Александр Ванхадло: скоро доберемся и до наркоманов

Источник материала:

Александр Ванхадло: скоро доберемся и до наркоманов

Еще в прошлом году в интервью нашей газете тогда только возглавивший Национальное антидопинговое агентство (НАДА) Александр ВАНХАДЛО подчеркнул, что в работе его организации одним из приоритетных является информационно-образовательное направление. Таковым оно остается и сейчас.

Об этом свидетельствует и тот факт, что данная наша встреча состоялась сразу после лекции, которую Александр Аркадьевич читал в Республиканском центре спортивной медицины.

— Мы хотим помочь врачам, — объяснил мой собеседник, — дать им сведения, какие препараты можно применять, а какие нельзя. Ведь восстанавливать спортсменов нужно. А многие из тех средств, которые использовали раньше, сегодня включены в список запрещенных.

— Вы собирались просвещать также тренеров и спортсменов…

— И уже начали это делать. Прошлой осенью, к примеру, организовали семинар для легкоатлетов и их наставников. Еще один провели для специалистов дзюдо. Я бы даже сказал, что в последнее время мы больше работаем с тренерами, чем с врачами. В ближайших планах — семинар для представителей академической гребли, в первую очередь готовящих молодежь. Мы пытались привлечь к этой деятельности и спортсменов, которые были уличены в применении допинга, но пока безрезультатно. Вместе с тем НАДА и саму антидопинговую политику, судя по отзывам, постепенно начинают уважать. А вот сформировать нетерпимость к допингу в обществе еще не удалось. Болельщики, родители, журналисты по-прежнему лояльно относятся к нарушителям честной борьбы. И даже государственные органы управления, в частности, Министерство финансов, недооценивают важность нашей работы. Мы до сих пор так и не пробили ни машину для агентства, ни приемлемую зарплату для сотрудников. Недавно, правда, нам разрешили арендовать транспорт. Но это дорого и неудобно и главное — не позволяет обеспечить внезапность контроля.

А нищенские зарплаты сказываются на штате. Текучесть кадров в прошлом году составила 70 процентов. Люди приходят, мы их обучаем, на что тратим немалые средства, а через несколько месяцев они увольняются. Потому что работающие на ставку допинг-офицеры, по сути, отвечающие за имидж страны, вместе с надбавками получают 485 тысяч рублей. По этой же причине и бухгалтера найти не можем. Хотя люди откликаются на объявления, но, узнав, что на полторы ставки будут получать 720 тысяч, отказываются от такого предложения.

— О переезде в другое помещение, на что также надеялись, не стоит и спрашивать?

— Пока об этом речь не идет. Хотя ВАДА уже требует, чтобы мы начали забор крови. Но санстанция из-за отсутствия помещения для хранения таких проб не дала разрешения. И предупредила, что имеющееся у нас не соответствует санитарным нормам даже для тех анализов, которые сейчас берем.

— Сколько их сделали в прошлом году?

— 675, а за последние пять месяцев — 440. То есть к концу года планируем выйти на тысячу проб.

— Среди них есть положительные?

— Начиная с декабря 2009-го — шесть: две в пауэрлифтинге и по одной в плавании, боксе, легкой атлетике и биатлоне. Причем четыре пробы принадлежат молодежи. То есть наши подозрения, что допинг могут использовать даже 15-16-летние спортсмены, оказались небеспочвенными.

— Юные штрафники дисквалифицируются пожизненно?

— Нет. Всемирный антидопинговый кодекс требует такую меру только для тренеров несовершеннолетних спортсменов. Но в нашей стране она пока не применяется, поскольку не стыкуется с трудовым законодательством. Да и нужно, чтобы спортсмен указал, что препарат ему назначил именно тренер. Вообще мы толком не можем наказать таких наставников. Закон о физкультуре и спорте предусматривает только административную ответственность. Но, кстати, федерация пауэрлифтинга приняла решение о пожизненной дисквалификации одного из тренеров СДЮШОР ППО РУП «Гомсельмаш», у которой уже второй воспитанник нарушил антидопинговые правила. Но уволить ее нельзя, а только запретить работать с атлетами.

— На какие сроки дисквалифицированы спортсмены?

— От трех месяцев…

— А почему такое мягкое наказание?

— Потому что речь идет о 15-летнем ребенке, попавшемся на легком препарате, который, как убедились в ходе расследования, принимался по незнанию в связи с заболеванием. Его назначил врач поликлиники, и он же выписал рецепт, что отмечено в карточке. Мы все тщательно проверили. Спортсменка сама в допинг-листе указала, что принимала его. Не наказать ее было нельзя. А после двухлетней дисквалификации она бы наверняка в спорт не вернулась, поскольку еще не успела прикипеть к нему. Да и не умышленно она прибегала к данному средству, не ради повышения результата. Поэтому решили отлучить ее от стартов на три месяца.

Мы долго сомневались в правомочности такой меры. Но недавно в Интернете появилась информация о том, что одна известная спортсменка из США сумела доказать неумышленность приема препарата, после чего ее двухлетнюю дисквалификацию сократили до 4 месяцев. В антидопинговом кодексе слишком жесткие градации наказания и их мало — на год, два, четыре и пожизненно. На мой взгляд, нужно более гибко подходить к каждой конкретной ситуации. Одно дело, если человек принимает нондралон — тяжелейший анаболический стероид, и другое — если молодая девчушка, которой тяжело сидеть на диете, выпьет что-то мочегонное…

— Но дело в том, что эти средства зачастую маскируют более серьезные препараты…

— Поэтому нужно смотреть, кто ими пользовался. Допинг-контроль не должен, будто топором, рубить просеку. Если здоровый мужик под сто килограммов, который поднимает тяжести, скажет, что выпил таблетку мочегонного для сгонки веса, я ему не поверю. Но если в виде спорта той же девочки тяжелые препараты не только не помогают, но и вредят, то ясно, что она действительно только хотела похудеть. Тут наказание должно быть более мягким. Когда в Гомеле несовершеннолетний представитель пауэрлифтинга попался на тяжелом стероиде, никаких вариантов, кроме двухлетней дисквалификации, не было.

Не так давно из ВАДА, куда посылали отчет о проделанной работе, пришло письмо, в котором подчеркивается, что предоставленная нами информация «является весьма обнадеживающей и демонстрирует, что НАДА двигается в правильном направлении в борьбе с допингом на территории Республики Беларусь». Это довольно высокая оценка. 21 сентября Всемирное агентство приедет в Минск с большой инспекцией, в ходе которой, как сообщили, будет рассмотрен вопрос о возможности досрочной аккредитации нашей лаборатории.

— Но ведь для этого нужно выйти на полторы тысячи проб в год?

— Правила немножко изменились. В предаккредитационный период лаборатория должна иметь оборудование, позволяющее проводить такое количество анализов. То есть речь идет о ее пропускной способности. А наша лаборатория оснащена очень хорошо. С получением аккредитации она сможет исследовать пробы не только из Беларуси, но и из других стран и на этом зарабатывать. А пока мы работаем по следующей схеме. Проверяем тесты здесь. Если они оказываются положительными или сомнительными, сразу перекодируем их, что предусмотрено международным стандартом, и отправляем в Москву или Кельн. Только получив подтверждение о положительном результате оттуда, применяем санкции. Это касается тестов, взятых у молодежи. А пробы спортсменов международного уровня сразу посылаем в Москву. Тратить же немалые средства на школьников из СДЮШОР, считаю, не совсем правильно. На это никакого бюджета не хватит. Тем более россияне немного увеличили цены. Если раньше соревновательная проба стоила 1 млн 100 тысяч рублей, то сейчас на двести тысяч больше, а внесоревновательная обходится в 1 млн 100 тысяч. 700 тестов по таким ценам мы бы не потянули.

— Претендующая на аккредитацию лаборатория должна также определять все виды допинга…

— Необходимое для этого оборудование уже получено. Но некоторые методики ее специалисты еще не освоили, над чем и работают. Кстати, наша лаборатория уже проводит анализы на канабиноиды — природные наркотические вещества, к каковым относится та же марихуана. В целях психостимуляции их могут применять в самых разных видах. На эйфории, кураже ведь можно горы свернуть.

— Есть подозрения, что у нас тоже ими «балуются»?

— А чем мы отличаемся от остального мира? Никто не будет отрицать, что среди молодежи наблюдается тенденция к употреблению тех же жевательных, курительных наркотиков. Наша задача — пресечь такие попытки в спорте, ведь это пострашнее мочегонных таблеток, это здоровье нации. Поэтому будем проверять не только сборников, но и воспитанников тех же УОР.

— На Олимпиаде в Ванкувере польская лыжница Юстина Ковальчик подняла проблему астматиков… Дают ли эффект применяемые ими препараты?

— Однозначно. Те средства, которые не способствуют повышению физических возможностей, никто не запрещает. К примеру, оротат калия, имеющий анаболический эффект, можно хоть мешками глотать. Он результат не улучшает. В большом спорте зачастую все решают доли секунды. Один раз поглубже вздохнул — и ты чемпион. С другой стороны, астматикам, имеющим проблемы с дыханием, без облегчающих его средств было бы нереально на равных бороться с соперниками.

— Много ли в Беларуси спортсменов с таким диагнозом?

— Ими занимается наша комиссия по терапевтическому разрешению применения запрещенных препаратов во главе с Николаем Кручинским. Насколько я знаю, на Олимпиаде в Ванкувере выступало три человека. Не хочу называть их фамилии, это некорректно. Кстати, любого астматика перед крупными стартами могут проверить на подтверждение диагноза. И если он не обнаружится, проблем не избежать.

— В некоторых видах на выносливость все активнее вводятся гематологические паспорта…

— У нас таковой был сделан только для Сергея Долидовича. По тем анализам, которые проводим, других явных претендентов на его получение не видим. У человека, имеющего от природы высокий гемоглобин, он все равно изменяется в определенных параметрах. Если же колебания выходят за пределы установленного коридора, это явно указывает на возможное применение допинга. Так что обладатели паспортов отнюдь не застрахованы от возможных проблем.

— Приходилось ли вам сталкиваться с подлогом допинг-проб?

— Одна такая попытка предпринималась, но была сразу же пресечена. Спортсмен даже не понес наказание. Поскольку его сообщник не успел согрешить и сам он оказался чистым. А вообще паспорт вызванных на процедуру изучается добросовестно. Особенно это касается молодежи, которую еще не знаем. Сейчас мы, в частности, обратились к федерациям с просьбой выслать копии паспортов с фотографией и пропиской кандидатов на участие в I Юношеских олимпийских играх в Сингапуре. Мы обязательно их всех проверим, причем несколько раз.

— Часто ли проводите внесоревновательный допинг-контроль?

— ВАДА требует, чтобы он составлял 60 процентов. Но у нас пока получается обратная пропорция. Я это связываю с отсутствием транспорта. Сколько можно трясти Минск, Стайки и Раубичи? Здесь уже знают, что допинг-офицеры могут нагрянуть, и боятся. А в регионах чувствуют себя недосягаемыми. В тот же Гомель мы добирались на поезде, который прибывал в пять утра. Нас встречали представители облспортуправления. А ведь основа внесоревновательного контроля — внезапность.

— А были случаи уклонения от сдачи теста?

— Да. На «Гомсельмаше» один спортсмен дисквалифицирован за подобное нарушение. Его не оказалось на месте, но мы созвонились, и он пообещал, что придет. Однако до вечера так и не появился, что было расценено как уклонение от сдачи анализа. А вообще, если мы не застали некоего Иванова из общества «Урожай», уехавшего к бабушке в деревню, и он не входит в списки «Адамс», наказывать его не имеем права.

— Спортивный арбитражный суд (САS) в Лозанне, где Вадим Девятовский и Иван Тихон оспаривали решение дисциплинарной комиссии МОК о лишении их олимпийских медалей, наконец-то вынес решение в пользу белорусов. На ваш взгляд, почему им так долго пришлось ждать этого вердикта?

— Это действительно большая наша победа. Такого прецедента еще не было, чтобы разбирательство длилось почти два года. Сама процедура вышла за рамки допустимых норм и приличия. Все это время люди находились в колоссальной стрессовой ситуации. Причем это касалось не только спортсменов, но и их персонала. Вместе с тем данный факт подтверждал серьезность аргументов, собранных белорусской стороной, и внушал оптимизм на благоприятный исход. В ином случае приговор давно бы объявили.

— Не так давно состоялась научно-практическая конференция стран СНГ, в ходе которой прошел и мастер-класс по вопросам допинга. Какие проблемы там поднимались?

— Обсуждали, кого следует включать в пул тестирования. Пришли к мнению, что действительно, с молодежью нужно работать. Это дает какую-то гарантию, что тренеры будут бояться прибегать к использованию допинга в подготовке 15-16-летних спортсменов и постараются найти методики тренировок без этих препаратов. А значит, есть шанс, что и в будущем отдадут им предпочтение. Поначалу многие с насмешкой отнеслись к тому, что проверяем детей, но после нескольких положительных проб вопросов поубавилось.

Кроме того, на мастер-классе показали компьютерную программу «Антидопинг2010», которую разработали совместно с «Белхардгрупп». Руководителем проекта был Николай Кручинский. Ее установили в Республиканском центре спортивной медицины и во всех областных диспансерах. Она находится под ключом. Если тренер не знает, можно ли его простывшему ученику принять, скажем, тот же колдрекс, он может или сам позвонить в диспансер или попросить об этом врача и получить полную информацию. Это особенно актуально, если проблемы со здоровьем возникают за границей и назначают незнакомый препарат. По его химическому названию специалист, работающий с программой, может сказать, входят ли в него запрещенные компоненты и в каких дозах, в какой период его можно применять. Но это не дело спортсменов. Лучше, чтобы этим занимался врач.

— О степени доверия к НАДА говорит тот факт, как часто его приглашают обслуживать международные соревнования…

— В 2008 году мы работали на одном таком турнире, в 2009-м — на трех, а в этом их получится пять. Было приглашение и от Европейской федерации гребли на чемпионат континента по гребному слалому в Словакии, но мы не успевали оформить шенгенские визы. Они знали, что мы осуществляли допинг-контроль на двух международных регатах, и остались довольны его качеством. Кроме того, в прошлом году устроили нам проверку, попросив взять четыре внесоревновательные пробы, а через несколько дней прислали к этим же спортсменам российских допинг-офицеров. Мы успешно выдержали ее. И хотя не смогли выехать в Словакию, получили оттуда благодарственное письмо, в котором подчеркивается, что наша организация может служить примером для многих других. Высоко оценено и качество нашей работы на юниорском чемпионате мира по хоккею. Присутствовавшие на нем представители Международной медицинской комиссии в приватном разговоре сказали, что, возможно, нам доверят обслуживать и взрослый чемпионат мира в 2014 году.

— А вы осилите его с таким маленьким штатом?

— В таком случае его, надеюсь, увеличат. Девять ставок — это, конечно, мало. Обязательное условие, чтобы в бригаду входили разнополые специалисты. А у нас не хватает мужчины даже для второй из них, почему самому постоянно приходится ездить на забор проб.

— Международная федерация может потребовать брать и кровяные тесты, а у вас нет помещения для их хранения…

— Впереди еще четыре года. Неужели ничего не изменится? В крайнем случае, будем арендовать его в какой-то из поликлиник.

Елена ДАНИЛЬЧЕНКО

Теги: Гомель, Минск