"Говорил ему "Не подходи". Как бывшего сотрудника милиции судят за убийство инспектора природоохраны

Источник материала:

В Витебском областном суде проходят слушания по делу об убийстве сотрудника Оршанской межрайонной инспекции охраны животного и растительного мира Геннадия Равкова. Обвиняемый, водитель редакции газеты «Наша Толочинщина» Дмитрий Голубев, сказал, что признает вину частично — не следовало выходить из дома с незарегистрированным ружьем. Но мужчина считает, что в гибели Равкова виноват сам старший госинспектор, который не должен был вырывать у него из рук ружье. К слову, обе стороны этой трагедии — бывшие сотрудники милиции.

Обвинение: незаконные ружье и патроны, убийство при исполнении

55-летнего Дмитрия Голубева обвиняют в том, что 11 апреля примерно в 06.30 он без разрешения на охоту и без охотничьей путевки находился в охотугодьях около деревни Петраши Толочинского района с незарегистрированным ружьем 16-го калибра — расчехленным и собранным — и патронами к нему.

Старший госинспектор Геннадий Равков в это время находился в рейде — был в форменном обмундировании, со знаками отличия и нагрудным знаком. Он увидел обвиняемого, представился, потребовал у него остановиться и предъявить документы. Голубев проигнорировал требования инспектора, попытался убежать. Когда Геннадий Равков настиг его, выстрелил из ружья в упор и убежал. Госинспектор умер на месте. Ружье и патроны Голубев попытался скрыть — разбросал их по дороге.

В доме обвиняемого обнаружили также 20 патронов к оружию, разрешения на хранение и ношение которого у него не было.

«Это был Человек». В Орше простились с убитым инспектором Геннадием Равковым

К слову, в рейде Равков был вместе с егерями, в том числе с коллегой Осипенко. Последний был свидетелем гибели госинспектора.

Жизнь до, судимость за кражу и «месть егеря»

Дмитрий Голубев родился в деревне Петраши. После 8 класса школы уехал в Псковскую область к дяде, где доучился до 10 класса, работал там на хлебокомбинате экспедитором, грузчиком. После армии — а служил он в инженерно-строительных войсках — жил какое-то время в Минске, работал в строительной организации. Затем — свадьба, переезд в Толочин, смена нескольких мест работы: был автослесарем, водителем, сторожем, разнорабочим, ездил на заработки в Россию. 8 лет служил сержантом в ГАИ Толочина, откуда уволился по собственному желанию. Работу он менял «из-за заработка». В последнее время Голубев был водителем в редакции газеты.

С 1992 года Дмитрий состоял в Белорусском обществе охотников и рыболовов. В том же году купил ружье, через какое-то время продал его и купил другое. Был у него и госбилет. На вопрос о том, почему несколько раз получал штрафы за просрочку продления разрешения на хранение оружия, ответил, что ждал зарплаты. Отсутствие путевки на охоту Голубев объяснил тем, что документ ему не давал егерь Волосовского охотколлектива Осипенко. Обвиняемый считает, что егерь таким образом ему мстил.

Дело в том, что в 2005 году из гаража Осипенко пропали вещи. За кражу осудили Голубева, по его словам — необоснованно. Дмитрий говорит, что в тот день он ехал из одной деревни в другую, по дороге остановился, решил срезать с придорожной березы несколько веток, чтобы сделать банный веник для матери. Под деревом он нашел вещи, украденные из гаража Осипенко: удочки, покрышки. Найденное Голубев забрал. Правоохранители обнаружили у него не все вещи, которые пропали из гаража Осипенко.

— Вы же понимали, что это имущество кому-то принадлежало? — уточнила гособвинитель.

— Ну как бы да.

Суд тогда наказал Голубева исправительными работами. Дмитрий уточнил, что после этого Осипенко никаким образом не выражал какой-либо неприязни, не предъявлял претензии. Однако обвиняемый считает, что егерь затаил на него злобу.

В том же 2005 году Дмитрий вышел из БООР, а 3 года назад восстановился.

«Полагаю, он [Осипенко] все равно думал, будто я взломал гараж, украл вещи. После этого он не давал мне путевку на охоту, говорил, что все закончились, хотя я видел, что после меня приезжали люди и путевки получали — я у них спрашивал. Когда объявляли загонную охоту и я приходил, ее отменяли, а после моего ухода загонная охота возобновлялась. Мне потом люди говорили: вот видишь, ты приезжаешь и охоту отменяют, это все из-за тебя», — сказал Голубев и пояснил, что лично никакой агрессии Осипенко не высказывал.

На вопрос о том, почему Голубев сам не поговорил с егерем, не выяснил, почему так происходит, тот ответил, что не хотел ссориться. Также Дмитрий уточнил, что мог взять путевку у другого егеря, несколько раз документ он получал — раз или два ходил на охоту. Чаще не мог — болела нога: в ноябре 2014 года ему сделали на колене операцию.

Ружье «дяди» и «неизвестные минчане»: версия Голубева

На суде обвиняемый рассказал, что 10 апреля он после работы приехал в деревню Петраши, чтобы подготовить дом к приезду отчима — тот инвалид, передвигается на коляске. Дмитрий за ужином немного выпил, напилил дров, лег в кровать, однако ему не спалось.

Он вспоминил, что за печкой лежит ружье. Его оставил матери дядя, а та перед смертью, около 7 лет назад, рассказала об оружии сыну. У обвиняемого были к нему подходящие патроны, которые остались от старого ружья.

Голубев рассказал, что ружье было с дефектом — на стволе имелись несколько сварочных окалин. Он хотел сначала пристрелять оружие, проверить, можно ли его использовать, а затем решить, оставить себе и зарегистрировать или просто сдать.

11 апреля он встал около 4 утра, решил опробовать ружье около заброшенного дома. Взял патроны — два с пулей и два с дробью, газету, чтобы использовать ее как мишень. С помощью палки и куска жестянки прижал газету к стене, зарядил ружье патроном с пулей и услышал крик тетерева.

«Там вокруг поля и тетерева токуют, — продолжил Голубев. — Я решил пойти посмотреть на ток. Поднялся на горку, постоял минут с пять, посмотрел на токующих тетеревов и решил вернуться домой прямой дорогой. Пристреливать ружье не пошел, потому что по времени я уже не успевал — меня ждал человек, которого я обещал подвезти на машине, а у меня еще была работа по хозяйству.

Когда спускался с горки, увидел, как в кустах мелькает что-то белое. Потом выяснилось, что это была белая полоса на кроссовках Равкова. «Он так быстро по этим кустам бежал, что мне показалось, будто они полностью белые», — сказал Голубев. Он заметил, что бегуший — в камуфляже. В кустах дальше увидел силуэт еще одного человека. «Я испугался и бросился бежать. Думал, это минчане», — пояснил Дмитрий.

Историю о встрече с группой мужчин из Минска он рассказал лишь в суде. По словам обвиняемого, она произошла в середине марта. Он был в доме в деревне Петраши, когда поздно вечером к нему постучали трое пьяных незнакомцев — ранее те, мол, не раз приезжали на джипе, ходили с металлоискателем в карьере недалеко от деревни. Они требовали найти им водку. Голубев отказался выполнять их просьбу и закрыл дверь. Мужчины, уходя, помяли переднее крыло машины Дмитрия — ударили поленом, «видимо, со злости». В милицию по этому поводу обвиняемый не обращался, потому что «нет смысла». По его словам, 11 апреля он подумал, что это те минчане вернулись, чтобы «отомстить деду», поэтому, увидев людей, побежал.

— Вы говорили, что у вас болит нога. Вы надеялись далеко убежать от трех молодых людей? — спросила гособвинитель.

— Я думал, что отбегу и они от меня отстанут, и мы пойдем каждый по своим делам.

По словам Голубева, далеко убежать ему не удалось.

«Я услышал сзади сопение. Тот человек догнал меня буквально за 3−4 прыжка — я плохо бегаю, нога болит. Я обернулся — человек схватился левой рукой за ствол ружья, ударил меня ногой под колено, потом — правой рукой в район плеча. Я начал падать, крепче схватился за ружье рукой. Куда был направлен ствол, я точно не знаю — там же дело 2−3 секунд, я был испуган. Потом почувствовал рывок, и моя рука соскользнула по ружью. Произошел выстрел. Я не знаю, как и почему — может, зацепил руковом или рукой спусковой крючок или курок», — рассказал Голубев.

Он настаивал на том, что никаких разговоров не было, не слышал, чтобы бегущий за ним представился или потребовал остановиться, не видел и то, что это инспектор. Он также не спрашивал, зачем человек за ним бежит: «Может, и спросил бы, кто такой и что делаешь, но до этого не дошло».

Обвиняемый сказал, что после выстрела услышал, как преследовавший его человек ойкнул. Дмитрий обернулся и увидел, что тот согнулся пополам. Голубев наклонился к инспектору, думал, что пуля попала в район бедра, и «услышал щелчок затвора автомата». Увидев человека на горе, он подумал, что тот держит в руках оружие, и снова бросился бежать в страхе, что сейчас получит пулю в спину. Метров через 200 остановился, увидел, что человек бежит с горы к тому, что внизу, и снова бросился наутек. На бегу он разломал ружье, выбросил в траву, патроны — тоже, потому что «был в шоке», и вернулся домой.

«Я, конечно, сожалею о случившемся, но я не убивал и не хотел убивать Равкова. Я пришел домой, места себе не находил», — сказал Голубев.

Он добавил, что пытался позвонить жене, но связь обрывалась из-за плохого сигнала. Потом взял пилу, завел ее, но ничего не пилил. Через несколько минут за ним приехал наряд милиции.

Существенные противоречия и повинная под диктовку сокамерника

В суде гособвинитель задавала утоняющие вопросы на протяжении около 4 часов. Обвиняемый рассказывал о новых деталях, на вопросы о том, почему его показания в суде и во время следствия не совпадают, отвечал немного путано, на некоторые из них — «не помню» или «не знаю». При этом на всех протоколах допроса, которые фигурируют в деле, Голубев сам ставил свою подпись и метку о том, что с его слов записано верно и он прочел написанное.

Не совсем понятно, когда обвиняемый понял, что убил человека — сразу после случившегося, в то время, когда его везли в РОВД после задержания, либо вечером того же дня. Его показания меняются. Неясно и то, пытался ли он как-либо помочь — в суде Голубев сказал, что вызвать «скорую» хотел бы, однако связь была плохой. При первоначальном допросе он и вовсе заявил, что все время был дома, пилил дрова, ничего не слышал и не знает. В суде эти показания объяснил тем, что ему отказали в требовании позвонить жене и вызвать адвоката.

По словам Голубева, милиционеры просили его «взять на себя какую-то кражу, пожар», потому что ему «все равно долго барабанить». Также оказывали давление: психологическое — не давали придти в себя от шока, водили из кабинета в кабинет. «Было немножко физического» давления — якобы завели в туалет, били головой о стену, чтобы «взял на себя пожар». Это происходило после освидетельствования. Заявления на действия сотрудников милиции Дмитрий не писал, повторного освидетельствования, чтобы снять якобы полученные побои, не просил — «А толку?». Остались ли у него следы побоев, он не знает.

Примечательна явка с повинной Голубева. Ее он якобы писал под диктовку сокамерника в СИЗО. «Я ему рассказал вкратце, как было. Он сказал, что нужно дружить со следствием, что лучше написать повинную. У него три судимости, я думал, что он понимает, поможет», — пояснил Голубев, бывший сотрудник милиции, который 8 лет отслужил в ГАИ.

В явке с повинной Голубев написал:

«Я, Голубев Дмитрий Петрович, […] хочу признаться в содеянном преступлении. 11 апреля 2015 года в период с 6.00 до 7.00 взял ружье, доставшееся мне от дяди, пошел в сторону леса. Отойдя от дома метров на 500, я увидел двух человек, бежавших в мою сторону. В руках одного из них был автомат. Я понял, что это инспекция по защите животного и растительного мира. Я испугался и побежал в противоположную от них сторону.

Я услышал крик «Стоять!». Я остановился и повернулся, сказав «Не подходите!». Один из них, который был без автомата, двигался в мою сторону, а с автоматом остановился на месте. Я опять начал от них убегать. Услышав за спиной сопение, я остановился и развернулся. Передо мной стоял инспектор без автомата. В этот момент мое ружье находилось у меня в правой руке, опущенное дулом вниз. Я говорил ему «Не подходи», но он все шел на меня. Подойдя ко мне, он схватился за ствол ружья и резко дернл на себя. В этот момент оно выстрелило.

Куда пришелся выстрел, не видел, но, услышав тихий стон, я побежал дальше. Отбежав на некотрое расстояние, я остановился и обернулся, увидел, как инспектор с автоматом медленным шагом идет к упавшему инспектору. В этот момент я сильно испугался, засунул в траву ружье, выбросил патроны и побежал домой. Прибежав домой, переоделся и начал пилить дрова. Я не знал, что потерпевший сильно ранен и думал, что все обойдется. Умысла стрелять в человека у меня не было. После случившегося у меня был шок, я не знал, что мне делать. Через какое-то время во двор вошли работники милиции и меня задержали. От них я узнал, что инспектор умер.

В содеянном я раскаиваюсь и очень сильно переживаю. Прошу следователей учесть мои чистосердечные показания. В дальнейшем я не буду препятствовать следствию, буду давать показания на следствии и в суде. Прошу прощения у всех, кому я причинил боль. Мною написано собственноручно без физического и психологического воздействия.

13 апреля 2015 года".

Противоречия между показаниями в явке с повинной и ответами в суде Голубев объяснил так: «надиктовал сокамерник», «был в шоке, мог что угодно написать», «не думал, что будет так строго» и «мне все время говорили, что на лбу зеленый крест нарисуют — для расстрела».

Из протоколов допроса ясно, что адвоката Дмитрию предоставили своевременно.

Во время показаний обвиняемый заявил, что готов возместить моральный ущерб семье погибшего.

— А за что? Вы же не признаете свою вину? — спросила гособвинитель.

— Человеческая помощь.

В ходатайстве на имя следователя Голубев написал, что Равков «нарушил форму одежды и свою должностную инструкцию, должностные обязанности». То есть госинспектор, по мнению обвиняемого, вместо кроссовок должен был носить сапоги, а также не должен был вырывать из рук обвиняемого ружье — тогда не было бы выстрела. Голубев считает, что Равков погиб при неосторожном обращении с охотничьим ружьем.

Дмитрий также подчеркнул, что не раз слышал от охотников, как Равков нарушал свои должностные инструкции. Об этом свидетельствовал Анатолий Юранов. Он рассказал, что сам попросился выступить в суде, заявил, что лучше бы не знал Равкова. Пенсионер, житель Оршанского района, рассказал, что погибший госинспектор сфабриковал против него и его друга уголовное дело в августе 2010 года.

Анатолий Николаевич пояснил, что они с другом на лодке ловили рыбу на удочку. Рядом рыбачили другие мужчины, которые предложили друзьям купить улов — «полмешка карасей». Те согласились. Когда Юранов с другом причалили к берегу, «из кустов выскочил человек — с автоматом и криком «Я инспектор! Лежать!». Анатолий Николаевич тогда отказался «ложиться в болото». Равков дважды ударил его дулом автомата в грудь. Госинспектор вытряхнул вещи из рюкзаков, из лодки пенсионеров — «вел себя неадекватно, я считаю, умышленно потоптал некоторые вещи». Друзья объяснили, откуда рыба, сетей у них не было. Тогда «Равков с милиционером поплыли по озеру, насобирали обрывки сетей с коряг в воде». Суммарная длина обрывков верхней веревки с поплавками составила 10 метров. «Таких сетей не бывает, а на верхнюю веревку рыбу ловить невозможно, мы все это заставили указать», — уточнил Юранов. Судебные тяжбы длились 9 месяцев, решение Толочинского суда обжаловали в областном суде, где пенсионеров оправдали.

«Равков привел лжесвидетелей, сфабриковал уголовное дело. Кроме того, он вел себя крайне неадекватно. Он сначала склонял к сотрудничеству, потом угрожал нам, старикам, клал в грязь, топтал вещи. Я потом узнал, почему он уволен из оршанской милиции. Я с таким человеком впервые встретился», — подытожил Юранов. Его ходатайство приложить к делу приговор Толочинского суда и оправдательное определение Витебского областного суда отклонили.

«Пожизненное и 300 млн рублей компенсации»

Вдова Татьяна Равкова рассказала, что с мужем они прожили вместе 23 года. За все это время он ни разу не проявлял агрессию ни в семье, ни на людях — был добрым, общительным и открытым. «Он мог любой конфликт уладить по-хорошему, уговорами. Он всегда всем помогал, никому не отказывал. […] Как он мог быть агрессивным с пожилыми людьми, если у него мать 72-летняя? У него было очень много друзей, его в коллективе все уважали. Дочери очень его любили, мне даже кажется, что больше, чем меня. Он тоже очень их любил», — подчеркнула она.

Женщина рассказала, что в инспекции ее муж проработал 7 лет: был сторожем, водителем, старшим госинспектором. На вопрос о том, почему перестал служить в милиции, она заметила, что это было давно и к делу не относится.

О работе в семье не принято было разговаривать — так у супругов повелось с начала. Поэтому Татьяна не знала, где именно находился муж в день трагедии. Накануне поздно вечером он поговорил с дочерью, а утром сообщили, что он погиб.

Татьяна считает, что справедливым наказанием для Голубева, если его признают виновным, будет пожизненное заключение. Также в этом случае вдова подаст иск на 300 млн рублей за компенсацию морального вреда.

«Жизнь, конечно, стоит дороже. Но он лишил меня мужа, моих дочерей — отца, 72-летнюю мать — сына. Наша семья потеряла кормильца», — сказала женщина, пояснив, что сейчас они с дочерьми — 7 и 22 лет — и 6-тимесячной внучкой живут вместе, пока зять — на заработках. Татьяна получает зарплату 3,5 млн рублей.

«Я сожалею о случившемся. Человека назад не вернешь, но погиб он, схватившись за ружье», — сказал обвиняемый.

Судебный процесс продолжается. TUT.BY следит за развитием событий.

Теги: Витебск, Минск