В базе - только 52 тысячи. Как стать донором костного мозга и почему это не так опасно, как кажется?. 21.by

В базе - только 52 тысячи. Как стать донором костного мозга и почему это не так опасно, как кажется?

08.08.2018 16:58 — Новости Общества |  
Размер текста:
A
A
A

Источник материала:

На сегодня в белорусском реестре потенциальных доноров костного мозга 52 тысячи человек, рассказывает Сергей Лещук, заведующий Единым регистром трансплантации Республиканского научно-практического центра трансплантации органов и тканей. А нужно — минимум 100 тысяч, чтобы база начала работать эффективно. Почему белорусы боятся стать донорами и так ли это опасно, как кажется, Сергей Лещук, а также Анатолий Усс, руководитель Республиканского центра гематологии и пересадки костного мозга, рассказали TUT.BY.


Фото: Александр Корсаков, TUT.BY

Почему белорусский регистр доноров небольшой?

Операции по пересадке костного мозга в Беларуси начали делать 25 лет назад — в 1993 году. В основном это были аутологичные трансплантации, то есть у пациента с заболеванием кроветворной системы забирали собственные стволовые клетки крови, обрабатывали их и пересаживали опять.

— Алогенные трансплантации, то есть от донора, тоже были, но родственные. Алогенные неродственные начали делать совсем недавно, — рассказывает Сергей Лещук.

Первую такую трансплантацию, когда белорус был донором для белоруса, по мировым меркам провели недавно — в 2013 году. С тех пор только 9 жителей Беларуси согласились стать донорами, среди них четверо — в 2017-м. Для сравнения: ежегодно от доноров из Германии проводится свыше 7 тысяч трансплантаций.

В Беларуси каждый год делают около 30 неродственных пересадок гемопоэтических стволовых клеток: от 7 до 12 — взрослым, остальные — детям, рассказывает Сергей Лещук. При этом пересадка требуется гораздо большему количеству человек. Например, в 2017-м в белорусский регистр поступило 75 запросов.

— Из них 34 — на поиск донора для взрослых пациентов, 41 — для детей. Потенциальные доноры в нашем регистре были найдены для 26 человек. Только 5 из них подошли полностью. В итоге было проведено 4 трансплантации: один из найденных доноров отказался. Для 49 граждан среди белорусов никого нашлось, — приводит статистику Лещук.


Анатолий Усс. Фото с сайта m9gkb.by

Те пациенты, для которых донора найти не удается, остаются в листе ожидания, объясняет профессор Анатолий Усс.

— Но нужно понимать, что лист ожидания — это не очередь в магазине. Если мы не нашли донора сразу, то шансов, что он появится через полгода, очень мало. Именно поэтому важно, чтобы наша база пополнялась. Ведь смысл национального регистра не столько в том, что поиск донора дешевле обходится для бюджета. Известно, что люди, живущие на одной территории, более близки в плане генома. Найти донора для белоруса в Гомеле гораздо проще, чем в Калифорнии.

По словам Анатолия Усса, каждый год от зарубежных доноров в Беларуси проводится 20−30 трансплантаций. Стоимость процедуры забора и транспортировки трансплантата — от 15 до 20 тысяч долларов. Если же донор белорусский, эта сумма меньше в десятки раз, говорит профессор.

— Трансплантация выполняется тогда, когда другими методами спасти человека невозможно. Альтернативы у пациентов с различными злокачественными новообразованиями, врожденными иммунодефицитами, многими аутоиммунными заболеваниями и некоторыми видами рака нет, — говорит Анатолий Усс.

Трансплантировать можно гемопоэтические стволовые клетки (ГСК), костный мозг (КМ) или пуповинную кровь. Часто это — единственная надежда на выздоровление. Для успешной трансплантации ДНК донора и реципиента должны совпасть на 100%: это снижает риск отторжения.

В этом случае, когда лечение не помогает, донор становится единственным шансом на дальнейшую жизнь для реципиента — своего генетического близнеца.

Обращение в белорусский регистр нечасто дает результат: слишком мало в нем человек, чтобы найти идентичного донора. Как правило, при необходимости трансплантации белорусские врачи делают запрос в немецкий реестр доноров костного мозга DKMS. Он объединяет данные 8 миллионов человек со всего мира.

Белорусский регистр, а точнее, Центральный реестр доноров гемопоэтических стволовых клеток (ГСК), начал развиваться около пяти лет назад. До этого у доноров крови и ее компонентов брали информированное согласие на HLA-типирование (обследование на иммунологическую совместимость) и вносили данные их фенотипа, однако «дальше этот процесс никуда не шел», говорит Сергей Лещук. В 2013-м разрозненные базы решили объединить в одну.

Фото с сайта m9gkb.by

— У нас существовал кабинет в 9-й городской клинической больнице, где проводилось рекрутирование доноров для реестра. Он охватывал только Минск. Затем мы начали работать со всеми отделениями переливания крови столицы. Далее мы объединились с базой РНПЦ трансфузиологии и медицинских биотехнологий, в которой уже было около 10−11 тысяч доноров крови, подключили областные станции переливания крови по всей стране. В 2014 году эти объединенные базы данных стали полноценным центральным реестром, в котором на сегодня практически 52 тысячи потенциальных доноров.

Сергей Лещук подчеркивает: 52 тысячи человек — это реальное, актуальное число людей, способных стать потенциальными донорами ГСК или костного мозга, а соответственно, они могут спасти жизнь другого человека.

— В прошлом году мы начали актуализировать базу данных. В регистре могло быть больше человек, но мы удалили оттуда доноров старше 45 лет, с противопоказаниями: кто-то переболел гепатитом, у кого-то развилась гипертония или случился инфаркт, кто-то перенес операцию.

Каждый год регистр старается «прирастать» на 10 тысяч человек. Например, в 2017-м году удалось рекрутировать 10 293 потенциальных донора, говорит Сергей Лещук.

— Сначала мы ставили себе задачу собрать базу на 50 тысяч. На сегодня этого мало. База начнет работать нормально, когда в ней будет минимум 100 тысяч человек. В таком случае шансы найти доноров среди жителей Беларуси возрастают в 2−3 раза. В идеальном расчете — чем больше, тем лучше. У соседей поляков 40 млн населения, у нас — 9 с половиной. У них 1 миллион 400 тысяч доноров, у нас — 52 тысячи. Мы многому можем поучиться у соседей, не говоря уже про Германию.

— Когда мы только начинали трансплантации, то сразу искали донора за рубежом, — рассказывает Анатолий Усс. — В то время во многих странах регистр был уже развит, у нас же об этом ничего не знали. Только пять лет назад приступили в формированию регистра доноров ГСК в Беларуси. Здесь нужно сказать, что без понимания и поддержки в то время председателя комитета по здравоохранению Дмитрия Пиневича это было бы невозможно. Решение комитета по здравоохранению Мингорисполкома обеспечило развитие высокотехнологичной медицинской помощи в данном направлении. Сегодня наш регистр сопоставим с регистром России, в котором около 79 тысяч потенциальных доноров. Нам уже не стыдно, когда мы смотрим на восток, но все еще неловко, когда мы смотрим на запад.

Как стать потенциальным донором костного мозга?

Сегодня, согласно приказу Министерства здравоохранения, при необходимости трансплантации костного мозга врачи делают первичный запрос в белорусский регистр. Если в нем найдут потенциального донора, скорее всего, ему предложат «дотипироваться».

— Чтобы произошла трансплантация, донор с реципиентом должны быть идентичны по двум классам: АВС и DRB1, DQB1. В данный момент при первичном типировании ДНК, когда человек просто сдает кровь, мы определяем только первый класс. Если по нему есть совпадение, мы советуемся с гематологами по дальнейшей тактике обследования донора.


Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

Попасть в белорусский регистр потенциальных доноров ГСК просто: всего лишь нужно сдать 5−7 миллилитров крови и заполнить информированное согласие на донорство. Затем результаты HLA-типирования внесут в общую базу данных центрального реестра.

— На втором этапе, если звезды сложились так, что в процессе поиска по базе ДНК донора оказывается идентичным ДНК пациента — он совпадает и по первому, и по второму классу, мы вызываем человека, просим его сдать ГСК и спасти пациента, которому требуется трансплантация. Хотя, бывает, человек к этому моменту передумывает становиться донором — такое тоже случается. Отказаться — это его право.

Если потенциальный донор соглашается, врачи Республиканского центра гематологии и пересадки костного мозга рассказывают, какие анализы нужно сдать перед пересадкой и через какую процедуру пройти. Сергей Лещук объясняет: она не такая опасная, как ее рисует воображение человека, не знакомого с процессом.

— Есть два понятия: костный мозг (КМ) и гемопоэтические стволовые клетки (ГСК) периферической крови — так называемые предшественники клеток крови, которые дают начало всем остальным. Костный мозг берется из подвздошной, тазовой, кости. В данный момент превалирует пересадка ГСК периферической крови. Процедура забора проводится аппаратным способом из вены, как будто вы просто сдаете кровь.

Перед процедурой донора приглашают сдать все анализы и пройти обследование. Для этого требуется кратковременная госпитализация на 2−3 дня.

— Мы вводим донору колониестимулирующий фактор (гормоны, которые стимулируют образование и выброс в периферическую кровь стволовых клеток), чтобы ГСК стало больше, мы могли взять их для реципиента и оставить что-то для донора. Что брать — костный мозг или ГСК, решают трансплантологи. Костный мозг, конечно, лучше. Почему? В нем клеток больше, и они разные, можно выбрать. Но забор ГСК для донора менее травмирующая процедура.

Анатолий Усс подтверждает: принципиальной разницы в том, что трансплантировать: костный мозг, пуповинную кровь или стволовые клетки крови, — нет.

— ГСК и костный мозг сопоставимы по своему плацдарму стволовых клеток. Главный критерий — достаточное их количество в трансплантате. Если будет мало, система кроветворения пациента не восстановится.

Сергей Лещук рассказывает: забор ГСК или костного мозга не страшен и не опасен. Если у человека здоровый организм (а иначе он не сможет стать донором), то он быстро восстановится.

— Теоретически последствия могут быть такие же, как и при обычном заборе донорской крови, — рассказывает профессор Усс. — Например, человек может упасть в обморок при виде крови. Никаких других последствий не может быть априори. Перед забором ГСК вводится колониестимулирующий фактор. За 27 лет его применения в мире не было зарегистрировано ни побочных эффектов, ни осложнений, — стучит по дереву Анатолия Усс. — Надеюсь, и не будет.


Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

По постановлению Совмина, каждому донору ГСК или костного мозга полагается денежная компенсация на восстановление здоровья. Ее размер равен 30 базовым величинам (735 белорусским рублям) за костный мозг или 20 базовым величинам (490 белорусским рублям) за ГСК.

— Тут есть важный вопрос, — акцентирует внимание Сергей Лещук. — Люди, как правило, хотят помочь конкретному реципиенту: вот этой больной девочке или тому мальчику. Но подойти вы можете абсолютно разным людям, с которыми до пересадки не будете даже знакомы — такова этика.

Обращаться в белорусский регистр могут только белорусские трансплантационные центры: Республиканский центр гематологии и пересадки костного мозга и Республиканский научно-практический центр детской онкологии, гематологии и иммунологии. Межправительственных соглашений у Беларуси пока нет, это значит, делать запрос на поиск доноров среди белорусов врачи из других стран не могут. Анатолий Усс говорит, что в данный момент прорабатывается возможное взаимодействие в этом направлении с Российской Федерацией.

Если же в белорусском Центральном реестре доноров гемопоэтических стволовых клеток потенциального донора не находится, врачи пишут запрос в международный.

— HLA-генотип с поляками и немцами, например, у нас очень схож. Только логистика разная. Тем не менее, очень хотелось бы, чтобы наш регистр развивался и пополнялся новыми потенциальными донорами: это в определенном смысле наша государственная демографическая безопасность и возможность для человека спасти жизнь другому, кто уже потерял надежду.


Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

Трансплантацию ГСК в Беларуси делают в том числе иностранным гражданам. Ее стоимость в среднем составляет 120 тысяч долларов, рассказывает Анатолий Усс.

— Экспорт услуг в этой службе составляет 2 миллиона долларов в год — серьезные деньги для развития медицины. Их мы можем использовать на закупку оборудования, расходные материалы, оплату труда знаковым специалистам. Ведь отток трудовых кадров — тоже большая проблема. Например, три из пяти молекулярных биологов нашей лаборатории типирования уехали за рубеж.

В данный момент лаборатория HLA-типирования ожидает переоснащения. Как объясняет Анатолий Усс, сейчас при заборе крови выполняется HLA-типирование серологическим и молекулярно-биологическим методами, а «это технологии 20 века». Закупка новой техники — геномного секвенатора нового поколения — позволит перейти на технологии типирования потенциальных доноров, которое используется в лучших лабораториях Европы. К примеру, стоимость подбора донора на секвенаторе в 2−2,5 раза дешевле, чем нынешним способом.

— Также в планах у Республиканского центра гематологии и пересадки костного мозга повысить мощность отделения трансплантации костного мозга: увеличить количество ламинарных боксов с 7 до 20. Представляете, насколько можно увеличить продуктивность? Нет ничего ценнее, чем жизнь человека, и все наши усилия, как и медицины в целом, должны быть направлены на ее сохранение.

 
Теги: Гомель, Минск
 
 
Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:
На вашем ресурсе это будет выглядеть так
С 2013 года только 9 белорусов стали донорами костного мозга для своих сограждан. Почему белорусы боятся стать донорами костного мозга и так ли это страшно, как...
 
 
 

РЕКЛАМА

Архив (Новости Общества)

РЕКЛАМА


Яндекс.Метрика