Николай Козеко: в пяти винтах не было необходимости

Источник материала:

Николай Козеко: в пяти винтах не было необходимости

Заокеанский склон в Дир-Велли — счастливый для наших лыжных акробатов. Они не раз отличались на тамошних кубковых этапах и на всех официальных турнирах, которые знаменитая Долина оленей в штате Юта принимала трижды.

На Олимпиаде-2002 на третью ступеньку пьедестала почета, напомним, поднялся Алексей Гришин. Через год он же завоевал там «серебро» чемпионата мира. А на нынешнем планетарном форуме, который завершился в минувшие выходные, бронзовым призером стал Антон Кушнир. При этом главный тренер сборной Николай КОЗЕКО, оставаясь максималистом по натуре, в этот раз не нацеливал подопечных на борьбу за медали:

— Я настраивал спортсменов только на хорошие прыжки. Речь шла об избавлении от технических огрехов, которые выявились в прошлом сезоне, да и в этом порой напоминали о себе. То есть основное внимание в работе мы уделяли качеству исполняемых сальто.

— Выполнение же такой установки как минимум кому-то гарантировало место на пьедестале…

— В общем-то да. Подспудно это подразумевалось. Понятно было, что Антон Кушнир не ограничится просто участием, постарается вмешаться в спор за награды. Просто я старался снять с него и всей команды дополнительную психологическую нагрузку по выполнению больших задач. Потому что, как уже не раз говорил, прошлая зима была неимоверно тяжелой во всех отношениях. И важно было хотя бы как-то разгрузить прежде всего тех, кто прошел тот сложнейший олимпийский цикл.

— Чемпионат для команды начался с проблемы — с задержки багажа?

— Да. Но к первой тренировке нам все вещи вернули. Так что мы смогли в установленный срок опробовать склон и трамплины, обошлось без срывов.

— Слышала, и шейперы, которые строят трамплины, не получили свои чемоданы, в том числе с орудиями труда — резцами и лопатами…

— Но организаторы предоставили им все необходимое. Поэтому к приезду команд трамплины стояли. И нареканий к их качеству ни у кого не было.

— По ходу сезона вы не раз ссылались на чрезмерную самоуспокоенность всего коллектива. Удалось ли избавиться от нее?

— Да. Где-то к сентябрю все осознали, что пора вернуться к нормальному тренировочному режиму, больше напрягаться. И тот заключительный сбор на водном трамплине в Швейцарии уже хорошо отработали.

— Кушнир в ответ на ваши критические замечания в прессе горел желанием доказать, что не собирается опускать планку. Смог ли?

— В отдельных попытках — да. Но продемонстрировать в одном соревновании два великолепных прыжка ему так и не удалось. На том же чемпионате мира второе сальто у Антона получилось, скажем так, рядовым. А в предварительном раунде он, напротив, «подвалил» первое.

— На ваш взгляд, китайцу Гуангпу Кви и канадцу Уоррену Шоулдайсу судьи не многовато дали за их прыжки?

— Вуки, как зовут североамериканца друзья-коллеги, лихо выписал редчайший вариант «трех с четырьмя» — с тройным пируэтом во втором сальто. И судьи купились на это. Но он смазал первый прыжок, заметно осложнив себе ситуацию. Уверен, сделай Кушнир dFFF так, как в квалификации, его бы никто не достал.

— На предшествовавшем чемпионату мира этапе Кубка мира в Лейк-Плэсиде Антон удивил всех отменным тройным сальто с пятью винтами. Может, стоило заявить его и в Дир-Велли?

— Мы обсуждали этот вариант. В таком случае его нужно было показать на разминке. Но, взвесив все за и против, пришли к выводу, что можно на равных бороться со всеми без исключения соперниками и не прибегая к максимальной сложности. Качество прыжков Антона позволяло надеяться на это.

— Что случилось с Аллой Цупер?

— Вы знаете, что в прошлом году у нее была трещина лопатки. Как теперь выяснилось, она неправильно срослась. Для рецидива достаточно было касания спиной, что и случилось во время второй тренировки перед чемпионатом. Она не сильно упала, однако это вновь, как показало проведенное обследование, привело к трещине. И если в прошлый раз Алла ограничилась консервативным лечением, то теперь, видимо, без операции не обойдется.

— Осипов наконец-то начал оправдывать ожидания?

— Денис действительно весьма удачно выступил. В последнее время у него изменилось восприятие прыжков, он, что называется, поймал их, осознал. Теперь важно удержать это чувство, понимание. И на тренировках он стал более стабильным. Надеемся, пятое место на чемпионате мира придаст спортсмену уверенности, сил.

— В решающей попытке он набрал даже чуть лучшую сумму, чем Кушнир…

— Потому что Антон сделал далеко не идеальный вариант. Прежде всего, не произвел впечатления по амплитуде — высоте и траектории прыжка. То есть он все сделал впритык, без какого-либо запаса, поэтому попытка вышла довольно куцей.

— 18-летняя Гуськова на удивление справилась с волнением…

— Аня вообще хорошо соревновалась, собранно, показав, что у нее устойчивая психика. Впервые выносила на суд арбитров двойное сальто с двумя винтами и, в общем-то, достойно его исполнила. До этого она попробовала его на двух контрольных тренировках в Лейк-Плэсиде. Вчерне этот прыжок готов. А для перехода к двойному сальто с тремя пируэтами и к тройным прыжкам есть еще, конечно, моменты, над которыми необходимо поработать.

— Почему растерялся Густик?

— Как он сам признался, переволновался. В принципе, перед соревнованиями Максим довольно уверенно выглядел. Но непосредственно во время финала, осознав, что выступает на чемпионате мира, не смог справиться с эмоциями. Он здорово прыгал на разминке, возможно, это и подвело — испугало.

— Как выкручивались без раций?

— Именно выкручивались. Хорошо, что погода была нормальная как в квалификации, так и в финале. В ином случае без них пришлось бы намного сложнее, потому что с транзитной зоны мы передаем информацию наверх о направлении и силе ветра, в зависимости от которых и корректируем разгон.

— Планировалось, что в Минске сборная задержится лишь на сутки и уже во вторник улетит в Москву для участия в предпоследнем этапе Кубка мира, запланированном на 12 февраля. Но сегодня уже среда…

— А вылет по-прежнему откладывается. Потому что в Минске мы столкнулись с той же проблемой, что и в Америке — вовремя не получили багаж. Большую часть сумок уже нашли, а лыжи пока не прибыли. Сейчас их активно ищут. В Москве в любом случае выступим, вопрос в том, на каком инвентаре…

— Знаю, что по дороге из аэропорта вы, желая посмотреть, как идет подготовка к первому домашнему этапу Кубка мира, заезжали в Раубичи и были там во вторник… Что скажете?

— Работы еще, конечно, много. Поначалу я вообще пребывал в растерянных чувствах. Ведь после ухода со склона строителей его еще нужно подготовить: покрыть снегом, сделать хорошую «подушку» на горе приземления, поставить три блока трамплинов. А тут еще погода такой сюрприз подбросила. Благо оттепель не затянулась. Кстати, и в Москве до сих пор первую официальную тренировку не провели. Там те же проблемы.

Антон КУШНИР:

ЛУЧШЕ СИНИЦА В РУКАХ

После того, как из-за травм из строя выбыли все ветераны лыжноакробатической сборной, в ней остался лишь один спортсмен, который мог ввязаться в серьезный спор. И хотя задача такая перед Антоном КУШНИРОМ в кои-то веки не ставилась, он нашел те самые веские аргументы, которые позволили подтвердить собственную состоятельность, а заодно поддержать реноме белорусской школы фристайла. Зная о том, что минчанин способен на большее, мы прежде всего поинтересовались, удовлетворен ли он добытой «бронзой»:

— Вполне. Я очень хотел завоевать медаль и добился этого. Разочарован лишь тем, что за второй прыжок реально было получить большие баллы. Вместе с тем так, наверное, должно было быть. Не все сразу. Думаю, эта «бронза» придаст уверенности. И в будущем я постараюсь в полной мере реализовать имеющийся потенциал и оправдать ожидания. Верю, что все получится.

— Сразу после соревнований вы признавались, что в преддверии квалификации мысли об олимпийской неудаче настолько одолели, что даже разболелась голова…

— Я думаю, все спортсмены волнуются перед стартами. Причем чем выше уровень турнира, тем сильнее переживания. Вот и у меня как никогда разболелась голова. Я понимал, что это мандраж, старался как-то отвлечься. При этом мысли о возможном провале не посещали, в отличие от Олимпиады, за несколько дней до которой приснилось, что не попаду в финал. Признаться, жалею, что рассказал о сновидении тренеру. Возможно, те сомнения и помешали в Ванкувере. Вряд ли в Дир-Велли ситуация могла повториться, это было бы слишком. Я дал себе установку ни о каких местах, амбициях не думать, а просто делать свое дело. Ничего сверхъестественного от меня не требовалось. Тем более перед финалом мы сошлись с Николаем Ивановичем во мнении, что не стоит замахиваться на «три с пятью». Вообще я очень благодарен тренеру за то, что в последнее время он меня немножко «отпустил», стал больше прислушиваться к моему мнению при принятии решений. Кроме того, сейчас в Дир-Велли он выглядел особенно спокойным. Николай Иванович всегда отличался уверенностью и стойкостью, но в этот раз я вовсе не заметил, что он волнуется.

— Последнюю неделю перед чемпионатом вы провели в Лейк-Плэсиде. Над чем работали?

— Для начала нам дали два дня отдыха. Признаться, после тамошнего этапа я морально «развалился». Сделав «три с пятью», настолько расслабился, что попросил продлить передышку. Со стороны Николая Ивановича не встретил никаких возражений. И потом только к четвертому дню начал уверенно прыгать.

— А чем объясните такое состояние? Казалось бы, покорив столь сложный прыжок, вы должны были, напротив, обрести крылья…

— Трудно сказать. Рано или поздно, лучше или хуже я сделал бы его. Мы к этому шли. В первой попытке, кстати, у меня возникла проблема на приземлении — на одной лыже сила крепежа крепления оказалась на три единицы меньше, чем на второй. Следить за этим мы должны сами, но порой недооцениваю этот момент — не уделяю осмотру инвентаря должного внимания. Поэтому в момент приземления (то есть при сильном ударе) и отстегнулась пятка. Получив серьезные сбавки, понял, что, если хочу завоевать медаль, надо рисковать. Сообщил Николаю Ивановичу, что попробую на разминке третий вариант тройного сальто с четырьмя пируэтами и «три с пятью». Я понимал, что другой возможности обкатать его в присутствии судей до чемпионата мира не представится. Да и легче это сделать на соревнованиях, когда ловишь кураж. Николай Иванович меня поддержал. В тот момент мне не мешали ни снег, ни поднявшийся ветер. Я знал одно: чтобы чувствовать себя комфортно перед чемпионатом мира, на этом кубковом этапе нужно пробиться на пьедестал. А получилось, что добившись своего, опустошился. При этом знал, что в оставшиеся дни важно набрать определенное количество прыжков, причем разнообразных — и хороших, и сереньких. В Дир-Велли в квалификации мне как раз вторых и не хватило. Я уже в первом сальто почувствовал, что амплитуды маловато. Тянул второе, а в третьем, видя, что не хватает высоты, вынужден был чуть согнуться. Но, как ни странно, не сомневался, что второй сделаю на 132 балла. И именно столько мне судьи и поставили.

В финале затем стартовый прыжок сделал нормально. Перед вторым мелькнула мысль: как бы не завалить его. Возможно, это мимолетное опасение и помешало выписать его чище. Я поставил себе задачу завершить его «в ноги». И выполнил ее. Хотя само сальто получилось не самым эффектным, скорее — обыкновенным.

— А почему все-таки не замахнулись на «три с пятью»? Решили, что лучше синица в руках, чем журавль в небе?

— Да. На чемпионате мира-2009 пошел на риск, хотя сейчас я на порядок увереннее в нем, чем тогда был. И остался в Японии без медали. А вообще я рассматриваю этот прыжок как запасной вариант, который придает силы и внушает оптимизм.

— Именно Шоулдайса и Гуангпу Кви считали главными соперниками?

— Не думал об этом. Для меня важнее было побороть себя. Поэтому ни на кого не смотрел, ничего не слышал — специально уши закрывал. Такой совет еще на Олимпиаде в Турине мне дал психолог. Думаю, он прав. Зачем мне следить за чужими успехами и неудачами? На Играх я не до конца поверил, что это поможет. Захотел проверить на собственном опыте. Что из этого вышло — известно.

— А легко ли выступать перед такой большой зрительской аудиторией? Кстати, на предшествующих кубковых этапах болельщиков много было?

— Не знаю… Не помню…

— Как?

— Я стараюсь не смотреть вниз. Как-то в Чехии на летних соревнованиях в суперфинале увидел, что собралось, наверное, тысяч десять болельщиков и ужаснулся этому. В тот суперфинал пробились Эрик Бергуст, Николя Фонтен, Стив Омишл, Алеш Валента, Кристиан Риявец, прыгавший четверное сальто, и я — 18-летний. Исполнял тогда, кстати, «три с пятью», впервые попробовал которое на предшествовавшем сборе. Увидев, сколько зрителей собралось, я отвлекся и смазал отход — заехал плечами на трамплин, из-за чего ни крутки не было, ни полета. Приводнился на живот, забил дыхание. Это послужило хорошим уроком. Понял, что во время соревнований важно максимально мобилизоваться. В прошлом году многие удивлялись, что во время соревнований я становился совсем другим человеком. Кому-то казался даже злым, потому что ни с кем не здоровался, ни с кем не разговаривал. Я удивлялся Леше Гришину, Диме Дащинскому, которые даже на Олимпиаде могли спокойно общаться со всеми. Они так отвлекались. А я закрывался и порой чересчур копался в себе. Тогда и понял, что важно регулировать свои эмоции. И поэтому минувшим летом особое внимание уделял умению где-то расслабиться, а потом собраться в нужный момент. Благодаря этому нынче уже иначе вел себя на соревнованиях.

— Склон в Дир-Велли можете назвать любимым?

— Да. Именно там в 2007-м я впервые поднялся на пьедестал почета этапа Кубка мира. Там в прошлом сезоне установил суммарный рекорд. И на этом же склоне сейчас открыл счет медалям с чемпионата мира.

— Он чем-то отличается от остальных?

— В США вообще и в Дир-Велли в частности очень профессионально подходят как к подготовке трамплинов, так и к организации стартов. Как и у китайцев, у американцев настолько все отлажено, что даже мысли не возникает, что что-то может не получиться. Разве только тренировочных дней у нас было не пять, как перед Олимпиадой, а два. Но все находились в одинаковых условиях. Кстати, накануне мы случайно встретились с Вуки в магазине электроники, и он поинтересовался, на обеих ли тренировках буду прыгать. Я уклончиво ответил, мол, посмотрим, и удивился тому, что он собирался использовать лишь одну из них. Хотя в декабре в Китае сам корил себя за то, что перебрал с количеством прыжков перед соревнованиями. С нашим опытом достаточно было попробовать все необходимое на разминке, как Уоррен и поступил — свежим вышел на старт и хорошо выступил. Сейчас Шоулдайса интересовало, собираюсь ли заявлять «три с пятью». Скажи я, что это входит в мои планы, и он бы мог слегка «струхнуть». Но я не захотел прибегать к подобным приемам. Всегда приятней честно выиграть, а не с помощью лукавства, психологического наката.

— К новым лыжам привыкли?

— В общем-то да. Хотя, как уже говорил, у них есть и плюсы, и минусы. С одной стороны, они легче. А с другой — в связи с этим нужно на отходе большую силу прикладывать, в воздухе иначе корректировать прыжок. Не сразу, но и к этому приноровился. Думаю, и другим ребятам стоит попробовать перейти на них. Хотя понравятся они, возможно, не всем.

— Чего ждете от первого домашнего этапа в Раубичах?

— Приезда родных. Моя мама никогда вживую не видела соревнований с моим участием. Отец, помню, в 1994-м приезжал в Карпаты на первенство Украины, где я впервые стал призером. И потом в Москве они с моим младшим братом Мирославом были на этапе Кубка мира. А мама впервые согласилась приехать, но говорит, что уже сейчас волнуется. И даже сестра Надежда, у которой двое деток, обрадовала, что тоже присоединится к ним. Для меня это очень важно. Они здорово поддержали меня после неудачи на Олимпиаде. Без них прийти в себя было бы намного сложнее. Конечно, и в Москве, и в Раубичах постараюсь выступить достойно. Ради этого ведь и тренируемся.

Елена ДАНИЛЬЧЕНКО

Теги: Минск