"Город моего детства". Рассказ Натальи Дорош о послевоенном Гродно, первых каруселях и Буратино

Источник материала:

TUT.BY публикует историю в рамках конкурса «Город моего детства»: среди присланных читателями историй о Гродно, который они помнят с юных лет. Вы проголосуете за лучшую, мы — вручим автору 100 рублей.

Первый рассказ от гродненского фотографа Натальи Дорош. Она вспоминает о своем детстве в Гродно.

—  В конце 50-х годов улицы Академическая и 1 Мая, заброшенное немецкое кладбище с полуразрушенной каменной оградой и старый парк — это территория моего детства. Немецкое кладбище с высокими деревьями и кустарниками располагалось от кирхи через дорогу до самого нашего дома. Между плоскими гранитными могильными плитами с готическим шрифтом эпитафий были протоптаны тропинки, по которым прохожие сокращали путь на соседнюю улицу Северную.

Во время первомайских маевок для работников каких-то предприятий эти же могильные плиты служили столами для раскладывания закусок. Теплыми летними ночами немецкое кладбище становилось пристанищем для влюбленных парочек. Однажды, заигравшись допоздна, я услышала, как в кромешной темноте мужской голос жалобно умолял: «Манечка, дай сисечку». Вернулась домой с недоуменном вопросом к маме, что такое «сисечка».

Местный хулиган по кличке Клоун облюбовал для своего штаба кладбищенский памятник в виде часовенки знатному в городе немцу-аптекарю. В это отдаленное и укрытое зарослями место нам было страшно подходить, потому что там обитали злые и безжалостные подростки.

Дворовые команды детей объединила и возглавляла Томка. На снимке она самая рослая девочка с косичками, завязанными бубликом.

Тогда, в пору нашего с ней детства, я выдержала испытание и удостоилась чести попасть под ее покровительство. Смутно припоминаю, что в порядке испытания она меня высекла по ногам крапивой. Мы совершали налеты на соседские сады, обрывая яблоки и сливы, а в пору цветения сирени ломали ее душистые гроздья в старом парке, удирая от сторожа. Томка научила нас смелости и ловкости, показывая свои примером как надо скатываться с крутой ледяной горки на собственных ногах. Она была отчаянной. Нахватав в школе двоек, эта девочка незаметно пробралась в учительскую, забрала журнал своего класса и сожгла его на костре. Мы знали об этой шалости атаманши, но никто ее не выдал.

Детский садик на месте кладбища и первые карусели

В начале 60-х годов немецкое кладбище очистили от могильных плит, спилили некоторые старые деревья, а выкопанные из могил скелеты в немецких истлевших мундирах куда-то самосвалом вывезли. На этом ликвидированном властями месте скорби и печали построили детский сад. Это дошкольное учреждение до сегодняшнего дня существует в нашем городе напротив кирхи.

Старый парк, тогда парк отдыха и культуры трудящихся, а ныне имени Жилибера, был особенным местом, наполненным соблазном чудесных развлечений. Качелями, каруселью, тиром, тележками с мороженым и автоматами газ-воды. Чтобы купить мороженое, попить газировки с сиропом или прокатиться на карусели, нужны были деньги.

Аттракцион качели-лодочки был особенно популярным у парней, они взлетали под самое небо, а из карманов их брюк на землю высыпалась мелочь. Когда качели-лодочки останавливались, мы успевали подобрать копейки. Таким образом накапливалась сумма, позволявшая нашей дружной дворовой команде полакомиться пломбиром с изюмом, попить газировки или сходить в кинотеатр «Летний» на дневной сеанс.

В выходной день старый парк был заполнен супругами с детьми, молодежью и солдатами. Особенно многолюдно в нем было, когда в парке проводился фестиваль цветов или приезжали на гастроли лилипуты и столичные эстрадные артисты. Впрочем, покупать билеты на концерты нам и не нужно было, мы вскарабкивались на деревья у ограды летней эстрады и смотрели выступление артистов с «галерки».

И в годы моей юности старый парк был засажен кустами сирени и рослыми деревьями, густые кроны которых сохраняли прохладу в самые жаркие дни. Тот самый могучий ясень Жилибера находился за павильоном бильярдной, никто тогда этим теперь деревом не интересовался. Не изменился в парке только старый тир. Иногда привожу в него внуков пострелять по мишеням из духового ружья. Получают истинного удовольствия больше, чем от компьютерных современных стрелялок.

С Томкой мы любили поглазеть на прилавки магазина «Игрушки» на улице Ожешко. Как-то раз на магазинной полке я заметила пластмассового Буратино в колпаке и с длинным, как положено, носом. Небольшая куколка, с ручками и ножками на резинке. Мне так захотелось поиграть с ней, что я прибежала домой, разбила гипсовую копилку, сгребла все накопленные за год копеечки в ладонь и купила игрушку. В моей жизни это стало первой самостоятельной покупкой необходимой вещи.

Гродненский Левитан и шоколад и хлеб, посыпанный сахаром

В послевоенное время в городе встречались контуженные люди. По улицам вышагивал высокий прилично одетый мужчина и громко декламировал стихи Маяковского и сводки Совинформбюро о положении на фронте. Люди говорили, что на войне он был офицером и его контузило взрывом мины. Жители называли его Левитаном, сочувствующие мужики иногда угощали Левитана пивом. От пива он слабел, садился на тротуар и начинал плакать… Иногда по городу прогуливался человек с нервным тиком и неприятным оскалом на лице. Этот несчастный на войне был ранен в челюсть, у него был открыт в неестественной улыбке рот и подёргивалось веко: казалось, что этот человек непрестанно подмигивает и смеётся.

Пользовались люди керогазами, развешенное во дворах для сушки отбеленное и накрахмаленное постельное бельё караулили, чтобы не украли, соседи собирались во дворе дома для бесед и игры в домино. Плитка шоколада, подаренная кем-то из гостей, была редким лакомством, ее прятали в буфет для особого случая. Сережка из бедной многодетной семьи выносил на улицу ломоть ржаного хлеба, посыпанный сахарным песком и наслаждался лакомством, щедро давая разок куснуть от ломтя своим приятелям.

Несохранившиеся деревянный дом с садом и липовая аллея

Наш город за прошедшие годы значительно расширил свои границы, там, где раньше была деревня Переселка, стоят высотные дома. Поглотил город и то славное место у окраины леса урочища Пышки, где на лето мама снимала комнату в большом доме пана Дроздовского, чтобы мы с братом жили на природе и пили парное молоко. Этот деревянный дом с садом и липовой аллей возле него сохранился, стоит он рядом с автострадой, ведущей к мосту через Неман.

Проезжая мимо этого места, я вспоминаю свое детство. Там был такой глубокий колодец, что его дно светилось из темной глубины крошечным осколком зеркала. Мне запретили подходить к нему, но колодец манил меня, потому что в нем обитало эхо, с которым я разговаривала. Давно нет этого колодца, все вокруг изменилось… Память о городе детства отзывается эхом в моих воспоминаниях о нем.

Теги: Гродно