«В вопросе о сельских Советах точка еще не поставлена...»

Источник материала:

ЕЕ ПРИВЫКЛИ считать сильной, волевой и видеть в ней в первую очередь политика, а не женщину. Но сама она утверждает, что это лишь образ, от которого она с радостью избавляется, едва перешагнув порог родного дома... Председатель Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских референдумов Лидия ЕРМОШИНА в эксклюзивном интервью «БН» поделилась своим мнением о выборах в Венесуэле, рассказала, как можно совмещать роль матери и политика и почему себя она считает сибаритом.

— Лидия Михайловна, относительно недавно вас наградили Почетной грамотой Национального собрания Беларуси. Вряд ли это было неожиданностью для вас. Тем не менее, как оцениваете этот знак внимания?

— Я бы сказала, что это не так много, потому что я работаю в этой должности дольше, чем кто-либо. Впрочем, меня вообще награждали очень редко. Единственная моя «адзнака» — это присвоение звания заслуженного юриста Беларуси. Причем это произошло по случаю моего 50-летия. Упомянутая вами грамота опять-таки связана с моим юбилеем — 60-летием. Эти грамоты не дают никаких привилегий и преимуществ. К слову, человек менее скромный, чем я, работая 17 лет в должности, мог бы выхлопотать себе гораздо больше орденов и наград. Я же, когда представляла сотрудников Центризбиркома к поощрениям, никогда не включала себя в этот список.

С другой стороны, у меня должность очень щекотливая. Это знает и глава государства, и иные госорганы. Они прекрасно понимают, что наградить меня — значит, подставить под шквал критики. Поэтому они, наверное, просто щадят меня.

— Лидия Михайловна, сейчас подвергаются критике и выборы в Венесуэле. Как бы вы их оценили?

— Там победила персона, не столь угодная главному определителю общественного мнения в мире — США. В результате была попытка спровоцировать очередную оранжевую революцию, добиться непризнания выборов. Но в Венесуэле это сделать сложнее, чем у нас. Почему? Дело в том, что там еще на прошлых президентских выборах, где с убедительным перевесом победил Уго Чавес, использовалась американская электронная система для голосования. Каждый избиратель идентифицируется по отпечаткам пальцев, а подсчет голосов идет автоматически. Поэтому, когда Венесуэле предложили пересчитать голоса, их Центризбирком ответил: пожалуйста! Ведь ничего не стоит опять запустить электронную систему — там никто ничего не считал вручную. Так что эти результаты абсолютно достоверные. Более того, установить столь незначительное расхождение — всего в несколько процентов — способны только электронные системы. Кстати, эта техника разработана американской фирмой. Критикам этой победы просто нечем было крыть, не к чему придраться, потому что там был исключен человеческий фактор.

— То есть здесь американцев подвела их же система?

— Да. Поэтому-то они и не могут ничего сделать. Ведь это значит признать, что система оказалась некачественной, но фирма-производитель на это не пойдет. Кстати, в этом году в Грузии мне предлагали купить аналогичную систему. Всячески рекламировали, причем упирали именно на то, что она использовалась в Венесуэле, очевидно, зная о дружбе наших стран.

— Не повелись на эти уговоры?

— Для нас она совершенно бесполезна. Зачем нам снимать отпечатки пальцев у людей, если у нас у каждого человека есть паспорт? Такие системы применяются в странах, где есть проблема с оседлостью населения, с их документированностью. В более развитых странах идет повсеместный отказ от таких технических устройств. Будущее в этой сфере за Интернетом.

Такую систему, впрочем, купить можно — она будет стоить около 10 миллионов долларов. Но еще больше расходов вызовет ее обслуживание: ее нужно где-то хранить, обучать специалистов, которые будут с ней работать. Стоит ли тратить такие деньги?

— Очевидно, что это просто чей-то успешный бизнес.

— Конечно! К слову, Россия собирается вообще отказаться от электронных машин для голосования. Даже в закон соответствующую норму планируют вносить.

На конференции в Грузии, где я недавно была, американцы представили очень интересное исследование психологов электорального поведения. Оказалось, что избиратель гораздо больше доверяет традиционным способам голосования. Они двум группам избирателей предложили голосовать так: одним по Интернету, другим прийти на избирательный участок. Там, где требовалось личное присутствие, явка была больше. Словом, и в современном мире людям нужны ритуалы. Выборы по-прежнему остаются праздником. Это какой-то очень важный жест, который позволяет человеку осознать свою причастность к обществу.

— Знаю, в Беларуси вносятся изменения в Избирательный кодекс. На какой стадии этот процесс?

— Проект уже отправлен в Администрацию Президента для доклада главе государства. Но выявились определенные шероховатости, связанные с тем, что идут споры о целесообразности сохранения Советов депутатов первичного уровня. Я говорю о сельских Советах. В этом вопросе еще не поставлена точка. Но решено, что Президент вносит проект закона в парламент в конце мая — начале июня. И в течение июня, до ухода на каникулы, Палата представителей в первом чтении этот проект рассмотрит. До начала декабря закон должен быть принят и вступить в силу. Потому что не позднее 23 декабря должен быть подписан указ о назначении выборов депутатов местных Советов.

Глава государства уже высказал пожелание о сохранении местных Советов депутатов. В его резолюции написано, что «необходимо определиться».

— А какова ваша позиция на этот счет?

— Я считаю, что сегодня все функции сельского Совета депутатов исполняет сельский исполком. Он в глазах населения и есть тот сельский Совет в лице председателя и секретаря. К слову, председатель сельисполкома и сельсовета — один и тот же человек. Что касается Совета — вы сами понимаете, что это не более чем формальный орган. Поэтому я считаю, что сегодня они утратили свое значение. Их работа не наполнена тем смыслом, который в них вкладывали, когда они создавались в годы советской власти. Кстати, и население очень неохотно идет на неоплачиваемую общественную работу. Поэтому считаю, что будет достаточно сохранить только исполнительные органы.

— Знаю, что изменятся и условия предвыборной агитации. Говорят о листовке, где будет информация сразу обо всех кандидатах.

— Избирательный бюллетень человек получает только тогда, когда приходит на участок для голосования. Мы же предлагаем вместе с приглашением на выборы в почтовый ящик бросать информационный листок, в котором указаны основные сведения о каждом кандидате. Чтобы человек заранее знал, кто избирается по его избирательному округу.

— Как ни странно, в последнее время можно услышать, что белорусская оппозиция стала вялой. Что вы думаете об этом?

— Нас она не расслабляет. В последний раз на выборах она применяла явно нечестные приемы. Например, использовала государственные СМИ для бойкота выборов. Оппозиционные кандидаты занимали эфирное время и говорили: я представляю такую-то сторону, но вы меня не увидите. Так они призывали избирателей не приходить на участки. Это бессовестно: выдвинуться без намерения участвовать в выборах. Это полное отсутствие какой-либо социальной ответственности перед обществом. Подобная позиция в принципе несовместима со статусом политика. Раньше они ничего подобного не делали. Пусть они критиковали власть, но при этом участвовали в выборах последовательно. Такое безответственное поведение и привело нас к мысли об изменении избирательного законодательства. Поэтому сейчас в законе появится прямой запрет на бойкот выборов. Теперь если кандидат попытается сделать что-то подобное, сначала он будет предупрежден, а затем его регистрация будет отменена. В СМИ такую информацию вообще не будем пускать.

Была идея ввести избирательный залог, то есть депутат для гарантии своего участия еще какие-то деньги платит. Я считаю, что этого делать не нужно. Лучше пусть государство не дает кандидату деньги на листовки. Хочешь участвовать в выборах — находи сторонников, вкладывай собственные средства. А то мы даем деньги на листовки, чтобы они на них же призывали избирателей не приходить на выборы и не доверять всему избирательному процессу. Это то же, что нанимать своих собственных палачей.

— Если изменения будут приняты, уверена, вам придется выслушать очередную порцию негатива в свой адрес.

— А разве я когда-то слушаю позитив в свой адрес? Даже когда пытаюсь быть белой и пушистой, оказываюсь плохой. Но заметьте: во многих странах руководители избирательных комиссий выслушивают то же самое. Просто на ком-то нужно срывать негатив. Ведь редко кто признает, что проиграл, потому, что сам слаб. Всегда говорит, что проиграл, потому что ему мешали. Поэтому Центризбирком, как и суд, никогда не дождется доброго слова от своих «клиентов». Нам главное — быть уверенными, что поступаем правильно.

— За такую уверенность вы снискали славу волевого человека.

— Скорее, это образ. Не могу сказать, что я настолько волевой человек. Просто отношусь к категории людей, которых положение обязывает вести себя подобным образом. Может, потому что я юрист. Юрист никогда не может показать слабость. Потому что иначе ему не будут верить ни судьи, ни клиент.

— А я думала, сказываются гены, доставшиеся от отца-военного…

— И гены тоже. Мой отец — настоящий участник войны, боевой офицер. То есть не тот, кто обеспечивал победу из штаба, а командовал батареей. Он получил тяжелейшее ранение — у него не осталось ни одного зуба, и он полгода ничего не слышал и не говорил.

— Так какая же вы в жизни? Удается ли разграничить работу и дом?

— Конечно! А кому я такая волевая буду нужна? Вообще, устаешь от того образа. Никто не поверит, но я действительно очень мягкий человек. Я никогда никого ни к чему не принуждаю. Считаю, все должно быть на уровне свободы и понимания. Командовать не люблю. Считаю, что все поступки человек должен совершать, осознавая ответственность перед людьми, перед собой, перед Родиной, как бы пафосно это ни звучало. Внутренне я бы даже назвала себя сибаритом. Я люблю друзей, хорошую компанию, анекдоты, веселые разговоры. Люблю танцевать, путешествовать и прочие радости жизни.

— Знаю, что и дружить вы умеете. С одной подругой даже с детского сада общаетесь.

— Да, мы встречаемся каждый месяц. В Бобруйске у меня живет 95-летняя мама, которую я регулярно навещаю. Мои подруги периодически, когда я не могу приехать, помогают ей: ходят для нее в магазин и просто заходят поговорить. Поэтому мы видимся очень часто. Более того, мы несколько раз в неделю созваниваемся вечерами. Говорим о нашем, о женском: о семьях, о детях, о настроении, о болезнях — кому-то же надо поплакаться.

— Вы можете выйти с работы и забыть о ней?

— Да, если не происходит ничего экстраординарного, если не идет избирательная кампания. Потому что, когда идут выборы, это отбросить невозможно. Тогда выборы снятся днями и ночами. Они просто сидят в печенках. И ты живешь уже не как человек, а как председатель Центризбиркома. Это совершенно иной образ жизни, другое мироощущение. Вне этого процесса, разумеется, я совершенно обычный человек.

— Вы сказали, что не любите командовать. Наверное, с подчиненными хорошие отношения?

— У нас нет никакого панибратства. Коллектив маленький, поэтому нет корпоративов, нет частных отношений вне работы. Возможно, народ перезванивается друг с другом. Да и я, бывает иногда, звоню. Причем даже по бытовому вопросу. У нас одна сотрудница живет возле Комаровского рынка. Когда я об этом вспоминаю, то прошу в выходные зайти и купить мне кофе. Но не более того. Да и то извиняюсь, что побеспокоила в нерабочее время.

У нас никто ни о ком не сплетничает. Я злоязычных людей вообще не выношу. Так что мы все относимся друг к другу с глубоким уважением. И если случается у кого-то несчастье — заболел или что-то случилось с родственником, — мы всегда стараемся помочь в таких ситуациях, навещаем. А когда у человека все хорошо и благополучно, зачем его беспокоить?

— А вы любите свою работу?

— Я не могу сказать, что люблю работу организатора выборов. Я люблю работу юриста. Я люблю искать выход из каких-то неординарных ситуаций. Так что у нас тоже большое поле для творчества, интеллектуального творчества — вот это мне нравится.

— Наверняка за 16 лет работа превратилась в рутину? Как освежаете взгляд на вещи?

— Работая столько лет, становишься настолько опытным, что зачастую еще собеседник не успел тебе что-то сказать, а ты уже знаешь, о чем он говорит, как это можно разрешить. Конечно, происходит и определенное привыкание, утрачивается свежесть. С одной стороны, это хорошо, потому что лишнее волнение, когда и так все накалено, ни к чему. Хорошо, когда руководитель сохраняет выдержку.

А надоело или нет — подобные вопросы по отношению к людям, занимающим такие должности, вообще не ставятся. Ты находишься на этой должности столько, сколько считает нужным государство. И от твоего желания ничего не зависит.

— Но что-то же вам помогает отвлечься, чтобы потом по-новому взглянуть на вещи?

— Мне помогает знакомство с чужим опытом. Я часто участвую в различных мероприятиях, встречаюсь с коллегами. Это позволяет по-разному взглянуть на привычные вещи и, главное, утратить комплекс неполноценности, который нам постоянно внушают со стороны Запад и наша оппозиция. Нам же пытаются постоянно доказать, что мы худшие. А я приезжаю на конференцию, и оказывается, что я не только не худшая, а, наоборот, в числе наиболее уважаемых представителей этого сообщества.

Что касается частной жизни, я не могу сказать, что она у меня разнообразна. Никто не поверит, но знаете, чем я чаще всего занимаюсь в выходные дни? Уборкой — я без конца мою полы, потому что на моих плечах еще и уборка в квартире мамы. Так что если я не стираю, не мою и не убираю в ее квартире, делаю это у себя дома. Но, к счастью, у меня есть такая возможность для релаксации, как бассейн. К тому же гуляю в любую погоду — много хожу пешком. И еще я много читаю.

— А есть настольная книга?

— Нет. Но есть книги, которые я перечитываю. И даже собрала библиотеку из книг, к которым возвращаюсь. Любимые? Я не могу их назвать — мне нравится очень многое. У меня полное собрание сочинений Голсуорси. Очень люблю Бунина, Тургенева, современных писателей, женских: Токареву, Щербакову, Улицкую, Рубину. Есть хорошие писатели, но читать их невозможно. Например, популярный сейчас Шишкин — он же апологет умирания. Это же мрак какой-то.

— Всем известно ваше выражение о том, что место женщины дома с детьми. Однако сами вы демонстрируете другой пример…

— Одно другому не мешает. Баронесса Тэтчер вырастила двоих детей, была счастливой женщиной в браке и при этом успешно участвовала в выборах. К слову, среди женщин, которые сегодня работают на высоких должностях, нет старых дев. Пусть они не так успешны в личной жизни — я, например, не могу сказать, что я успешна, ведь у меня нет мужа. Но, по крайней мере, она у меня была — обычная семейная жизнь.

Полагаю, никогда не должно быть ущемления одного или другого. Если не можешь совмещать — определись. Но дети проигрывать не должны. Родила ребенка — обязана им заниматься. Если считаешь, что это помешает твоей карьере, не рожай. И я не знаю, что хорошего в том, чтобы мерзнуть и ходить по площадям, выкрикивать какие-нибудь лозунги и ненавидеть всех вокруг. Ненависть очень портит женщину. Она искажает, ведь это уже не женщина, это баба-яга.

— Лидия Михайловна, а ведь вы когда-то хотели поступать на журфак, и ваша карьера могла сложиться совершенно иначе.

— Да, тогда это была самая модная профессия. Все в те годы были влюблены в литературу. Это же было бардовское время, время физиков и лириков. Но я хотела пойти на журфак не потому, что это было модно, а потому что я всегда хорошо писала. В школе мои сочинения читали вслух. Я даже юмористические рассказы писала. У нас было очень хорошее литературное объединение. И вообще, это была супершкола в Бобруйске. Бывший министр юстиции Голованов учился на год старше меня. А бывший руководитель Беллегпрома Нарышкин на несколько классов младше. Мы отмечали 80-летие своей учительницы русского языка и литературы, и я сказала, что это единственный пример в стране, когда одна преподавательница учила русскому языку и литературе трех членов руководства страны.

Но сегодня я рада, что на журфаке у меня не приняли документы (тогда для того, чтобы у тебя их приняли, нужно было иметь несколько публикаций, например, в «Пионерской зорьке», а их у меня не было). Благодаря этому избрала профессию, которую действительно очень люблю.

— Хотели быть журналистом, но телевизор, знаю, практически не смотрите, компьютером не пользуетесь. Как же так?

— Отчего же. У меня теперь тоже есть гаджет — планшет. А по телевизору смотрю только новости. Остальное — некогда. Когда я готова включить телевизор, фильмы уже или закончились, или идут какие-то триллеры, которые я терпеть не могу. Везде, где насилие и все что связано с физическим унижением и уничтожением человека, для меня неприемлемо.

— Лидия Михайловна, в это воскресенье Пасха. Будете куличи печь, яйца красить?

— Не буду. Куплю, как обычно, готовые в магазине — очень вкусно. Пироги я никогда не пекла — всегда готовила тортик. Я просто не очень дружу с дрожжевым тестом. И яйца тоже не крашу. Мне кажется, это устаревший обычай. Сама яйца вкрутую терпеть не могу. И все остальные дома тоже. Потом эти яйца в лучшем случае уходят на салаты. Для антуража я выкладываю деревянные пасхальные яйца — делаю такую бутафорскую композицию.

— А традиции праздновать в кругу семьи придерживаетесь?

— Конечно! Обязательно поеду к маме. Там ждет генеральная уборка, а потом — семейный обед. В одном доме с ней, в соседнем подъезде, живет мой племянник с семьей. Они приходят к нам в гости, и мы вместе празднуем. А с сыном у нас есть традиция по субботам, когда я не в отъезде, топить баню, летом еще шашлыки любим организовать. Это практически единственная возможность для нас поговорить. Потому что среди недели мы друг друга почти не видим.

— С наступающим праздником вас, Лидия Михайловна! Побольше выходных и таких теплых семейных встреч.

Яна МИЦКЕВИЧ, «БН»

Фото Павла ЧУЙКО, «БН»

Теги: знакомства