы верили, что это народный дух победил диктат и вырвался на свободу. Но Россия и до нее Советский союз не видели это также. СССР не разрушил эту стену, как его просил Рональд Рейган, они просто не стреляли в людей, которые это делали.

Тернер отметил, что Россия отреагировала военной силой на желание украинцев выстроить другие экономические отношения с ЕС, а именно — подписать соглашение об ассоциации.

— Представьте, если бы так же решались вопросы в ЕС, у нас была бы угроза войны между Францией, Германией и Великобританией из-за референдума о выходе из Евросоюза. Это не наши ценности, но мы это видим в России. Так же, как и использование энергетического рычага для давления на другие страны.

По его словам, НАТО определило, что у альянса нет врагов, но Россия видит НАТО как врага.

— Диалог России и НАТО принципиально важен. Но он не может подменить собой необходимость проводить и политику сдерживания России. Дискуссия нужна, чтобы избегать дальнейшей конфронтации.

Московский исследователь Андрей Кортунов в ответ напомнил о нескольких случаях, когда у России и НАТО получилось продуктивно сотрудничать на международной арене: ядерная сделка с Ираном, санкции против Северной Кореи, вывоз химического оружия из Сирии.

— Мы должны максимально точно определять проблемы между нами, спокойно вырабатывать непротиворечивые дорожные карты по их разрешению. В этом случае мы можем договариваться.

Кортунов добавил, что сразу после саммита НАТО пройдет заседание совета Россия-НАТО.

— Если бы Россия хотела эскалации, хотела бы жестко отреагировать на решения саммита НАТО, она бы, по крайней мере, попыталась отложить проведение Совета. Это положительный знак, показывающий готовность Кремля к диалогу.

Он согласился с Трениным в том, что первичной задачей должно стать недопущение случайной эскалации, но также предложил приложить усилия, чтобы избежать гонки вооружений в Восточной Европе.

Польский дипломат Журавски вель Граевски был снова скептичен по отношению к диалогу с Россией:

— 1 марта 2014 года, когда Совет Федерации РФ обсуждал вопрос о разрешении Владимиру Путину ввести войска в Украину, кто-то поднял проблему реакции Запада. Один сенатор ответил: «Пошумят, пошумят и перестанут». Мы не можем поддерживать эту логику. У нас был очень разветвленный механизм диалога с Россией: Венский процесс, Хельсинский процесс, диалог между ЕС и РФ, ряд соглашений в сфере безопасности. Все это было нарушено. В 1999 году Россия пообещала вывести войска из Грузии и Приднестровья. С тех пор часть Грузии была оккупирована, войска в Приднестровье остались. Это результат диалога. Россия захватывает землю, а потом спрашивает: «Что вы мне можете предложить за деэскалацию и новый диалог?».