Дашины молитвы родная семья не слышит

Источник материала:

В шумной семье Даши Ветровой (имена изменены. — Авт.) все живы–здоровы. Мама, папа, брат, сестра. Все взрослые, самостоятельные люди. Еще совсем недавно, в самый канун Нового года, девочка сама несколько раз звонила старшей сестре и слезно просила, чтобы та хотя бы оформила над ней опеку. Последняя надежда... Так хотелось жить в родном доме, ходить в родную школу, смотреть на мир из своего, родного, окошка... Сестра долго обещала, но в конце концов и она сказала окончательное «нет». Чем же так можно насолить родне, чтобы она, словно по сговору, от тебя отреклась? Чтобы не нашлось больше места в доме? В сердце?

Когда от ребенка навсегда отказываются прямо в родильном отделении, его сознание не хранит воспоминаний, а сердце — любви. Возможно, когда–нибудь он запрыгнет в трамвай, сядет рядом с родной матерью и даже не почувствует, что рядом — она. Но когда «пуповину перерезают» в 14...

«Мамочка, пожалуйста, уйди»

Даша не помнит, была ли когда–нибудь мама трезвой, ласкала, пекла пироги или собирала в школу «ссобойки». Свободолюбивая Лидия Ветрова семейному очагу предпочитала развеселые мужские компании любого сорта. Чтобы как–то отблагодарить друзей–собутыльников, постоянно таскала из дому вещи и деньги. Однажды дальняя родственница подарила Даше красивые зимние сапожки. Вволю накрутившись у зеркала, девочка любовно выставила их у порога, чтобы утром надеть в школу. Только утром их там не оказалось... Мама унесла. Похоже, ее вообще никогда не заботило, как отзовутся в других ее поступки. Когда Даша только родилась, мама в миллионный раз поругалась с папой. И чтобы его уколоть, взяла и записала дочь на свою фамилию и даже отчество приписала дедушкино!

Дело еще и в том, что родители Даши никогда не были женаты. Лидия поселилась у Сергея Полозкова, когда ее дочке Насте от первого мужа было чуть больше года. Сразу завели общего ребенка — Влада. Ему было семь, когда на свет появилась Даша. Заботу обо всех детях, как мог, взял на себя отец. Жили на его зарплату рабочего.

Даже сегодня любое упоминание о матери вызывает у Даши целую гамму чувств — от брезгливости до ненависти. Любил ли кто–то из детей такую маму? Любил ли ее Сергей? Наверное, все–таки да, иначе давно бы поменял замок на входной двери. И лучше бы это сделал! Возможно, тогда бы не сел в тюрьму...

Даша была в школе, когда у папы в момент очередного скандала «сорвало крышу» и он со всего размаха ударил Лидию ножом. Девочке объяснили: мама упала, поранилась и теперь в больнице. А потом выяснилось: Лидия чудом выжила, а Сергей приговорен к 6 годам колонии за попытку убийства. Но и тогда он не перестал быть для дочери самым лучшим отцом на земле.

Не прошло и недели с момента вынесения приговора — мама приволокла в квартиру нового ухажера и по–хозяйски начала знакомить с детьми. Тут уж у 17–летнего Влада сдали нервы — спустил непрошеного гостя с лестницы. Лидия обиделась, поскандалила с детьми и на следующее утро все начала сначала. Скоро терпение детей кончилось и они настоятельно попросили маму... уйти от них навсегда. К этому времени в квартире Полозковых — Ветровых поселился будущий муж 19–летней Насти. Почти каждую ночь ночевала и его тетка. Собственно, их стараниями и выживали двое несовершеннолетних. А мамы Лиды и след простыл...

Не вписалась в документы — выписалась из сердца

Следующий раз Даша увидела маму на суде в 2009–м, когда ее лишали родительских прав. После суда уже единственная несовершеннолетняя в семье — Даша — была определена в социально–педагогический центр (временный приют). Никто из близких не пожелал оформить опеку. А, впрочем, кто мог это сделать? Папа в тюрьме. Брат не имел постоянного заработка, зато имел судимость. Сестра Настя уже родила ребенка от сожителя и жила в его доме. Пригласить туда Дашу? Девушка предложила органам опеки отложить эту идею «до лучших времен».

Во временном приюте Даша провела только одну ночь. Уже утром ей предложили познакомиться с новыми, приемными родителями — Верой и Андреем. Даше предлагалось стать четвертым ребенком в семье и переехать в коттедж, предоставленный семье государством. Интуиция подсказывала девочке: это, несомненно, лучше, чем казенные стены детских домов и школ–интернатов. Да и от предлагаемых родителей исходило какое–то удивительное, непривычное тепло. И Даша уехала с ними.

В новой семье оказалось и вправду хорошо. Одно плохо: все было чужим и все вокруг — чужими. В Даше все восставало против нового положения вещей. Долгое время имя новых родителей было «кто–нибудь». «Кто–нибудь знает? Кто–нибудь мне скажет? Кто–нибудь поможет?» Именно так, словно в пустоту, она к ним обращалась. Но терпеливые и мудрые Вера и Андрей через четыре месяца все же растопили заледеневшее сердце девочки, и она наградила их самыми заветными обращениями — мама и папа! С одной оговоркой — «это ненадолго»...

«Вот скоро папа выйдет из тюрьмы — и я от вас навсегда уеду!» — с этими словами Даша буквально вставала утром и ложилась вечером. Она их говорила громко и гордо каждому и нашептывала себе, словно молитву. Они читались в ее глазах бегущей строкой. Исправно писала в тюрьму письма и летела сломя голову, чтобы изредка поговорить с отцом по телефону. В социальных сетях регистрировалась исключительно под папиной фамилией и папиным отчеством.

За хорошее поведение срок заключения Сергея Полозкова был пересмотрен на более мягкое наказание, и его условно–досрочное освобождение наметилось на 10 ноября 2011 года. Он известил об этом дочь, повторив несколько раз: «Мучиться у чужих осталось недолго». Радости Даши не было предела: она напрочь забросила флейту и фортепиано, которые освоила в приемной семье, стала хуже учиться. «Этот Новый год я уже встречу не с вами!» — так звучали слова новой «молитвы».

10 ноября Даша с утра светилась счастьем и ожиданием: по договоренности прямо из тюрьмы отец должен был вместе со встречавшим его Владом заехать в приемную семью Даши, чтобы повидаться и обсудить детали переоформления. Но назначенный час пробил, а никто не приехал. Даша стала звонить. Ни отец, ни брат не сняли трубку. Для девочки наступил апокалипсис... Потом, позже, папа скажет, что у него возникли срочные дела. Но так ни разу к Даше и не приедет. Наверное, вспомнит, что по документам он — не отец! И по закону никто не вправе навязать ему ребенка, которого он никогда не удочерял! А что родная — так это еще надо доказать...

Невозможно принять

Даша сама начала ездить к папе в гости по выходным. Но они с братом затеяли ремонт, а потому ночевать ей предложили «у какой–нибудь подружки». Приемные родители Даши, с болью наблюдая и искренне сочувствуя, решились объяснить девочке ее юридически шаткое положение. Но и это Дашу не остановило. Она не боялась заходить во взрослые кабинеты и задавать недетские вопросы. Радость от открытия, что все решится, если сделать анализ ДНК, папа разделил неохотно: «Ой, дороговато это! Да и к чему, Дашка, ты так суетишься? Давай лучше про замужество думай! Вон какая деваха вымахала. Целых 14 лет! А тебя еще какой–то батька интересует».

Даша почувствовала: это — конец. Но признаться в этом не было сил ни другим, ни себе. Визиты в родной поселок становились опасно–навязчивыми, тем более что и тамошние подружки были все как на подбор — пьющие и курящие. Андрей и Вера понимали, что пора положить этому конец. Помог случай: нечаянно папа Андрей услышал, как Даша по телефону обещала какому–то парню романтический уик–энд под видом отъезда в родной поселок. Больше Дашу искать любовь не отпускали.

Но Господь наградил эту красивую, умную и добрую девочку не только верным и любящим сердцем. За что бы Даша ни бралась, у нее все получается лучше и легче, чем у других. Одарена и способна на редкость. Музыка, рисование, парикмахерское искусство, кулинария, домашнее хозяйство — все спорится. Но — беда: ничего не хочется. Даша все бросает, едва блеснув талантом. Уже категорически отказалась от предстоящей летней поездки в Англию с коллективом ансамбля: «Уж лучше я к себе в поселок поеду. А если нет, то больше никуда и не надо». Наверное, это называется депрессией. Болезнью, разъедающей душу, из–за которой теряют способность любить, чувствовать, верить... В общем, жить.

Автор публикации: Марина ЗУБОВИЧ

Фото: Виталий ГИЛЬ