БОБРУЙСКАЯ ТВЕРДЫНЯ

Отряд генерала Поветкина
Военные эксперты и историки после войны сошлись на том, что неудачи Красной Армии в первые месяцы 1941 года объясняются ошибкой Генштаба в определении главного удара германских войск. Московские стратеги ожидали его на киевском направлении, а Гитлер двинулся прямо на Москву. К чему это привело, известно: на третий день войны враг оказался под Минском.
После неудачной попытки остановить фашистов у стен белорусской столицы, в Кремле решили, что река Березина станет тем рубежом обороны, где удастся затормозить продвижение гитлеровской военной машины. И ключевым пунктом этого плана обороны должен был стать самый крупный город на Березине — Бобруйск.
Сразу после вероломного нападения гитлеровцев на СССР город начал готовиться к обороне. После войны известный писатель Константин Симонов, побывавший в жаркие июньские дни 41-го под Бобруйском, вспоминал: «Едва мы выехали из Могилева на Бобруйск, как увидели, что вокруг повсюду роют. Это же самое я видел потом ежедневно весь июль. Меня до сих пор не оставляет ощущение, что вся Могилевщина и вся Смоленщина изрыты окопами и рвами. Наверное, так это и есть, потому что тогда рыли повсюду. Представляли себе войну еще часто как нечто линейное, как какой-то сплошной фронт. А потом часто так и не защищали всех этих нарытых перед немцами препятствий. А там, где их защищали, немцы, как правило, в тот период обходили нас... Мы долго не встречали никаких войск.
Только в одном месте, в лесу при дороге, стоял отряд НКВД. На дороге размахивал руками и распоряжался полковник, но порядка от этого все равно не получалось».
Действительно, порядка было мало, но армия сражалась. Хотя уже 28 июня передовые отряды танковой группы Гудериана с ходу сбили немногочисленное боевое охранение, прикрывавшее Бобруйск, и заняли правобережную часть города. В это же время генерал-майор Степан Иванович Поветкин — командир 47-го стрелкового корпуса — прилагал все усилия, чтобы организовать рубеж обороны на левом берегу Березины. Шансов у защитников города было немного, ведь на бобруйском направлении четырем дивизиям 4-й армии Западного фронта, ослабленным предыдущими боями, противостояли 10 отборных немецких дивизий правого крыла группы армий «Центр».
Непосредственно город обороняли сводный отряд 121-й дивизии, усиленный призывниками из города и района и окруженцами, 21-й дорожно-эксплуатационный полк, 246-й отдельный саперный батальон, 273-й отдельный батальон связи, а также два батальона Бобруйского военно-тракторного училища.
Как нам рассказал младший научный сотрудник Бобруйского краеведческого музея Анатолий Царик, всего в обороне города участвовало около 3,5 тыс. солдат и офицеров, которые держали фронт на восточном берегу реки протяженностью 30 км.
Три дня на берегах Березины шли упорные бои. До последнего защитники города сдерживали натиск врага, препятствуя попыткам форсировать реку и развернуть наступление на Могилев. Мало того, 29 июня генерал Поветкин получил приказ подготовить отряд из 200—300 бойцов-доброврольцев, который 30 июня должен был ворваться в город и уничтожить моторизированную группу противника. На рассвете 30 июня 1941-го отряд, основу которого составили курсанты военно-тракторного училища, сумел переправиться через реку, выбить немцев из Бобруйской крепости и несколько часов отбивать их ожесточенные атаки.
К тому времени противник на плацдарме в районе Щатково сумел навести понтонный мост взамен взорванного стационарного и форсировать реку основными силами 3-й танковой дивизии. Вечером 29 июня генерал Поветкин, собрав отряд из офицеров управления
47-го стрелкового корпуса, провел контратаку вдоль шоссе Бобруйск — Рогачев и восстановил утраченные позиции. В этой контратаке комкор был ранен, а сводный отряд вынужден был отступить.

Оккупация
Три года город изнемогал под гнетом кровавого режима оккупантов, которые практиковали как обыденное явление грабежи, насилие, массовые расстрелы мирного населения.
За годы оккупации в районе было разрушено и сожжено 520 жилых домов, в Бобруйске — более 3000 зданий из 7050, уничтожено
85 предприятий и мастерских.
На территории города было три концлагеря. Один из них — для пленных офицеров Красной Армии — на территории Бобруйской крепости. Два — в районе Форштата. Позже их объединили в один – Шталаг №131. В лагере гитлеровцы загубили 44 тыс. человек.
В гетто фашисты уничтожили свыше 20 тысяч евреев, а в октябре 1943 года сожгли деревни Прудище и Сулява вместе с жителями.
Людей истребляли самыми изу­верскими методами. Изверги не щадили даже детей. В здании Бобруйского Дома офицеров осенью 1947 года проходил процесс по делу группы военных преступников. Свидетелем на процессе выступал и 73-летний настоятель бобруйского Свято-Николаевского собора Немшевич. Он рассказывал: «Я, в числе другого духовенства, был приглашен немцами в одну из деревень недалеко от Марьиной Горки, как будто на открытие детского дома. … В 80 домах деревни, обнесенной колючей проволокой, страдали дети 9—13 лет, насильно отнятые у родителей. Когда мы совершали молитву, дети плакали. Они были полураздетые, замученные и едва держались на ногах. У них сильно дрожали руки. Мы пытались успокоить несчастных детей, но они плакали еще сильней, жалуясь, что у них немцы отняли матерей и отцов. Дети, плача, говорили нам, что у них немцы будут брать кровь. Дети просили спасти их. Я, как пастырь и как старый человек, прожил свои годы и, может быть, живу последние годы. Но я такого ужаса, такого зверства не видел в жизни. Дети этого лагеря были осуждены на гибель, гитлеровцы использовали их в качестве доноров, трупиками детей были заполнены все ямы в лагере. Война имеет свои законы, но немцы воевали против детей и мирного населения. Я был очевидцем, когда немцы загружали, как попало, автомашины стариками, женщинами и плачущими детьми на руках, вывозили их за город и расстреливали, а затем снова возвращались за новыми жертвами». В тот лагерь под Марьиной Горкой часто попадали и дети бобруйчан, схваченные во время облав.
Масштабы террора в городе были ужасающими — из 84 тыс. довоенного населения после освобождения осталось 28 тысячи.
Но, несмотря на жесточайший террор в отношении мирного населения, нарастало и сопротивление оккупантам. Подпольные группы в Бобруйске и районе возникали уже в июле 1941 года. Одним из первых подпольную группу из окруженцев в городе создал Виктор Ливенцев, который, будучи пограничником, вместе с товарищами одним из первых встретил врага под Гродно. Группа Ливенцева росла, и когда возникла угроза провала, бобруйские подпольщики ушли в лес, организовав партизанский отряд. В дальнейшем отряд стал ядром 1-й Бобруйской бригады, а ее командир — Героем Советского Союза.
Нещадно били врага и партизаны 37-й бригады имени Пархоменко.

Бобруйский «котел»
Бобруйщина была освобождена в ходе наступательной операции войск правого крыла 1-го Белорусского фронта (командующий К.К. Рокоссовский), которая началась 24 июня 1944 года. Она стала одним из первых этапов операции «Багратион».
Немцы создали на подступах к городу мощный укрепленный район — пять рубежей обороны, но это им не помогло.
Двумя сходящимися клиньями войска Красной Армии из районов севернее Рогачева и южнее Паричей пробили оборону гитлеровских вояк и к 27 июня на юго-востоке от Бобруйска окружили 40-тысячную группировку, замкнув кольцо в районе деревни Сычково.
29 июня Бобруйск был освобожден. В ходе Бобруйской операции были разбиты главные силы 9-й немецкой армии (уничтожено около 50 тыс. и более 23 тыс. немецких солдат и офицеров взято в плен).

Город помнит
Современный Бобруйск — красивый мегаполис, утопающий в зелени: широкие улицы, парки, фонтаны и мирное небо над головой. Мало кто из его жителей помнит, каким город был летом 1944 года, сразу после освобождения, — фактически безлюдные руины. Но подвиг солдат, партизан и подпольщиков, которые сражались за свободу, Бобруйск помнит хорошо: в городе 63 памятника истории, из них 31 связан с Великой Отечественной войной.
Одна из центральных площадей города — площадь Победы, на которой в 1965 году открыт мемориал. На постаменте установлен танк Т-34 за номером 300, который воевал в составе 9-го танкового корпуса генерала Бахарова, освобождавшего город. Сам генерал-майор до Победы не дожил, под Пружанами в июле 1944-го его смертельно ранило. Он похоронен в Бобруйске — на площади Победы, где был создан мемориальный комплекс.
Современный вид он приобрел после реконструкции, произведенной к 60-летию Победы. В прошлом году площадь частично реконструировали, открыв Аллею Героев. На ней увековечены имена 19 Героев Советского Союза и одного полного кавалера орденов Славы — тех, кто жил в городе до или после войны.
Величественный монумент — Курган Славы — сооружен и в д. Сычково, на месте боев с фашистами, пытавшимися вырваться из бобруйского «котла». Курган Славы насыпали еще в 1967 году, заложив в его основание капсулы с землей из 70 братских могил, расположенных на территории Бобруйского района. В 2000-х в Сычково рядом с Курганом Славы появились новые памятники — Ворота Славы (рядом с трассой Бобруйск — Минск) и 13 памятных досок в честь Героев Советского Союза — уроженцев района.
В деревне также стоит памятник в честь подвига командира стрелкового отделения старшего сержанта Михаила Селезнева, закрывшего грудью амбразуру дзота. Похоронен герой в братской могиле рядом с памятником.
Будете в городе, обязательно посетите краеведческий музей, который был открыт еще в 1924 году. Сегодня бобруйский музей — один из лучших в Беларуси (директор Н.П.Артемчик). Находится он на площади Победы в старинном здании, рядом с мемориалом. В его коллекции несколько десятков тысяч артефактов — археологические находки, документы о строительстве и истории Бобруйской крепости, деятельности в Бобруйске декабристов, о жизни и творчестве основоположника белорусской драматургии В.И. Дунине-Марцинкевиче, материалы о развитии города на современном этапе. И, конечно, одна из центральных экспозиций музея посвящена партизанскому и подпольному движению на Бобруйщине в годы Великой Отечественной войны, освобождению города и края от немецко-фашистских захватчиков. Чтобы помнили...