Взлет и падение американской лингвистической империи

Любопытная статья под названием «Взлет и падение американской лингвистической империи» вышла в свежем номере англоязычного журнала «Dissent». Ее автор Пол Коэн, доцент Торонтского университета, вступил в дискуссию со сторонниками нового модного тренда в западном образовании, настаивающими на том, что студентам в англоязычных странах больше нет необходимости во время обучения в университете изучать иностранные языки, это время нужно посвятить специальным дисциплинам.

Как отмечает автор, основной причиной являются финансовые трудности университетов, которые пытаются сэкономить на дорогостоящем лингвистическом обучении, но под отказ от обучения иностранным языкам подводится и идеологическая база. В качестве интересного примера Коэн приводит рассуждения Генри Саммерса, который был шеф-экономистом Всемирного банка, министром финансов США, президентом Гарвардского университета и директором Национального экономического совета. Саммерс полагает, что изучение иностранных языков в США все менее необходимо, так как все больше людей на планете изучают английский язык и знание других языков, кроме английского, становится ненужным. Пол Коэн считает, что логика рассуждений Саммерса заключается в том, что английский для него является языком глобализации, лингвистической инфраструктурой для неурегулированной циркуляции капиталов, товаров, элит и информации. Он также представляет собой лингвистическую «золотую середину» для американской дипломатии и военных действий. Коэн полагает, что Саммерс приглашает представить двадцать первый век на манер Френсиса Фукуямы — как конец языковой истории, отмеченный органическим триумфом капитализма, либеральной демократии, американской гегемонии. Английский язык является одновременно и следствием, и инструментом американской имперской власти, заметным активом для американских англофонов в глобальном соревновании двадцать первого века за достижение конкурентного преимущества, процветания и власти.

Коэн считает невозможным согласиться с подобной логикой рассуждений. Он напоминает о существовании в мировой истории других потерпевших крах лингвистических империй. Древний Рим с гордостью насаждал латинский язык по всей своей огромной средиземноморской территории, и его наследие определяет идею языковой империи для мыслителей на Западе до сих пор. Антонио де Небриха посвятил свою первую грамматику испанского языка Изабелле Испанской в 1492 году, утверждая, что «язык всегда был спутником империи». Французский поэт Пьер де Ронсар настаивал, чтобы короли сделали своей максимой следующую политику: «Князья должны не менее желать расширения границ своей империи, чем распространения своего языка среди всех народов».

Пол Коэн напоминает, что, каким бы ни было использование английского в научных, деловых и дипломатических контактах сейчас, прекращение обучению иностранным языкам в США является простым рецептом для культивирования антиамериканских настроений по всему миру. Языки всегда были не просто семиотическими системами для передачи информации, и вера в то, что статус английского как глобального языка облегчит жизнь в двадцать первом веке, отрицает их мощную символическую нагрузку, такую как связь с национальной, этнической, социальной и культурной идентичностями. Коэн считает, что будет большой ошибкой преувеличивать размах распространения английского языка. Хотя большинство из 6000 существующих языков используется небольшими сообществами, существует в то же время солидное количество других главных мировых языков, иных, чем английский, используемых большими сообществами в контексте своей динамичной социальной, культурной и экономической деятельности. Существует 15 языков, на которых говорит не менее ста миллионов человек, в том числе испанский, хинди, японский, португальский и французский. Около одного миллиарда людей, то есть в два раза больше, чем тех, кто использует английский, общается на мандаринском диалекте китайского языка. И, кстати, китайский язык почти так же представлен в Интернете, как английский. Пол Коэн предлагает попробовать путешествовать в Японии за пределами Токио при помощи английского языка, упоминает, что в республиках Центральной Азии русский язык поможет путешественнику гораздо больше, чем английский, так же, как французский в большинстве стран Западной Африки. Коэн считает нелишним напомнить и о том, что Соединенные Штаты сами становятся многоязычным сообществом. Количество испаноязычных удвоилось в США с 1990 года, и день, когда от кандидатов в чиновники в США потребуется умение говорить по-испански, может быть, не так и далек.

Еще один резон для критики предложения Саммерса по сокращению обучения иностранным языкам в университетах США можно найти в комментариях читателей к его собственной статье, опубликованной в газете «The New York Times» 20 января 2012 года. Как пишет один из них, критикуя Саммерса: «Мы должны посвящать больше времени, не меньше, изучению языков, и мы должны начинать изучать их еще в школе. Тот факт, что люди по всему миру изучают английский, делает американцев менее конкурентоспособными, а не более. Когда вы нанимаете на работу и у вас выбор между бакалаврами, магистрами и кандидатами наук, будете ли вы нанимать парня всего лишь с дипломом средней школы? Конечно, нет. Если международная компания имеет возможность нанимать людей со знанием двух или трех языков, то почему она должна нанимать американца со знанием всего лишь одного языка? Глобализация не уменьшает необходимости изучения языков, она увеличивает ее». Другой вопрошает: «Иностранный язык? Если мы хотим иметь политических, экономических и социальных дипломатов, представляющих нас в мире, мы должны обучать людей иностранным языкам».

Похоже, что ближайшие годы покажут, чем будут руководствоваться политики при реформе университетского образования в англоязычных странах: стремлением сэкономить, прикрываясь гордостью за широкое распространение английского языка, или историческим опытом других потерпевших крах языковых империй и здравым смыслом. Если же исходить из реалий Беларуси, то вопрос необходимости изучения иностранных языков в университетах давно не обсуждается, на повестке дня другой вопрос — ограничиться одним иностранным языком или давать студенту возможность изучить два?

Сергей КИЗИМА, заведующий кафедрой международных отношений Академии управления при Президенте Республики Беларусь, доктор политических наук