Мать убитого оршанского священника Александра Морозова намерена обжаловать приговор суда

Источник материала:

Православный священник из Орши Александр Морозов приютил двоих бомжей, а они напились до бесчувствия и зарезали его - такая версия событий прошлой осенью прошла по всем каналам новостей. Через три дня одного из подозреваемых отпустили, второму предъявили обвинение. Недавно 23-летний Олег Ивченко выслушал приговор: 14 лет лишения свободы. Однако мать погибшего собирается обжаловать решение суда, сообщает "Народная газета".

На вопрос прокурора о сумме морального вреда Тамара Яковлевна, потерявшая единственного сына, реагирует мгновенно и говорит тоном, не терпящим возражений:

- Никакой компенсации я требовать не буду - Олег не мог в одиночку убить Сашу, его вина не доказана.

Диалог происходит сразу после судебного заседания, на котором обвиняемый начал, наконец, давать показания. Слушание дела шло с начала июля, Олег все это время молчал - видимо, ждал допроса главного свидетеля. Того самого, который во время убийства спал в соседней комнате, а потом обнаружил труп и вызвал милицию.

- Я лично не видел, кто убил отца Александра, но уверен, что это сделал Ивченко. Дом был закрыт изнутри, значит, посторонние не входили. Еще раньше Олег говорил, что батюшка ему надоел, ему не нравился чрезмерный контроль с его стороны, а в тот вечер сказал, что когда-нибудь его убьет. Мы были пьяные, смеялись, это прозвучало как шутка.

21 ноября 2013 года Роман Днепров (фамилия изменена) приехал в Оршу из Москвы: наниматели попросили собрать бригаду. Олегу, с которым дружит с семи лет - вместе выросли в интернате, он отправил SMS в первую очередь. Рома знал, что друг окончил курсы электросварщиков и сидит без работы. Парни встретились, сходили в "Венецию", чтобы поиграть в автоматы, в это время позвонил отец Александр - он не одобрял игры и всегда чувствовал, где Олег и что с ним происходит, словно следил за ним. Это раздражало парня.

По словам Днепрова, Ивченко не раз говорил о своем желании уйти от батюшки, но боялся, что тот его не отпустит. И уехать в Москву без разрешения священника тоже не мог. Решили обсудить все вечером в доме отца Александра.

- Когда я пришел, на столе стояла наполовину пустая бутылка водки. Мы посидели, поговорили о работе, потом захотели еще выпить. Как самого трезвого меня отправили в магазин на такси. Я сразу не собирался там ночевать, думал, поеду на вокзал, но решил остаться, - рассказал Роман в суде.

После того как Днепров вернулся с бутылкой, хозяева попросили его выйти: мол, им надо поговорить. Потом Роман еще немного с ними выпил и ушел в дальнюю комнату. Утверждает, что слышал, как Ивченко с отцом Александром спорили, но сути конфликта не понял - в зале громко играла музыка. Он поговорил по телефону со своей девушкой и заснул...

Настойчивый стук в окно разбудил его. Роман встал, потому что никто не открывал. В ходе следствия он по-разному рассказывал о дальнейших событиях, то вспоминая, то забывая какие-то детали, но в суде прозвучала такая версия:

- В доме был выключен свет, пришлось светить себе мобильным телефоном. Направив экран на Ивченко, который спал на диване в зале, я увидел, что лицо у него разбито и он весь в крови. Стал будить Олега, но тот не реагировал. Я пошел к двери - в окно по-прежнему стучали. В коридоре на спине лежал отец Александр... Носки прилипали к полу - так много было крови. Чтобы проверить, жив ли батюшка, правую руку положил ему на сердце, левую на живот. Он не дышал. В ужасе я позвонил своей девушке и спросил, что мне делать. Она сказала вызывать скорую и милицию.

После этого Днепров открыл дверь соседу, который все это время продолжал стучать в окно, и на вопрос "Где Олег?" спокойно ответил: "Он спит, просил не беспокоить". Сразу после случившегося Роман даже не вспомнил о том, что открывал кому-то дверь уже после убийства...

Не помнит свой вечерний звонок соседу и сам Ивченко. Он набрал его номер около девяти вечера и взволнованно просил срочно прийти, но тот был занят и зашел примерно через час.

Олег вообще ничего не помнит с того момента, как показал Роману, где его кровать:

- Последнее, что помню - отец Александр не мог найти тысячу российских рублей и сто евро, а я воспринял это как претензию ко мне. Проснулся в милиции весь в крови и не мог понять, что происходит. Если верить следствию, я убил его. Допускаю, что это так, но до конца свою вину не признаю.

Через три дня после трагедии Ивченко давал другие показания. Вину признал, говорил, что смутно помнит, как брал нож. Он так и не смог ответить судье, откуда у него появились ссадины и резаные раны на лице, не отрицал, что после пьянки у него и раньше бывали провалы в памяти, правда, выпить для этого нужно было гораздо больше. Роман, в свою очередь, утверждал, что не замечал за Олегом никакой агрессии в состоянии опьянения.

Из тюрьмы Ивченко написал письмо матери отца Александра: "Тамара Яковлевна, я не мог его убить. Такой был человек, он заботился обо мне, обо всех. Неужели Роман это сделал? Если это я убил, то мне и жить не надо". И женщина ему верит:

- Саша сам рано остался без отца - мой муж скоропостижно умер, когда сыну был 21 год, поэтому, узнав о судьбе Олега, он захотел дать парню опору в жизни.

Говорил: мама, еще пару лет, и он точно сядет в тюрьму, если ему не помочь. С тех пор как Олега за пьянство отчислили из Смольянского колледжа, Саша стал опекать его как сына: покупал одежду, помогал найти работу, прописал в своем доме. Господи, да он сам крестил его!

Когда до меня дошли слухи, что сын дом на Олега хочет переписать, я спросила Сашу напрямую - он сказал, что еще не сошел с ума и просто хочет помочь им с братом найти работу в Орше, встать здесь в очередь на жилье. Как можно убить человека, который вложил в тебя столько сил, времени, души, денег, в конце концов?

Мы идем с Тамарой Яковлевной на улицу Краснофлотскую - в тот самый дом, где полгода назад убили ее сына, о котором она все еще говорит в настоящем времени.

- Здесь что-то не так, и это не только мое мнение. Уже и люди стали говорить, что Олег не мог убить, он ведь намного слабее Саши физически. Мой сын почти метр восемьдесят ростом, накачанный, всегда занимался спортом. А Олега вы видели? Он же в полтора раза меньше...

Ну, хорошо, Сашу ударили ножом, а он в ответ - ничего? Да здесь настоящая бойня была! И второй ничего не слышал? Как это возможно? Он что, глухой? Здесь что-то не так. Я не следователь, но понимаю, что они не должны придерживаться одной версии, какой бы правдоподобной она ни была.

Мы заходим в комнату, где отец Александр провел свой последний вечер, и мне становятся понятны сомнения матери: от места убийства до кровати, где спал свидетель, не больше семи метров и нет ни одной двери.

На стене в гостиной вырезаны обои: здесь священнику нанесли удар в спину. Но убивали его в маленькой узкой кухне. Там все было в крови - Тамара Яковлевна не смыла следы полностью, потому что надеялась, что суд заметит те факты, на которые следствие не обратило внимания:

- Как можно было отсюда туда протащить его в одиночку? Когда я написала жалобу, приезжал другой следователь, так он посмотрел, послушал и сказал: если вы будете так говорить, его оправдают в суде. Мне не оправдание надо! Мне надо знать, кто и за что с такой ненавистью убил моего сына. Я не смогу успокоиться, пока не пойму, что здесь произошло.

Настоятель Преображенского храма агрогородка Смольяны умирал мучительно. Больше двадцати ножевых ранений. Шесть из них - в голову, семь - в кисть правой руки. Врач сказала матери, что отец Александр был жив еще минут 15 после того, как его оставили в покое.

По версии следствия, в доме было три человека. Один из них мертв. Парень, которого осудили за убийство, ничего не помнит. Второй ничего не видел. Но дьявол, как известно, прячется в деталях. Теги: Новости