Наблюдая в конце мая за ажиотажем в минских продовольственных магазинах, когда обезумевшие покупатели очищали полки от соли, сахара и уксуса, я невольно вспомнил о страстях, бушевавших в городских продмагах в годы моего детства, которое пришлось на послевоенное время. Эпизоды, о которых я хочу рассказать, произошли в году 1954-м или 1955-м. Продуктовые карточки к тому времени уже отменили, но купить нужные товары было весьма трудно, так как полки в магазинах были чаще всего пусты.
Конечно, время от времени они наполнялись, но магазин тут же набивался покупателями, и товары в мгновение ока исчезали.
Не знаю уж, как это им удавалось, но график завоза товаров городские бабульки знали как Отче наш и, вооружившись авоськами и кошелками, в нужный день и час заступали на вахту у соответствующей торговой точки — выстраивали прямо на улице очередь страждущих приобрести вареную колбасу «Чайную» стоимостью 9 рублей (еще неденоминированных) за килограмм или муку пшеничную стоимостью 4 рубля за пакет.
Сегодня я думаю, что старушки тех лет поголовно были прирожденными специалистами в области логистики, хотя тогда я и не знал, что это слово означает. Судите, впрочем, сами. Наша семья жила в те годы на Круглой площади (ныне пл. Победы) в доме, в котором тогда располагался «Гастроном», а теперь магазин одежды. И хотя с балкона нашей квартиры можно было дотянуться рукой до третьей буквы на вывеске магазина, бабушка твердо знала, что сливочное масло следует покупать не этажом ниже, а в другом магазине, расположенном в двух кварталах от нашего дома.
Действительно, еженедельно по четвергам в небольшом магазинчике, располагавшемся тогда где-то в районе теперешнего магазина «Антиквар», по утрам с момента начала его работы всегда продавалось сливочное масло. Правда, масло там продавалось, исходя из нормы одна пачка — в одни руки, а магазин открывался в 9 часов утра, когда работоспособные взрослые уже трудились, а школьники были на занятиях. Иными словами, приобрести вожделенный товар могли только пенсионеры и дошкольники. Старые и малые... Поэтому в силу своего возраста я наряду с бабушкой и был призван участвовать в снабжении семьи дефицитным продуктом.
Каждую среду меня отправляли спать пораньше. В 6 утра бабушка бежала в магазин занимать очередь, потом возвращалась, будила меня, и мы уже вдвоем становились в очередь, где несколько часов дожидались открытия магазина.
А поскольку у бабушки было немало подружек, не имевших внуков дошкольного возраста, то им меня часто «сдавали в аренду», в результате чего они получали возможность приобрести дополнительную пачку. Однажды меня даже «застукали» за этим занятием на месте «преступления»:
— На этого пацана не продавать! Я уже видела его сегодня, — сурово приказала продавцу какая-то магазинная начальница, наблюдавшая за процессом торговли, когда подошла наша очередь.
Честно сказать, это был третий мой подход к прилавку. Однако бабушке, предусмотрительно захватившей в поход за маслом свой собственный паспорт, паспорта родителей и даже мое свидетельство о рождении, удалось погасить этот конфликт. После придирчивого изучения всех этих документов «начальница» сменила гнев на милость, и все закончилось благополучно. Домой мы вернулись с двумя пачками масла, чему я был несказанно рад. Дело в том, что, пожалуй, самым доступным лакомством для меня тогда был ломоть батона, намазанный сливочным маслом и посыпанный сахарным песком. Понятно, что изготовить такой бутерброд без масла было невозможно.
Страсти по сливочному маслу для меня в тот год не закончились.
Дело в том, что через несколько дней после описанного мною похода за маслом в жизни нашего двора произошло важное событие. Надо сказать, что двор был очень большой. В нем играли ребята, проживавшие в двух рядом стоящих домах, разделенные на два лагеря. Мы были «гастрономщиками» — по названию магазина, расположенного в нашем доме. Рядом с нами обитали «мебельщики» — обитатели дома, где располагался мебельный магазин (сейчас там магазин «Крышталь»).
Так вот, была назначена грандиозная «война» между «мебельщиками» и «гастрономщиками».
По замыслу «войнушки», на нас должны были напасть «мебельщики». Поэтому в час «Ч» я под каким-то предлогом выскочил из дома для того, чтобы заготовить необходимое количество метательных «снарядов», слепленных из снега — «снежков», и построить себе долговременную огневую точку (ДОТ). Естественным строительным материалом для возведения этого сооружения были пустые ящики, сваленные во дворе возле подсобных помещений магазина.
Поэтому, выскочив из дома, я первым делом, прячась от его работников, притащил на отведенную мне позицию пять пустых, как я полагал, ящиков.
Чем закончилась великая «битва» у Круглой площади и кто в ней победил, я не помню. Тем более что бабушка, высунувшись из окна, настойчиво позвала меня домой.
Однако, возвращая похищенные ящики на место, я заметил, что картонный ящик куда тяжелее деревянных, и решил в него заглянуть. Представьте мое удивление, когда я обнаружил, что выброшенный на свалку ящик был наполнен… маслом. Как потом выяснилось, 48-ю двухсотграммовыми пачками сливочного масла!
Схватив найденное сокровище, я потащил его домой. Стоит ли говорить, что моя бабушка сразу же забыла о моем непослушании и пришла в бурный восторг.
Когда с работы вернулся отец, все 48 пачек были аккуратно разложены на кухонном подоконнике. Ведь холодильников, которые наши охваченные ажиотажем граждане расхватывали месяц назад, тогда просто не было.
Сурово нахмурив брови, отец придирчиво допрашивал меня об обстоятельствах этой находки. После, уложив масло в принесенный мною ящик, велел одеваться и потащил меня и мою находку в магазин.
Мы пришли в кабинет директора, на стол которого отец поставил ящик масла и рассказал, где я его нашел. Выслушав его рассказ, пожилой директор буквально впал в истерику и разразился гневным монологом. Чаще всего в его речи повторялись существительные «грузчики», «сволочи» и глагол «уволю». Немного успокоившись, он предложил нам взять две пачки дефицитного товара себе. Как честный коммунист, отец категорически отказался.
— Тогда давайте я вашему мальчику шоколадку подарю, — настаивал директор. Но отец был непреклонен, и мы вернулись к опечаленной бабушке, которая не могла смириться с утратой обретенного богатства.
Признаюсь, что свою заслуженную награду я все-таки обрел. На следующий день директор подловил меня во дворе и торжественно вручил громадную плитку шоколада, попросив не рассказывать об этом родителям. Что я и сделал.
Подозреваю, что для самого директора достать этот презент было не так легко, если судить по ассортименту товаров, представленных в его торговой точке: в кондитерском отделе были лишь конфеты «Подушечки» (карамель с вареньем) и разнообразные леденцы, а в мясном в свободной продаже присутствовали лишь ливерная колбаса и зельц…
Исключение, правда, составлял рыбный отдел. На его прилавке красовалась селедка и (не поверите!) два подноса с черной и красной икрой. Более того, стенка за прилавком была до потолка заставлена крабовыми консервами со странным названием «Чатка».
Уже потом я узнал, что это был результат торгового эмбарго, введенного США против морских деликатесов, произведенных в СССР, которые потому и были переброшены с внешнего рынка на внутренний. Что касается странного названия консервов, то оно появилось из-за того, что по ошибке этикетка «Камчатка» была напечатана большого размера и при ее наклеивании первые три буквы терялись.
Такие вот страсти бушевали у магазинных прилавков в середине прошлого века.
Тогда тоже был ажиотаж. Но мне кажется, что закаленное военным лихолетьем поколение вело себя в те годы куда разумнее, чем их образованные и продвинутые потомки в начале ХХI века. По крайней мере, фанатизма при приобретении соли и уксуса они не проявляли. Так что ажиотаж ажиотажу — рознь.
Главная
Гороскопы
