Двум анархистам дали по 7 лет колонии за акции у зданий суда и СИЗО в Минске

Источник материала:

Сегодня, 12 февраля, в суде Советского района столицы огласили приговор двум анархистам за осенние акции: сначала красной краской было испачкано здание городского суда, а потом со второй попытки коктейлем Молотова была повреждена дверь одного из зданий СИЗО.

Каждого приговорили к 7 годам лишения свободы в колонии усиленного режима. Такое решение принял судья Александр Якунчихин.

По просьбе адвокатов приговор читали полностью, на это ушло два часа.

Анархистов признали виновными по всем эпизодам. Только относительно акции у СИЗО суд заменил статью о «порче историко-культурной ценности» на другую, просто «повреждение имущества» (218-я статья вместо 344 УК). Хотя санкция почти та же: вплоть до 3−10 лет лишения свободы.

Суд посчитал, что у обвиняемых не было умысла на повреждение именно исторического объекта. Хотя оно и входит в состав историко-культурной ценности «Замок Пищало» 2-й категории, но предупреждающей таблички снаружи нет, как того требует закон.

«Цели правосудия могут быть достигнуты только при назначении наказания в виде лишения свободы, и нет оснований назначать более мягкое», — зачитал судья.

Накануне прокурор Максим Сенив просил назначить каждому из обвиняемых по 7 лет в колонии усиленного режима.

Суд проходил при усиленных мерах безопасности. Люди, которые пришли на процесс, вынуждены были стоять в очередях к рамкам на досмотр: одна из них была у входа в здание, вторую установили на входе в зал суда. По коридорам прохаживались люди в штатском, на груди у них можно было заметить камеры, как у контролеров в транспорте. На еще одну камеру снимали всех входящих в здание суда.

В чем обвиняли анархистов

По версии следствия, в сентябре прошлого года 19-летние анархисты Никита Емельянов и Иван Комар забросали здание Минского городского суда лампочками с краской — и испачкали фасад на 143 рубля. Максимальное, что им грозило за порчу имущества, был арест. Во время следствия они компенсировали сумму ущерба.

Кроме того, в октябре 2019-го, по версии следствия, Емельянов и Комар купили компоненты и собрали коктейль Молотова, а 12 или 13 октября приехали на Володарского, но запущенная в СИЗО № 1 бутылка не загорелась. И фигуранты повторили попытку 19 или 20 октября. В итоге была повреждена дверь административного корпуса: ущерб составил 1 рубль и 48 копеек. Эти действия квалифицировали уже по двум статьям: как незаконные действия с горючими предметами, а также попытка и собственно повреждение историко-культурной ценности (таковой считается замок Пищало, где расположен изолятор). За это грозит вплоть до реального срока, от 3 до 12 лет лишения свободы.

В прозвучавших на процессе показаниях работники СИЗО рассказали, что двери не больше 20 лет, а весь вред устранили банкой краски и силами слесаря.

«Я сам 10 лет посещаю это учреждение [как адвокат], и о статусе самого Пищаловского замка мне известно, но что в административном здании со стеклопакетами и металлическими дверями можно рассмотреть историко-культурную ценность — даже я не знал, этот факт вызвал у меня большое удивление», — заметил защитник Емельянова, Дмитрий Лепретор, во время прений.

По его мнению, статья о повреждении исторической ценности появилась после того, как органы дознания оценили реальный ущерб СИЗО. И это оказались не 1475 рублей (что указано в первоначальных документах по делу), а всего 1 рубль и 48 копеек.

Сторона защиты подчеркивала, что их клиенту не было известно об особом историческом статусе здания. Она расположена внутри.

Обвиняемый Никита Емельянов настаивал, что здания суда и возле СИЗО он закидывал краской и бутылками сам. Своего друга Ивана Комара, который тоже оказался под следствием, в планы якобы не посвящал — только попросил купить лампочки и краску, а потом снять на камеру все, что увидит.

Свой поступок он объяснил желанием поддержать соратника — Дмитрия Полиенко, которого осенью 2019-го хотели судить в закрытом судебном заседании. «Считаю, что в борьбе за свободу, справедливость и права человека — цель оправдывает средства. Но, тем не менее, я не согласен с требованием прокурора [назначить мне срок]», — говорил Емельянов в последнем слове.