Самовар

Источник материала:

Зимние вечера тянутся долго. Тьма подползает к окнам, кажется, сразу после обеда. Снежные змейки, гуляющие по полю за домом, окрашиваются в закатные цвета — плывут по белоснежной целине оранжевыми струйками, огибая торчащие там-сям одинокие сухие былинки.

Зима только кажется тихой. Она наполнена звуками ветра, шуршанием, поскрипом, треском и шелестом.

Поземка кажется живой, словно духи обрели в ней плоть…

Зимний день короток. Санки, веселое валяние в снегу, скольжение по льду замерзшего деревенского прудика — зимнее веселье отнимает все внимание. Но когда приходишь домой, появляется время задуматься, отчего же так хорошо, так красиво на свете. Особенно ежели рассматриваешь морозные узоры на оконном стекле. Лапки, веточки, завитушки — все совершенно, все безупречно. И ничего не повторяется. Это человек в своей великолепной лени копирует орнаменты, повторяя их. А природа неутомима в создании мимолетных шедевров.

Оттаиваешь ладошкой прорубь на ледяном стекле, и глазам открывается сказочный и одновременно обыденный мир — в сумерках двигаются с морозным скрипом фигуры, которые могут играть в твоем воображении любую роль… То ли Морозко пробирается по своим делам, то ли соседка тетя Валя идет с фермы домой.

Но главное — ты знаешь, что там царит холод. И ты знаешь, что если нет игры и веселья в том снежном мире, если стоишь без движения, мороз уж так пощекочет, так приложится к щекам и носу, что без немедленного домашнего тепла жди беды.

Тут или печь выручит, или чай спасет.

…Со стола снимается медный самовар. Там он стоит весь день, скучный и остывший. Даже бока его кажутся не такими важными и пузатыми без тепла.

Дед уносит самовар на открытую веранду. Внутрь самовара заливается ледяная колодезная вода, из-за чего бока его покрываются такой же ледяной испариной.

В совочке выносится из печи горсть отборных тлеющих угольев. Их высыпают внутрь, а сверху — лучинки и щепочки. Огонь внутри разгорается быстро, особенно если подуть снизу, сквозь решеточку: только успевай подбрасывать лучинки-то!..

Спустя время появляется сначала урчание, после тонкий звук — посвист не посвист, а что-то певучее, протяжное, уютное. Знать, вода уж закипит скоро.

Пар валит. Готов самовар.

Ставят его на медное блюдо, в котором чуть водицы налито — это если уголек вывалится снизу, из решетки, чтобы сразу в воде и погиб он.

Бежит из краника в старый чайник с розами на боку крутой кипяток.

Чай сначала словно бы раздумывает, что ему делать, потом разом окрашивает кипяток густым цветом. А запах!.. Один бог знает, как из невзрачных черных чаинок является аромат!

На столе почти сразу, словно по волшебству, появляются вазочки с вареньем и медом. Тут тебе и клубничное, тут тебе и черничное!

Чай из самовара пахнет дымком и радостью. Аромат такой, что, кажется, пил бы и пил. Тепло сразу становится. Чудится, что и зимы никакой нет. Тепло и сонно. Вкусно и сладко.

Пока горяч самовар, не перестает он петь свою песенку, которую замечают, наверное, только дети и кошки.

Вторит самовару за стеной ночная вьюга. Толкается в двери и окна. Но ты уже ничего не слышишь. Слипаются в дреме глаза.

И снится не зима, а лето…

Сергей Климкович