Бьёт, значит, любит?

 

105 убийств за 3 месяца ‑ печальная статистика конфликтов на семейно-бытовой почве. Такие данные привели сотрудники МВД на специальной пресс-конференции. Милиционеры, психологи, представители минтруда встретились с журналистами, чтобы привлечь внимание к республиканской акции «Дом без насилия» и в очередной раз заявить о проблеме, которая как часто бывает, прячется за дверями даже с виду благополучных семей.

 

Оксана Желвакова, пострадавшая: «Он напал на нас, мальчику тогда было 11 месяцев. Он резал, избивал, ругался, таскал меня за волосы. Кричал, что ребёнок должен обязательно поклоняться Адольфу Гитлеру, также как он сам».

 

«Он» ‑ бывший муж Оксаны. С Юрием, белорусом с норвежским гражданством, познакомилась в Минске. Через год ‑ сыграли свадьбу: жили на две страны, пока Оксана не переехала в Норвегию. Как оказалось, на две недели.

 

Сейчас Юрию грозит тюремный срок. МВД Беларуси добилось расследования по факту издевательства над женщиной с ребёнком через Интерпол.

 

Роман Мельник, заместитель начальника главного управления милиции общественной безопасности МВД: «Мы хотим конкретизировать в законодательстве, что такое психологическое насилие, физическое насилие. Но без применения тяжких телесных повреждений».

 

Милиция жертвам семейного насилия помогает давно, как может: раз в год стараются привлечь внимание к проблеме акцией «Дом без насилия». Недавно организовали горячую линию для потерпевших. А так каждый день забирают домашних тиранов в отделение, при необходимости в вытрезвитель и штрафуют. А это даёт обратный эффект.

 

Инну муж бил каждую неделю на протяжении семи лет супружеской жизни. Причины были разными. Ярко накрашена, задержалась с работы, невкусный суп. Закончилось всё недавно – женщина всё же обратилась за помощью.

 

Ольга, специалист программы «Ла страда»: «Когда везде были развешаны листовки, к нам звонили женщины, которые узнали: кто-то в детском садике увидел, кто-то в поликлинике, когда обратились с побоями. За 2011 год ‑ 104 обращения».

 

Ольга, сотрудник «Ла страды» как оперативник не показывает лицо – сама опасается стать жертвой обидчиков тех, кому помогает. А делает это по-разному ‑ кому-то нужен психолог, кому-то юридическая помощь. Но главное так называемые кризисные комнаты, где женщина может переждать угрозу. Кроме общественных объединений этим должны заниматься и территориальные центры социального обслуживания.

 

Вера Лабкович, начальник управления народонаселения, гендерной и семейной политики Министерства труда и социальной защиты: «В кризисной комнате женщина может найти себе убежище до 10 дней. В каких-то исключительных случаях руководство территориального центра может увеличить этот срок. Всего в республике 41 комната».

 

В первомайском районе ещё недавно находилась кризисная комната для людей пострадавших от семейного насилия ‑ одна на столицу. После короткой беседы выясняется ‑ комнату закрыли.

 

Руководитель центра поясняет ‑ помогать в Минске пока перестали – ресурса нет. В отличие от двухмиллионной столицы в стотысячном Солигорске средства нашли. Здесь в кризисную комнату обращаются почти каждый день.

 

Татьяна Ушакевич, заведующая психологической лабораторией УО Психоневрологический диспансер, главный внештатный специалист Комитета по здравоохранению г. Минска: «Чаще женщины выбирают привычную жизнь – с одной стороны, он бьёт, с другой – финансово обеспечивает, отец моих детей. Женщина находит себе оправдания, почему она находится в этих условиях. Она винит мужа, а как-то сама изменить жизнь не хочет».

 

Инна, пострадавшая: «Однажды мой младший сын взял из кухни игрушечный пистолет, принёс его, направил на мужа и сказал: я тебя сейчас убить не могу, он игрушечный, но я вырасту и тебя убью. И это стало для меня последней каплей».

 

В корне ситуацию с жертвами домашнего насилия смогут изменить только поправки в закон: чтобы женщину и детей могли изолировать от домашних тиранов, запретить встречи, предоставить им реальное убежище. Сделать это системой, а не точечными ресурсами.