Почему бабушка с белорусского хутора борется за права дикой свиньи. Репортаж из глубинки

Источник материала:

Лидии Владимировне Хмель 78 лет. Из них примерно полгода она не может забыть дикую свинью, которую когда-то спасла от смерти маленьким кабанчиком. Уже большого, по ее оценкам 150 килограммового кабана, через несколько лет отстрелили при участии местного охотхозяйства.

Лидия Хмель около своего дома на хуторе Новополье, деревня Яченка, Столбцовского района

– Просто, вы знаете, за эту хрюшу наболело всем. Господи, я верю в Бога. Дай мне Бог до вечера не дожить – были такие люди, что плакали, – Лидия Владимировна встречает нас у себя дома. Стоит, опираясь на две палки. Она инвалид с детства – в 11 лет заболела костным туберкулезом.

Дикого кабана нашли в лесу и выкормили

Лидия Владимировна всю жизнь прожила в Столбцовском районе. Родилась при панской Польше – о ней сегодня напоминает дорога из камней, которая на протяжении около трех километров ведет на хутор Новополье в деревне Яченка, где она и живет с сыном Борисом. Этот дом ее родители построили после войны. Место живописное – вокруг лес, старые деревья, кажется, навечно обняли корнями землю. Здесь еще примерно домов 15, но практически все они – минчан, которые летом или по выходным приезжают сюда отдохнуть.

Лидия Владимировна выставляет одну из палок вперед и присаживается на стул. Обстановка в доме переносит в прошлое: на стенах черно-белые фотографии, среди них есть и фото домашней любимицы – дикой свиньи Фроськи. Топится печь, на кровати лежат два козленка, на полу жмурятся от света коты, телевизор накрыт салфеткой из ткани. Пару секунд Лидия Владимировна молчит и вдруг начинает плакать. Вспоминать о Фроське без слез она не может.

Дикого кабана из леса принес сын Лидии Владимировны. Несмотря на то, что она инвалид второй группы и передвигается с палочками, свинью продолжала кормить.

Примерно восемь лет назад весной сын Лидии Владимировны пошел в лес, а вернулся оттуда с маленьким кабанчиком на руках. Диких кабанов по весне часто находили мертвыми, говорит она, и погибали они, по мнению Лидии Владимировны, от истощения:

– У него еще пуп висел, кишечка эта. Я ножницами ее подрезала короче и налила в тарелку молока. Тыкала лычиком – не берет молоко.

Лидия Владимировна решила положить кабанчика к собаке Тине, которая недавно родила щенят, чтобы та попробовала покормить незваную гостью из леса. Молоко Фроська пить стала. Тина первое время так и кормила дикого кабана.

Фроська свободно перемещалась по хутору, ходила вместе с собаками, провожала Лидию Владимировну к местному магазину и ждала ее у него. На подворье Хмель в сарае у нее был свой угол для сна. Дикая свинья не боялась людей. Подкармливали ее и местные жители, картошкой помогал фермер. Приезжие дети любили поиграть с Фроськой, многие, особенно туристы, которые держали путь на агроусадьбу, с ней фотографировались.

Одно фото даже прославило Фроську – ее автор Василий Зенько в 2010 году занял второе место в одной из номинаций конкурса Пресс-фото Беларуси.

Лидия Владимировна с Фроськой. Фото: Василий Зенько, 2005 год, www.pressphoto.by

Свинья была медиа-звездой и благодаря журналистам – о ней писала газета "СБ. Беларусь сегодня", снимали, по словам бабушки, в сюжете корреспонденты белорусского "Времечка".

Дикие животные прибивались к подворью Лидии Владимировны периодически. Частыми гостями были ежи, одну зиму приходил лось:

– Прокормила его целую зиму, а потом он окреп и весной решил переплыть местную речку. Но там была мелиорация, он завяз ногами в земле и застыл.

История же Фроськи оборвалась летом прошлого года, когда ее отстрелили во время охоты.

…А потом его отстрелили

Лидия Владимировна не видела, как умирала Фроська. Но помнит, как в тот день мимо ее дома проезжала машина, в которой сидел местный егерь и еще двое незнакомых мужчин. О том, что свинью застрелили, ей рассказали соседи, да и Фроська на подворье больше не пришла. Этими соседями были минчанка Ольга Хацкевич, у которой есть дом рядом с хатой Лидии Владимировны, и ее муж. Вместе с детьми в тот день они были на хуторе.

Хутор Новополье, где живет Лидия Владимировна, расположен посреди леса

Ее муж Сергей (собеседник фамилию попросил не указывать. - TUT.BY) играл с детьми в футбол и услышал выстрел, побежал на место, где увидел егеря и еще двух мужчин в камуфляжной одежде. На земле лежал застреленный кабан. Вернувшись домой, Сергей все рассказал жене, и они снова побежали на место происшествия, но уже с фотоаппаратом.

– Машины с егерем там уже не было. На камнях, которыми уложена дорога, были следы крови кабана, а машина уже стояла багажником, сдав на обочину, в 300-400 метрах от нас, – рассказывает она.

Ольга говорит, что после осознания случившегося, у нее было состояние легкого шока:

– Я стала спускаться по дороге вниз к хутору и смотрела, как шла свинья. На дороге были видны ее отчетливые следы, ведь в тот день прошел дождь, и земля была мокрая. Я заметила хлеб, которым, скорее всего, свинью выманили.

Лидия Владимировна считает, что за отстреленного кабана ей положена компенсация. Тем более, что пенсия у нее примерно 2 млн рублей. Но законом  выплата не предусмотрена: на кабана не было разрешающих документов.

По мнению Лидии Владимировны, Фроську застрелили ради наживы, не посмотрев, что она восемь лет ее кормила. Именно поэтому семья Хмель и написала заявление в милицию.

– Тот, кто ее ел, обеспечился – куриных косточек покупать не будет, – сетует она, хотя сама говорит, что не планировала колоть свинью.

Жила свинья без документов

Деревня Яченка относится к Рубежевичскому сельсовету. Его председатель Алла Стрелковская, несмотря на то, что собиралась уходить, гостеприимно нас приняла. О беде Лидии Хмель она знала из первых уст – когда объезжала местных жителей, та ей сама все рассказала.

В кабинет пригласили коллегу председателя, которая пояснила: дикая свинья в хозяйственной книге Лидии Владимировны не числилась, то есть официально ей не принадлежала. Об этом сельсовет еще в прошлом году известил милицию, которая занималась этим делом. Правда, здесь есть момент – дикие животные в принципе не могут быть учтены в таком документе. Это невозможно с правовой точки зрения.

Но есть процедура, которая позволяет их узаконить – необходимо получить разрешение в местной инспекции природных ресурсов и охраны окружающей среды. Такой бумаги у Лидии Владимировны тоже не было. Почему? Здесь у каждой из сторон истории своя версия.

Лидия Владимировна говорит, что в инспекцию обращалась, но ей сказали, что с кабаном можно делать, "все, что хотите".

– В лес его выбросить – оно пропадет. Съедят его еноты, лисы. Если убежит само в лес, пусть бежит, а нет, так пусть живет у вас, – передает она разговор с инспекцией.

Несмотря на скромное финансовое положение Лидия Владимировна не отказывает в еде и воде диким животным

В хозяйстве также есть козы, коты и собаки

Со своей стороны Сергей Гринюк, директор Столбцовского общества охотников и рыболовов, уверяет, что представители власти неоднократно говорили Лидии Владимировне, что нужно сделать разрешение на содержание дикого животного, а она отнекивалась и все списывала на то, что кабан не ее:

– Ее предупреждали, что нужно разрешение, но она утверждала, что кабан не ее, просто к ней приходит. Ей грозил штраф за содержание дикого животного в неволе без документов.

Председатель сельсовета и ее коллега еще немного порассуждали о том, как этот кабан вообще мог выжить, учитывая, что в районе была африканская чума свиней, и домашних свиней изымали, а диких отстреливали. Затем председатель нам любезно помогла найти номер телефона егеря, который участвовал в отстреле Фроськи.

Рассказывать, что произошло в тот летний день, корреспондентам TUT.BY он не захотел, лишь обронил, что Лидия Владимировна "сама не знает, чего хочет", а кабана отстрелили в рамках борьбы с АЧС.

Умерла именем борьбы с АЧС?

Сергей Гринюк, директор Столбцовского БООР, был более многословен, чем егерь. Он рассказал, что по документам свинья Лидии Хмель не принадлежала, а отстрелили ее, исполняя временное положении об особом режиме использования ресурсов дикого кабана постановления Совмина №758 о дополнительных мерах по ликвидации и недопущению распространения АЧС и других опасных заболеваний животных.

При этом он заметил, что до этого Фроську не трогали, хотя некоторые дачники на нее жаловались:

– Были жалобы, что она рушила заборы, за людьми гонялась. Как осень придет, она делает подкопы под заборы в поисках дичек (диких груш). Но мы ее не трогали. Ее ликвидировали на второй год АЧС, когда повторно вынесли предупреждение во второй редакции постановления Совмина.

У представителей БООР свои доводы: если бы кабан продолжал бегать по деревне, ничем хорошим это бы не кончилось. Во время любой из проверок Фросю бы заметили вышестоящие чиновники, а это могло привести не только к лишению премий, но и расторжению договора аренды на охотугодья.

– В районе был очаг АЧС, у нас рядом – действующий свинокомплекс. В районах, где есть комплексы за несколько километров от них даже следа кабана не должно быть, не то, что самого кабана. А эта свинья вместе с хозяином (Фроська вместе с сыном Лидии Владимировны. – TUT.BY) тягалась по окрестным деревням.

В Министерстве лесного хозяйства подтвердили, что до сих пор в белорусских лесах отстреливают диких кабанов в связи с недопущением АЧС. Причем стреляют их несмотря на возраст и пол. Кроме этого, за отстрел каждого кабана охотникам готовы платить сумму в размере двух базовых величин – 360 тысяч рублей.

На 1 марта этого года на территории Столбцовского БООРа площадью в 74 тысячи гектаров числится всего 15 особей дикого кабана. Эти данные в министерстве привели с возможной погрешностью в 30% и подчеркнули, что такое небольшое количество животных отражает насколько ответственно в хозяйстве выполняют поручение Совмина.

В то время, когда застрелили Фроську, в стране действовали минимальные цены на охоту, и в районах, где не было очага АЧС, кабана можно было забрать домой по минимальной цене. То есть, по сути, охотник мог застрелить Фроську, забрать ее домой и заплатить за нее государству 400 тысяч рублей как за взрослую самку, поясняют в ведомстве.

Но, по словам Сергея Гринюка, свинью никто домой не забирал, а ее "утилизировали согласно ветеринарным нормам", то есть сожгли в специальном месте, и все документы, которые доказывают реальность слов, есть в охотхозяйстве:

– В районах, где не было очага АЧС, охотники могли забирать трофей себе. Но в нашем районе, Кореличском, Несвижском, Воложинском – зафиксирован очаг чумы. Поэтому мы когда отстрелили, сообщили представителю райветлаборотории, а дальше туша пошла на костер. У нас есть акт утилизации.

С другой стороны Лидия Владимировна не верит, что Фроську застрелили в рамках недопущения АЧС и сомневается в том, что ее утилизировали. Соседка пенсионерки уверена, что если бы это, действительно, был отстрел, то людей бы предупредили:

– Если бы был отстрел, то могли к Борису придти и сказать, что пришло время твоей свинье, у нас бумага и надо ее убирать, а не выманить, затаиться, а когда правда вылезла, сказать, что все по закону сделали.

В то же время Сергей Гринюк говорит, что "кабан – собственность охотпользователя и предупреждать о его отстреле охотхозяйство было не обязано".

Но отстрелили не просто свинью, а друга

Делом Фроськи в Столбцовском районе занимались два разных участковых и оба правонарушений не нашли. В возбуждении уголовного дела по факту отстрела отказали, сообщили в прокуратуре Столбцовского района. В Столбцовском БООРе еще раз повторяют, что действовали согласно закона.

– Мое личное отношение к ситуации? – говорит Сергей Гринюк. – Егерь действовал в рамках правил охоты и постановления Совмина.

Лидия Владимировна Хмель же в этой ситуации готова идти до конца и подавать в суд. Она считает, что за Фроську ей положена компенсация и вообще застрелили не просто кабана, а фактически члена семьи.

И Лидия Владимировна, и ее соседи уверены, что отстрелили не кабана, а друга семьи, который мог еще долго радовать окружающих. В Столбцовском БООРе говорят, что дикого кабана отстрелили в рамках недопущения распространения африканской чумы свиней.

Соседка Ольга Хацкевич Лидию Владимировну поддерживает:

– Если бы человек совершил такой поступок: взял поросенка и выкормил его до восьми лет, то он бы сказал, кого убили – мясо, котлету или получеловека-полусвинью, которая все понимала.