Я живу в Ленине. Как городской в агрогородке завел 24 коровы и разобрался с местным образованием

Источник материала:

Восемь лет назад Сергей Павлович бросил город и купил домик в далекой деревне Ленин Житковичского района — но не для того, чтобы сидеть у окна и созерцать, как лето сменяет осень, а чтобы экспериментировать. Вот можно ли, к примеру, научить сельских детей танцевать — да так, чтобы призовые места с конкурсов привозили? Или реально ли в белорусской деревне завести целую ферму коров — только не худых и голодных, а чтобы как в швейцарских Альпах: сытых, холеных и любимых? Ну, а потом включить свой собственный «телеканал сарай-TV» — и наслаждаться результатом.

Ленин — самый западный агрогородок на карте Гомельской области. Ехать оттуда в областной центр — долго и дорого. Поэтому местные предпочитают по своим делам мотаться в Микашевичи, Солигорск или даже Минск, он на целых 100 км ближе к Ленину, чем Гомель.

— Мы анклав — как Калининград, только белорусский, — шутят ленинцы, но, похоже, такое положение на карте их вполне устраивает. Вроде бы и не на виду, но в то же время все под рукой — удобно.

Этим материалом TUT.BY продолжает свой проект «Я живу» — о деревнях, агрогородках, поселках с интересными (и порой даже смешными!) названиями, где нет гипермаркетов, парков, ресторанов и баров, порой — даже школ и рабочих мест. Зато есть люди — те маленькие и незаметные порой Личности, которые живут в нашей с вами стране: рождаются, женятся, растят детей, встречают гостей, ищут работу, хоронят стариков — и очень любят свою родину. Это проект не о попсовых и вылизанных турмаршрутах, это истории о настоящей Беларуси и настоящих белорусах, а еще — об искренней любви к месту, где остаешься по какой-то причине или всему вопреки.

Из-за своей нечеткой географии деревня успела побывать и в составе Великого Княжества Литовского, и Речи Посполитой, и Российской империи, а еще почти 18 лет под поляками. В 1939-м в Ленин пришла советская власть и… очень сильно удивилась: ну надо же, даже переименовывать не нужно! Тогда ленинцы не стали разочаровывать большевиков, что их-то Ленин уж точно никакого отношения к вождю революции не имеет — под таким названием деревня известна еще с 16-го века.

Легенд по этому поводу у местных много. По самой красивой, деревню назвали так в честь утонувшей дочки местного помещика, которая бросилась в реку после казни своего возлюбленного, по другой — место названо в честь Елены Радзивилл, жены старого Слуцкого князя Юрия Олельковича: мол, в 1568 году король польский и великий князь ВКЛ Сигизмунд II Август разрешил ему основать это местечко. Самая же банальная версия гласит, что название деревни пошло от слова «ленный».

А в советские годы у сельсовета появился тот самый Ленин и родилась еще одна байка — якобы молодой революционер Ульянов выбрал себе псевдоним после встречи с евреями из Ленина, которая состоялась в Вильно в 1895 году.

До войны Ленин был районным центром. Здесь жили около 5 тысяч человек, более 3 тысяч из них — евреи. Почти всех их расстреляли в августе 1942-го немцы, а через год сожгли дотла и деревню. Теперь раз в год потомки уцелевших предков приезжают сюда издалека на старое кладбище с деревянными седыми мацевами (еврейские надгробия с особой техникой тиснения древесины. — Прим TUT.BY). Кладбищу более четырехсот лет, и таких в Беларуси больше нет.

Предприниматель Сергей Павлович приехал в Ленин не из-за любви к истории. Причина банальна — решил перебраться поближе к родителям. В городе осталась работа — небольшой бизнес, связанный с газовыми баллонами, а в деревне появилась куча свободного времени.

Сначала Сергей направил энергию на изменения в местной системе образования. Все началось с того, что дочь не брали в местный детский сад. Объясняли — нет мест. Как выяснилось позже, в группе не хватало кроватей. Павлович подключил других активных и рукастых родителей — и вскоре старые громоздкие металлические койки отправились на свалку, а на их месте появились новые компактные кроватки из ДСП. Места в группе стало больше, и в садик приняли еще несколько детей.

Потом дело дошло и до школы.

— Пришли на концерт — дети танцуют, а мы не знаем куда глаза деть от стыда. А хотелось, чтобы гордость была! Это ведь танцы, — объясняет Сергей.

Вскоре из соседних Микашевичей он привез хореографа. Ставку педагогу в сельской школе сперва не давали, поэтому Павловичи расходы на доставку приезжего учителя и ее зарплату взяли на себя. Уже через год занятий ленинские танцоры заняли в районе первое место. После такого успеха местным чиновникам ничего не оставалось, как открыть при школе хореографический класс. Теперь зарплату педагогу платят не Павловичи, а райисполком.

Больше 30 литров молока в день, а жирность — 9%

Когда в образовании все было устроено, Павлович взялся за сельское хозяйство. Купил трактор, приобрел в аренду землю, построил сарай: снаружи обычный, а внутри — конфеты в вазочке и полотно художника Егорова во всю стену.

— Приехал в колхоз долги за зерно забирать, смотрю — тянут на свалку. Холст, масло! Варвары! Хорошо, что вовремя увидел, — Сергей откатывает дверь-купе — и перед нами уже другая картина — Малышка, Алиса, Милка, Марта, Сонет, Капелька, Кукла, Зара, Лисица, Косуля, Лыска, Уна, Рози, Калина, Чернушка, Глория, Штучка, Лысуха, Буся, Зоя, Зорька, Пика, бык Яшка, бычок Еврик. Итого — 24 головы крупного рогатого. Ну и Барсик тут как тут.

— 26 июля 2016 года я купил первую корову — Малышку. А потом уже не смог остановиться. Это, прежде всего, не бизнес, а эксперимент: как можно не выживать, не ишачить, не батрачить — а достойно и красиво жить в деревне.

До этого у Павловича был эксперимент с курами, гусями и даже цесарками — дело шло, но особого удовольствия не приносило, признается Сергей.

С коровами все иначе.

— Смотри, я сейчас хожу убираю, а они тут же навалят, разве уследишь? — Сергей уже с вилами.

— То есть, обоср…нные коровы — это нормально?

— Конечно! Это же корова! Вот пожалуйста, она навалила и плюхнулась — какая он будет? И это при том, что у меня технология «глубокая подстилка». Пару недель назад внедрил. Раньше было как у всех — просто пол, и это ужас! А сейчас опилки все впитывают. Вот скажи, тебе пахнет?

Вдыхаем полной грудью и рубим правду: «Ну-у-у… Чуть-чуть».

— Вот это гольштины — больше 30 литров молока в день, а это джерсейки — у них жирность молока 9%. У меня родители — ветеринары, когда им сказал, что такая жирность — не верили, говорили, что это у меня бутирометр сломался. Поехали на молокозавод, перемеряли — 9,1%.

«Цель эксперимента не в том, сколько ты получил, — а насколько ты при этом заколебался»

Вообще, труд на ферме, говорит Сергей, — это еще половина дела. Потом надо хорошо подумать, что с результатом этого труда делать? Вариантов два — сдавать за бесценок молоко государству или продавать с любовью людям. Пока Павлович выбирает второе.

У него около 30 постоянных клиентов. Дальше всех — одинокая бабушка в Корчеватке, это в 20 км от Ленина.

— Возить одну банку молока за 20 км? Так вы скоро прогорите.

— Это еще почему? Я на Стеблевичи, на Гричиновичи везу — чего же не завезти в Корчеватку? Сегодня ты не поедешь из-за одной банки, завтра ты зажиреешь и не поедешь из-за двух банок, а послезавтра другой на твое место придет — и поедет. А вдруг у него лучше молоко? Клиентами надо дорожить, их здесь немного. Еще знаете, как рассуждают: лучше в магазине куплю, но не буду у тебя брать, чтобы ты не стал богатым.

— Завидуют?

— Расскажу анекдот — и все поймешь. Поймал мужик золотую рыбку. Рыбка и говорит: «Чтобы я ни сделала, а соседу твоему будет в два раза больше». Мужик думал-думал: «Знаешь, рыбка, выколи тогда мне глаз». Вот это менталитет наших деревенских белорусов. Не всех, конечно, но и двух-трех мне хватает.

— Ок, и как с вашими доходами?

— Тоже люблю считать чужие деньги, — смеется Павлович. — 30 банок в день мы продаем. Банка 4 рубля, это 120 рублей. В месяц — 3600. Почти половину сразу отнимаем — это электричество, корма, банки, топливо. Чистыми получается под две тысячи. Плюс остаются ведь еще излишки молока: супруга делает сыр, творог, сметану, масло — это ее бизнес, я туда не вмешиваюсь. Утром 2,5 часа уходит на покормить и убрать — и столько же вечером, плюс 1,5 часа на развозку молока. Летом еще со старшим сыном косим после работы. В итоге 7−8 часов рабочей смены с перерывами на отдых и другие дела. Это много или мало? Цель моего эксперимента не в том, сколько ты получил, а насколько ты при этом заколебался. Важен баланс: чтобы и поработал — и время еще на жизнь оставалось. Ну и чтобы дело твое было тебе в радость.

«Надо, чтобы без напряга сельская жизнь была — а красивой, как в Швейцарии»

Конечно, без крепкого тыла, признается Павлович, ему пришлось бы сложно. Помогает отец, старший сын — кстати, в свои 25 парень получил высшее сельхозобразование и уже завел две коровы, — и мама.

— Благодаря ей все, можно сказать и получилось. Потому что вначале для нас было очень все сложно и непонятно. Жена Татьяна, например, вообще коров боится и не подходит к ним, — смеется Сергей, а мы тем временем уже возле его дома.

На плите у Татьяны что-то шкворчит. Хозяйка жарит адыгейский сыр и приглашает за стол.

Сергей включает телевизор — и там коровы! Приглядываемся внимательнее: «Так это ж ваши!» Оказывается, недавно он установил на ферме камеры видеонаблюдения — теперь за буренками можно присматривать в режиме реального времени.

— Это я не от воров, а для других целей: ну, например, телится корова, нужно не проворонить, для этого необходимо возле нее часами находиться. А зачем мне эти мучения? Пришел домой, сидишь себе на диване, чай пьешь и любуешься. Надо, чтобы без напряга сельская жизнь была — а красивой, как в Швейцарии.

Павлович признается: он в принципе любит, чтобы было красиво. И сам старается жить именно так: на земле предков, в труде — честно и красиво. Чтобы люди когда-нибудь при слове «Ленин» не вождя вспоминали, а его теперь уже родные места, которые обязательно станут знаменитыми.

Использование материала в полном объеме запрещено без письменного разрешения редакции TUT.BY. За разрешением обращайтесь на nn@tutby.com

Теги: Гомель, Минск