Угонщик стал трактористом, а убийца - поваром. Как бывшие осужденные начинают жизнь заново

Источник материала:

Корреспондент БЕЛТА пообщался с людьми, которые совершили преступления, и узнал, как складывается их жизнь после освобождения.

Недавно коллега рассказал, что его знакомый пенсионер, живущий в квартире напротив, пять лет отбывал срок за то, что сбил школьника на дороге. На дружеском общении соседей это не отразилось. Но все же чаще криминальный факт в биографии так или иначе влияет на отношение окружающих людей. Лучше всех это знают сами бывшие осужденные и милиционеры. Особенно — из уголовно-исполнительных инспекций, которые пропускают через себя десятки, даже сотни таких судеб.

Их подопечные — те, кто вышел из мест заключения, но все еще находится под некоторым присмотром правоохранителей до погашения судимости, и те, кому суд назначил меру наказания, не связанную с лишением свободы. Это, в частности, исправительные и общественные работы, ограничение свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа (так называемая «домашняя химия»).

Свобода — понятие относительное

— Наш отдел образован в 2009 году, — поясняет исполняющий обязанности заместителя начальника отдела надзорно-исполнительной деятельности (ОНИД) УВД облисполкома Вадим Гарбузов. — Мы, а также сотрудники 25 уголовно-исполнительных инспекций в территориальных городских и районных отделах внутренних дел занимаемся лицами, имеющими судимость, их социальной адаптацией и исполнением уголовных наказаний, не связанных с лишением свободы. В дополнение осуществляем ведомственный контроль за порядком и условиями содержания под стражей в изоляторах временного содержания, специализированных изоляторах (бывшие медицинские вытрезвители) и милицейским конвоем.

Вадим Гарбузов поясняет, что такое непогашенная судимость:

— Человек, который вышел из мест заключения, еще не совсем свободен. На него Уголовный кодекс возлагает некоторые обязанности, которые он должен выполнять до погашения судимости. Судимость гасится в зависимости от тяжести совершенного преступления. Допустим, отсидевший за убийство еще 8 лет после освобождения состоит у нас на учете. Он должен отмечаться у своего инспектора, равно как и мы сами проверяем его по месту жительства, напоминаем о необходимости ведения законопослушного образа жизни. Причем не только мы, но и другие сотрудники органов внутренних дел: участковые, патрульно-постовая служба, охрана и др. Частота таких встреч тоже зависит от тяжести преступления, а также вида наказания в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством.

Сложнее всего работать с закоренелыми преступниками. Старший инспектор отдела Сергей Лосенков припоминает случай, когда одному вору заменили заключение на исправительные работы:

— Он не понимал, почему должен работать, если его освободили. Прямо так и говорил: «Я никогда не работал и работать не буду. Я вор по жизни». В итоге исправработы снова заменили на лишение свободы.

Так что неудивительно, что среди повторных преступлений преобладают кражи: вор однажды — это чаще всего вор навсегда.

Отдельная история с теми, кто был осужден в 1990-х годах, как правило, за преступления из корысти — грабежи, убийства, рэкет. Сейчас эти люди как раз начинают освобождаться. Инспекторы видят, что с ними надо работать по-другому. Такие судимые не понимают, куда попали: мир, страна, законы — все изменилось.

Но все-таки ценность свободы велика и для тех, кто привык жить не по закону, и для тех, кто осознал ошибку и стремится исправиться.

Ждет ли кто на другом «берегу»?

За три месяца до освобождения человека из тюрьмы или колонии в органы надзорно-исполнительной деятельности направляют запрос: какие условия ждут его на свободе. Есть ли у него жилье, социальные связи. Инспектор проверяет эту информацию. Одновременно в территориальную службу занятости сообщают, что будет нужна помощь в трудоустройстве.

— Участвуют в судьбе освобожденных и члены наблюдательной комиссии, созданной при каждом гор- и райисполкоме. Раз в месяц мы доставляем своих подучетных туда, приглашаем на встречу потенциальных нанимателей, прокурора, врача-нарколога и других людей, которые так или иначе могут помочь судимому начать жизнь заново, — добавляет Вадим Гарбузов.

Проблема с жильем для освобожденных сейчас уже не стоит так остро, как прежде.

— Сегодня у нас есть Витебский городской и Оршанский районный центры ночного (временного) пребывания лиц без определенного места жительства. В них предусмотрены и места для освобожденных, которым негде жить. Аналогичные функции выполняют пункты социальной адаптации, созданные в каждом районе области, — поясняет Вадим Гарбузов.

Вместе с ним мы отправляемся вечером в центр для лиц без определенного места жительства в Витебске. После 18.00 на кухне оживленно: кто-то заваривает чай, кто-то готовит. Дежурный по центру зовет к нам Елену.

34-летняя женщина попала сюда сразу после освобождения из колонии в ноябре 2016 года.

— У меня нет ни жилья, ни прописки. Когда лежала в психиатрической клинике, видимо, кто-то залез в дом и поджег его. Пришлось продать участок и перебраться в квартиру отчима, с которым сожительствовала мать. С отчимом мы не ладили. Он частенько поднимал на меня руку. В тот день я чистила картошку, а он ударил меня сзади. Я держала в руках нож, развернулась и полоснула его. В итоге — труп. Меня в милицию и на семь лет в колонию, — пересказывает Елена события, перевернувшие ее жизнь.

Но о многом женщина сначала умалчивает. Например, что за плечами у нее еще две судимости за кражи. После окончания восьми классов школы Елена, как сама потом признается, начала выпивать. Она никогда нигде не работала. Только в колонии швеей.

— Сейчас устраиваюсь на работу, помогает начальство центра. Но у меня проблемы с памятью, могу с вами сейчас поговорить, а через час-полтора забыть, о чем. Только что выписалась из психиатрической больницы — снова пришлось туда обратиться. Пытаюсь найти младшего брата, даже в милицию заявила. Он женился и забрал маму к себе после смерти отчима. А потом сообщил мне, что мама умерла. С тех пор я о нем ничего не слышала, — поделилась женщина.

Если «квартирный вопрос» более-менее решается, то с работой дела обстоят сложнее. Поэтому сейчас, например, суды назначают исправработы только тем, у кого есть постоянная занятость. Тогда у них просто удерживают часть суммы из зарплаты. К алиментщикам все чаще применяют такую меру, как общественные, то есть неоплачиваемые работы, а часть зарплаты на основном месте трудоустройства идет на воспитание ребенка.

На пути исправления

Конечно, трудоустройство (а также повышенное внимание милиции) помогает исправиться. Но немало таких судимых, для кого это уже вторая натура, сила привычки. По итогам 2016 года из общего объема преступлений в области 37,2% — рецидивы.

— Зато очень радуют случаи кардинальных перемен к лучшему, — отмечает начальник ОНИД Олег Колесников.

В Освее Верхнедвинского района, например, живет и работает в системе ЖКХ женщина, отсидевшая срок за убийство. После освобождения она сначала была трактористкой в местном колхозе — профессия среди женщин довольно редкая. А на другом сельхозпредприятии на этом же рабочем месте нашел себя серийный угонщик. Он уже погасил судимость и теперь нашел достойную сферу применения своим «талантам» — несколько лет подряд становился призером областных соревнований на жатве среди комбайнеров. Возможно, так благотворно на него повлияла жена, которую парень нашел уже на новом этапе жизни.

— Удачный брак и работа многое меняют. Вот еще пример — в Браславе мужчина был судим за разбой и убийство, после освобождения устроился в колхоз и женился на главном бухгалтере. В итоге бросил пить, вырос в должности сначала до главного механизатора, потом и до начальника механизированной колонны. В общем стал даже примером для других, — рассказывает Олег Колесников.

Новая жизнь — новая любовь

Когда представляешь портрет убийцы, совершенно не ожидаешь увидеть перед собой скромную 52-летнюю женщину, которая работает поваром на кухне в одном из учреждений Витебска. Люди порой неумышленно становятся преступниками, а статья Уголовного кодекса звучит одинаково для всех.

Наталья — мать двоих детей, бабушка восьми внуков. Четырех родных и четырех — своего нового супруга, с которым живут душа в душу без малого четыре года. После освобождения в 2011 году начался новый виток ее жизни. Она сразу устроилась на работу: сначала дворником, а потом выучилась на повара.

— Опыт поварской работы у меня уже был, просто раньше для этого не нужна была «корочка». Я счастлива, что могу здесь работать. Ко мне очень душевно отнеслись, когда это было больше всего нужно. Все руководители вошли в мое положение, поверили в меня, — делится собеседница.

Руководитель учреждения относится к работнице с теплотой: «Когда я пришла на эту должность и смотрела личные дела, удивилась: никогда в жизни бы не подумала и не поверила, что этот человек мог сделать что-то плохое. Сколько было экстренных ситуаций на кухне, когда некому было работать, а она из поселка Тарный под Витебском приезжала, несмотря ни на что, работала целыми днями. Она заботливая, ездит к маме каждые выходные».

Но самую важную роль, признается Наталья, в ее судьбе сыграли дети, семья.

— Они ждали меня, волновались, помогали чем могли, что сын, что дочка. Очень хотели вернуть маму в семью. А потом появился и Сережа. С ним мы давно знакомы, я и его покойную жену знала. Хороший мужчина и чудесный человек, который меня уважает несмотря ни на что, любит и поддерживает, — говорит Наталья.

У женщины на глазах наворачиваются слезы, но она уверяет, что это от волнения, благодаря теплому окружению дома и на работе она уже стала забывать о былом. Отчасти потому даже не думала о возможности досрочного снятия судимости: срок истекает в 2019 году, но с учетом положительных характеристик и примерного поведения у нее есть все шансы.

— Даже раньше можно было написать заявление, инспекция собрала бы все необходимые документы и направила представление для рассмотрения в суд, — поясняет Сергей Лосенков. Именно это он и рекомендует Наталье сделать сейчас.

Как «химия» уму-разуму учит

Едем на лесообрабатывающее предприятие на территории исправительного учреждения открытого типа в сопровождении инспектора из Железнодорожного РОВД Николая Василевского. Здесь трудится одна из 58-ми его подопечных.

Два года назад тогда еще 19-летняя Елена сильно избила своего возлюбленного за измену. Тяжкие телесные повреждения у парня обернулись для нее ограничением свободы с направлением в исправительное учреждение.

— Я стала гораздо спокойнее. Тогда натворила дел, но сейчас изменилась. Теперь думаю, прежде чем что-то сделать, — говорит Елена.

За хорошее поведение девушке изменили наказание на «домашнюю химию». Она продолжила трудиться подсобным рабочим на лесопилке исправучреждения, только теперь после восьмичасовой рабочей смены возвращается домой. Елена лихо управляется с гвоздезабивным пистолетом и другими инструментами, носит доски, делает заготовки.

Девушка рассказала, что устраиваться по своей специальности «швея-портной-повар» не планирует, будет держаться за эту работу, пускай и тяжелую. Здесь ее месячный заработок превышает 600 тысяч рублей. Кроме того, на производстве она встретила своего нынешнего возлюбленного.

— С ним мне повезло. Вместе снимаем квартиру, но о детях пока не думали, — признается Елена.

И в горе, и в радости

На одного инспектора в области приходится под сотню подучетных, в сельских районах меньше — по 30−50. Кого-то приходится водить на работу чуть ли не за руку, кому-то своеобразные путевые листы составлять по инстанциям. А иногда и ночами не спать из-за тех, кто пытается скрыться от правосудия.

Сергей Лосенков уже больше десяти лет работает в этой системе, начинал с Октябрьской инспекции города Витебска, сталкивался со всеми видами наказаний:

— Помню случай с одной подучетной, которая несколько раз нарушила правила, за что ее надо было отправить в места лишения свободы. А она вдруг скрылась с места жительства. Объявили в розыск. Оказалось, что она жила в брошенном доме вместе с сожителем в маленькой деревне Бешенковичского района. Пришлось лично забирать ее и доставлять в изолятор временного содержания. Причем без погони не обошлось.

В такой работе нередки конфликты, бывают и случаи нападений на инспекторов. Но самое сложное — не разочароваться в людях, не очерстветь душой, потому что каждый случай исправления очень значим.

Теги: Витебск