«Киборгом называют». Как живет, геймит и хочет взорвать Youtube школьник с необычной рукой

Источник материала:

«Всем дорогой приве-е-ет. Сегодня я буду снимать видео, как я буду играть в CSGO», — говорит в камеру 11-летний Никита Корнеенко. И мало кто заметит на экране в малюсеньком окошке, что геймер и начинающий ютубер — без руки. Это его на самом деле совершенно не беспокоит: 6-классник из Климовичей плевать хотел на то, что отличается от сверстников. И его «рука киборга» — предмет гордости, а не штука, которую хочется прятать. Правда, сейчас гроза всех читеров и нубов офлайн — у бабушки в деревне интернета нет. Зато есть ролики, велосипед, футбол и ватага друзей.

«Называют Киборгом»

Никита — один из пяти белорусских детей, который попал в экспериментальный проект и получил за счет бюджета активный протез руки «Киби» московской фирмы «Моторика», которая относится к фонду «Сколково».

Никита руку не потерял, он без нее родился: левая перестала правильно развиваться еще в утробе матери. Мама Анна рассказывает коротко, но спокойно, что отец Никиты и уже бывший ее муж поколачивал беременную жену. И, как говорил ей один врач, возможно, от одного из ударов по животу ладонь плода как бы завернулась внутрь и перестала развиваться. Другие врачи были уверены: эти моменты никак не связаны.

— Во время беременности на УЗИ никто мне не говорил, что с ручкой плода что-то не так. Когда родила, пока еще лежала на кресле в родзале, спрашивали о патологиях в семье — я тогда сильно испугалась, потому что еще не видела ребенка, — вспоминает женщина. — Но один старый профессор посмотрел и сказал, что ладонь ребенка завернулась внутрь именно от удара. Иначе окончание руки было бы лысым, как коленка, и не было бы пальчиков. Потому с возрастом ладонь и пальцы не развились, а предплечье — только частично.

Анна с мужем прожили вместе еще несколько лет. А развелись, когда мальчику было 2,5 года. Он окончательно исчез из жизни ребенка, когда Никите исполнилось 6 лет, но алименты платит. Мама же вышла замуж снова, родила дочь — и Никита теперь растет в большой семье.

Но все эти перипетии детства мальчишку мало интересуют. Свою непохожесть на других он понял и принял давно — и полноценно живет с ней. Дискомфорт доставляет разве что реакция людей. Причем маленькие дети, заметила Анна, чаще тихонечко подходят к родителям и спрашивают шепотом, почему у мальчика нет руки, а вот «старшаки» в школе обзывались. И взрослые прохожие, бывает, откровенно пялятся. Первым мама научила отвечать кулаком, и Никита не раз раздавал и получал тумаки. «Вторые же просто невоспитанные, и с этим ничего не поделаешь», — пожимает плечами Анна.

— Я знаю, что ему неприятно, тяжело, но я не собираюсь закрывать его в специнтернате или прятать дома. Когда он перешел в 5 класс, проблемы были, потому что он был новеньким, к нему было повышенное внимание. Он приходил домой, рассказывал, что дети его обзывали, а я говорила: «Никогда не лезь первым, но если обижают — защищайся, давай „по соплям“».

Последние пару месяцев поводом для внимания служит новый протез — глянцевый черный с изображением черепа в огне на тыльной стороне искусственной кисти. Его напечатали для мальчика на 3D-принтере, а такой дизайн — выбор самого Никиты.

— Ну не Микки Мауса же мне носить! — фыркает школьник. — А «Призрачный гонщик» — это круто. Я люблю черепа в огне и все такое.

Дизайн Никита придумывал сам — в специальном мобильном приложении. На протезе устанавливают и крепление на выбор — Никита выбрал для мобильного телефона.

Школьник говорит, что теперь его называют «Киборгом», — но ему все равно.

Завязывает шнурки, готовит драники

Пока мы разговариваем с Анной, Никита носится по детской площадке с младшей сестрой. Пинает мячик, перескакивает за ним за забор и обратно. Без протеза. Потому что так ему привычнее, говорит мать, да и патрон, куда вставляется рука, ужасно потеет в такую жару.

— А можешь залезть на турник?

— Изи [от англ. easy — легко. — Прим. TUT.BY], — бросает Никита — и через секунды стоит на верхней перекладине. То же самое, но с протезом, мальчишка делает в разы медленнее.

Путь к протезу для Никиты был долгим и непростым. Впервые его поставили ребенку в 5 лет — и это был стандартный тяговый протез с активной кистью, но он был тяжелее и обращаться с ним тоже было сложнее.

— Никита, помню, очень ждал тот протез. Ему, маленькому, не объяснишь же, что это не то же самое, что здоровая рука — а он-то именно этого хотел. В итоге мы от того протеза быстро отказались. От нового Никита ждал примерно того же, но не расстроился, когда понял, что некоторые вещи с ним ему недоступны. Например, он может с помощью протеза взять хлеб, но не может донести его до рта, чтобы откусить — конструкция не позволяет. То есть с помощью протеза можно сделать захват предмета и перенести его на уровне груди, но не более.

Зато без протеза Никита может все. Еще в 3 года он сварил кастрюлю гречки, пока мама работала. Каша вышла отличной, но немного пересоленной, до сих пор смеются мама с сыном. Никита даже шнурки сам завязывает — без протеза. Как научился — для Анны до сих пор загадка.

— Я и картошку чищу, — хвалится пацан. — Как? Вот так зажимаю локтем картофелину, а другой рукой чищу.

— А еще трет ее и жарит драники, — с любовью глядит на сына мать.

Вернуться к протезированию пришлось в 5 классе: Никите было непросто видеть реакцию на него других детей, да еще и от учительницы услышал, что его можно перевести на домашнее обучение. Идея ему понравилась, но мама была категорична: «Никаких поблажек». И Никита в итоге согласился на школу и протез.

— Мы приехали в протезно-ортопедический госпиталь Минска заказывать обычный тяговый протез, а нам и еще четверым детям предложили, чтобы государство оплатило покупку активных протезов «Киби». Конечно, мы согласились.

У Никиты — протез предплечья. Механизм работы прост: мальчишка сгибает локоть, части протеза приходят в движение и натягивают нити, из-за чего пальцы кисти сжимаются. Это простейший протез, и стоит он 1 тыс. долларов. В этом году, возможно, Никита получит другой — бионический, который стоит 3 тыс. долларов, и устроен сложнее. И он тоже будет закуплен за счет бюджета. Один нюанс — такой протез ставят детям постарше.

А «простая» рука Никиты уже побывала в ремонте — перетерлись ниточки. Как — Никита и сам не знает. А мама вспоминает, как в детстве он сломал железный пистолет — напополам.

— Как так получилось? Сила есть! — смеется мальчишка.

— Это точно. На нем все горит, — улыбается мама.

«Бери веник, „анвалит“, и подметай»

Друзей у Никиты очень много, и он легко их заводит, говорит мама. Приехал к бабушке — буквально на следующий день с самого утра под окнами бегает ребятня и зовет Никиту на улицу. О том, как дальше будет расти сын, как будет заводить семью, Анна часто задумывается, но особенно не переживает.

— Помню, иду как-то из магазина, сидит около дома девочка и говорит: «Скажите своему Никите, я долго его тут буду ждать?». Или собирается к однокласснице — просит дать денег, чтобы купить что-нибудь, а не придти к ней не с пустыми руками. Джентльмен!

«Джентльмен» настроен стать программистом и блогером. Говорит, что самый классный — Пьюдипай (шведский видеоблогер. — TUT.BY), и уже сам снимает видео с другом для их общего канала. Мальчишки записывают, как играют в CSGO, смотрят смешные видеоролики — в общем, тренируются, чтобы взорвать Youtube и получить как минимум «серебряную кнопку». По крайней мере, пока планы такие.

Лето без интернета мальчишке тоже нравится. Он уже успел содрать колени, упав с велосипеда, погонять на роликах. Бабушке тоже помогает по мере возможности.

— Мы никогда не сидели над ним и не плакали, мол, какой он несчастный. Никита как-то года в четыре услышал чужой разговор, а потом подходит и говорит: «Мама, я анвалит» (инвалид. — TUT.BY). Я ему говорю: «Сейчас дам тебе, „анвалит“! Веник в руку — и давай подметай».

Теги: Минск