«Бил и улыбался». Мужа отправили на химию за истязание жены, а он сбежал, напал на нее и милиционера

Источник материала:

«Папа плохой! Злой! Я не хочу, чтобы он приходил!» — запальчиво говорит 5-летний Гера и продолжает сосредоточенно собирать пазл. Его отец, 30-летний Николай, 21 ноября сбежал с «химии», ранил жену и пытался напасть на милиционера — тому пришлось дважды выстрелить в злоумышленника. О мужчине семья и соседи говорят исключительно как о домашнем тиране. Жертва мужа, 21-летняя Алёна, рассказала TUT.BY, почему 5 лет терпела побои мужа и чего боится даже после его задержания.

С того вечера, когда муж ее избил и порезал ножом, не прошло и недели, но Алёна не на больничном. Она работает нянечкой в школе-саду в пяти километрах от дома. Серо-желтый синяк на правой стороне лица не маскирует «тональником» — бесполезно. Как и ссадины и след от пореза ножом на шее — только прикрывает их шарфом.

Молодая женщина очень спокойно рассказывает о вечере 21 ноября, когда муж появился на пороге, сбежав из колонии поселения, где по приговору должен был провести 3 года за истязание жены. Только один раз Алёна едва сдерживает рыдания — когда вспоминает, как однажды он бил ее кирзовым сапогом так, что она две недели с трудом ходила в туалет.

— Почему я так долго его терпела? Сначала ждала совершеннолетия, чтобы ему не отдали на воспитание сына. И я, наверное, ждала какого-то чуда, что человек поменяется. Тешила себя надеждами, что все будет хорошо. Думала, может, просто характерами не подходим. А время шло — и вот к чему пришло.

Деревня Большое Черное в Шкловском районе — это с десяток жилых домов в 15 км от Шклова. Еще с десяток хат стоят заброшенными. Но родительский дом Алёны, в котором они и жили с Николаем, — выделяется: аккуратный, с качелями и симпатичной клумбой.

Пока Алёна на работе, дома за внуком присматривает прабабушка Клавдия Владимировна — Гера приболел. 85-летняя женщина страшно переживает за мальчика, за Алёну. Говорит, им обоим бы нужна психологическая помощь, особенно ребенку.

— Я-то ладно, старая уже. Но знаете, сколько прожила, фашистов пережила, но таких зверей, как этот Николай, не встречала, — говорит пенсионерка. И признается, что боится каждого стука в дверь или окно: — Вы вот позвонили, а у мяне сердце зашлося — думала, Колька вернулся.

— Он же в больнице, в него два раза выстрелили. И под стражей наверняка. Как же он придет?

— Етава чорта, мне кажется, ничога не остановит.

Алёна росла в неполной семье — мама уехала на заработки в Россию, когда дочери было чуть больше года, и больше на связь не выходила. Воспитывали Алёну бабушка и отец. Анатолий работал сварщиком, хорошо зарабатывал, говорит Клавдия Владимировна. В доме было всё, даже трактор, а у Алёны — полный шкаф вещей и все, что только пожелает.

Как так получилось, что Алёна связалась с Николаем — он из этой же деревни — и забеременела от него, бабушка не знает. Алёна же объясняет, что муж умел ухаживать, красиво говорить, был старше и внушал доверие. И она влюбилась. В 16 лет забеременела, а после того, как родила Германа, молодые родители расписались и начали вместе жить.

Алёна говорит, что до рождения сына у них с Николаем были ссоры, но без физической расправы. А спустя 4 месяца после рождения сына муж впервые ее ударил. Причем сделал это при свидетеле — друге, который никак на это не отреагировал.

— По-моему, это было Крещение, — вспоминает Алёна. — Они с другом собирались ехать за освященной водой, а я услышала, как в коридоре они договаривались, где после этого выпьют. Я вышла в коридор и начала говорить, что нельзя сегодня пить и тем более пьяным в храм заходить — это грех. Он мне: «Ты мне не указ». Я говорю, раз так, сиди дома. И потянула его, кажется, за рукав.

Как именно Николай ее ударил, Алёна точно не помнит — помнит, что в голову. Что закричала: «Какое право ты имеешь меня бить?». Муж ответил «Не ори», схватил ее за волосы, открыл дверь и пнул ногой в комнату.

— Ну, я поплакала, поднялась. А потом он начал бить меня постоянно — раз в неделю точно.

Алёна говорит, что Николаю не нужно было особой причины, чтобы ее ударить. В основном, ему не нравилось, что жена просит его найти работу, перестать пить и повзрослеть, заняться семьей. За 5 лет совместной жизни мужчина, по словам жены, работал в общей сложности месяца четыре. Из них меньше трех — в колхозе, один раз съездил на пару недель на заработки в Россию.

— Мне кажется, ему не нравилось, что я, настолько младше его по возрасту, его жизни учу, веду себя взрослее. Ему же хотелось только гулять. А еще он меня страшно ревновал.

Николай уже был в колонии-поселении за истязание жены. Тогда его отправили туда после звонка соседки Натальи — та прибежала на крик, увидела, как Николай бьет жену головой о стену, и вызвала милицию. Это было через год и три месяца с начала совместной жизни.

Тогда с «химии» Николай тоже сбегал, говорит Алёна. Пришел домой после того, как кто-то сказал ему, будто видел у дома в 3 часа ночи чужую машину. Николай пришел, избил жену и вернулся в колонию. А «добрый» осведомитель потом говорил Алёне, что вообще-то был пьяным и плохо помнит, где и какую машину он видел.

В этот раз на «химии» Николай снова был за истязание жены, правда, срок ему назначили больше — 3 года. И семья не понимает, почему во второй раз его не отправили в колонию.

Алёна долго скрывала, что муж регулярно избивает ее. Один раз после побоев у Алёны диагностировали сотрясение мозга, в другой раз — перелом ребра.

— Я дома отлеживалась, это было время, когда я была в декрете.

— Но почему вы не вызывали милицию? Почему молчали?

— Я боялась. Он говорил, что если я милицию вызову, он меня убьет. И в подробностях рассказывал, как именно это сделает. Мне было страшно.

Из-за страха у Алёны срабатывал только один рефлекс — бежать. Дать отпор мужу физически она не могла — говорит, один раз ответила пощечиной. А на нее получила несколько ударов по голове таких, что потом долго ходила с синяком на все лицо.

Убежала Алёна к соседу и 21 ноября, когда муж снова сбежал с «химии» и заявился домой. Он успел несколько раз ударить жену, но отвлек его сын — бросился к отцу с криком-просьбой не бить маму. Сосед Константин и вызвал милицию, но только когда Николай ушел.

До этого он, подергав запертую дверь, вошел со двора в дом соседа, избивал там жену, оттаскивал Константина от домашнего телефона, чтобы тот не вызывал милицию, и успел поцарапать Алёне шею ножом, похожим на самодельный.

Нож потом нашли под диваном в доме соседей. Константин полагает, что он залетел туда, в то время как мужчина ударил Николая черенком от лопаты, когда тот душил на полу Алёну. Молодая женщина смогла вырваться и убежать, спрятаться в соседском сарае. Там сидела, пока не приехала милиция, и домой вернулась только в сопровождении инспектора.

Только тогда Николай ушел — вернулся домой, где остался 5-летний Гера. Бабушка Алёны Клавдия Владимировна говорит, что застала такую картину: Николай сидит за столом и точит огромный кухонный нож, а мальчик в ужасе стоит на диване.

— Какие он слова говорил ребенку! — плачет женщина. — Говорил: «Я ее зарежу». А Гера как кинется ему в ноги, колени обнял: «Папа, не убивай маму! Я ее люблю, я хочу жить с мамой».

Когда приехала милиция, Николай спрятался. Где именно — семья не знает, но предполагает, что у отца, так как муж успел зачем-то забрать все документы Алёны и спрятать их у него.

Молодая женщина считает, что из колонии-поселения Николай сбежал, потому что Алёна сказала ему, что наконец-то подала заявление на развод. Говорит, давно хотела это сделать, но то денег не было, то времени — после работы она сразу ехала домой к сыну.

— Я же любила его, правда. А потом поняла, что он меня так когда-нибудь убьет. Он ведь бил и улыбался — разве нормальный человек будет так делать? — говорит Алёна.

Она со страхом ждет суда. Говорит, боится даже в глаза мужу посмотреть, но очень хочет спросить, за что он с ней так. А еще боится, что на какой бы срок его ни посадили, он выйдет и найдет ее с сыном.

В школе-саду, где работает Алёна, ей и сыну пообещали оказать психологическую помощь.