Ребята строгих правил

Источник материала:

Ребята строгих правил

Наш «Олимпийский алфавит» строг, как греко–римская борьба, которую, продолжая изучать букву «б» (борьба), мы сегодня вслед за вольной препарируем со всех сторон. Ее недаром одно время называли классической, а классика — это, сами знаете: образцовый, показательный, представительный. Моцарта ведь тоже не каждый сегодня слушает, но вряд ли кто–то оспорит его величие. Так и с греко–римской борьбой.

Когда–то белорусская школа гремела на весь мир. О ней сегодня слагают легенды, там каждое имя — история: Олег Караваев, Иван Коршунов, Николай Чучалов, Анатолий Зеленко, Камандар Маджидов, Сергей Демяшкевич. Однако время перевернуло страницы и новому главе федерации борьбы Юрию Чижу начинать пришлось, по сути, с чистого листа.

Сегодня можно с уверенностью говорить, что процесс восстановления медленно, но уверенно идет вперед. Борьба в Беларуси вновь обретает былую популярность, растут и результаты. Недавний международный турнир на призы олимпийского чемпиона Олега Караваева и этап Кубка мира в Минске тому подтверждение. Сделано уже немало, но много сделать еще предстоит. Борьбу поднимают с основ, с детско–юношеского этапа, выстраивается институт сборных, высококлассные специалисты работают на верхушке пирамиды — с национальной командой: Геннадий Сапунов — фигура знаковая, многолетний наставник сборной Советского Союза, человек, знающий о борьбе все и даже немножко больше. В напарниках у него не менее уникальная личность — Камандар Маджидов.

Именно Камандар выступает сегодня экспертом «СБ». Борец, принесший славу Беларуси и как спортсмен, и как тренер. Он работал в Казахстане, Турции и Греции, но вновь вернулся домой.

— Камандар, вы с Геннадием Сапуновым — не разлей вода?

— Получается так. Я его ученик, 10 лет под началом Геннадия Андреевича в сборной СССР работал. Потом так получилось, что 2 года мы с ним сборную Казахстана тренировали, а теперь вот снова вместе трудимся.

— Правда, что в сборной СССР вы у него были любимчиком?

— Я бы так не сказал. У Геннадия Андреевича в любимчиках ходит тот, кто выигрывает. И это понятно, я сам такой. Пусть парень будет с тяжелым характером, еще какой–растакой, но важно, чтобы у него была чемпионская жилка. Только из них получаются большие спортсмены.

— Сапунов был жестким тренером?

— Очень жестким. По–другому нельзя. Сборная СССР была, как элитные десантные войска, которые забрасывались на территорию врага и должны были, выполнив задание, вернуться назад. Задача на Олимпийские игры всегда ставилась только одна: первое место. Если привез второе или третье, считай, что ты ничего не сделал. На тебе сразу ставили крест.

— Если сравнить тренировки в сборной СССР с теми нагрузками, которые вы даете сегодня ребятам из нашей команды.

— Это разные вещи. Тогда собирали сливки со всей огромной страны, а сейчас в Беларуси население — около 10 миллионов, а культивируется огромное количество видов спорта. Происходит огромное распыление. В борьбу при этом, осознавая, что это очень тяжелый спорт, далеко не каждый хочет идти. Поэтому, если бы мы с Геннадием Андреевичем сразу дали нашим ребятам те нагрузки, которые были в сборной СССР, то они бы умерли. Но постепенно, за три года, что здесь работаем, мы подвели команду к хорошему физическому состоянию. И со временем, думаю, дойдем до советского уровня.

— С возрастом Геннадий Сапунов, наверное, стал помягче...

— Что вы?! В этом плане он все тот же — кремень! В спорте без армейской выправки ничего не достичь. Лояльность не проходит.

— Вы свою первую встречу с Сапуновым помните?

— Конечно, помню! Это был 1981 год, турнир Ивана Поддубного. Я — начинающий борец, еду в лифте. Заходит Геннадий Андреевич. Он так умел себя поставить, что его как только видели — сразу в струнку вытягивались. Боялись, хотя палками он никого не бил. Это я называю уважением. Главный тренер — это бог для нас был. И вот я вытянулся в струну, стою. А только что две схватки отборолся, одну выиграл, другую проиграл. Он посмотрел на меня: «Н–да, — говорит, — Маджидов. Ты такой сильный, когда начнешь выигрывать уже?» И эти слова мне так в душу запали, что меня перевернуло всего. Так сказал, что вбил мне эти слова в голову. Я их до сих пор помню, будто сегодня в этом лифте ехал.

— Конкуренция в сборной СССР была будь здоров. А козней друг другу никто не строил?

— Никогда. Мы до сих пор все дружим, с моим основным конкурентом болгарином Живко Вангеловым часто созваниваемся. На ковре мы были жесткими соперниками, а в жизни — друзья. Это своеобразное борцовское братство, я знаю точно, что в любом городе любой страны, если уши поломаны, то воду и хлеб нам найдут всегда.

— За время, что вы работаете в нашей сборной, многое удалось подправить, улучшить?

— Конечно, хочется всего и сразу, но так не бывает. А тенденция такова, что команда у нас растет и о том говорят ее результаты. Нам удалось создать хорошую ауру, которая мне напоминает ту, что была в сборной накануне Олимпиады в Атланте, когда мы привезли три медали. Это очень важный момент, сплотить команду. Эта сплоченность нам очень помогла на Кубке мира, который прошел в феврале в Минске. Мы ведь попали в такую группу, что все сказали: «Вам хана!» А мы третьими стали — на турнире самого высокого уровня.

— Как вообще оцените нынешнее состояние белорусской греко–римской борьбы?

— Кадетский, юниорский возрасты еще в сыром виде. Тому много причин. Но одна из главных наших ошибок, что мы с этих мальчиков начинаем требовать результат. Нельзя этого делать ни в коем случае! Они просто должны бороться. Заставлять юниора гонять вес, чтобы он подошел под определенную весовую категорию — это идти против природы, рубить росток под корень. Он вырастает рахитом. Пусть ребята развиваются. А результат потом спросим. Детей нужно ориентировать не на сиюминутный результат, а на олимпийское чемпионство. Он должен видеть цель и к ней шаг за шагом идти. Сегодня у ребят нет кумиров, им не на кого равняться. А ведь греко–римскую борьбу в Беларуси очень любят, это наш вид, традиционно, исторически сильный и успешный. Посмотрите, на турнире Олега Караваева и Кубке мира зал Дворца спорта был полон, хотя большой рекламы не было. Люди пришли сами, и ни один зритель не ушел, пока все схватки не закончились. Какой еще вид спорта может этим похвастать? Я не скажу, что в юниорах у нас все плачевно, мы их подтягиваем, стараемся держать рядом с основной командой, чтобы они росли, стремились. Надеюсь, что после минских турниров и детишек больше в зал борьбы придет.

— Под вашим руководством на Олимпиаде в Атланте сборная Беларуси завоевала две серебряные и бронзовую медали. Если такой же результат случится в Лондоне, будете довольны?

— Тогда еще и два четвертых места было, одно из которых — мое. Будучи главным тренером, я ведь еще и боролся. А насчет результата? Нет, мы не будем довольны. Мы нацеливаемся на «золото».

— Вы видите в команде людей, которые реально могут это сделать? Ведь после вашего «золота» в Сеуле–1988 никто из белорусов до высшей ступени добраться так и не сумел.

— Вижу. Время есть, этих ребят нужно немножко по характеру переломать — и они смогут стать сильнейшими. Знаете, меня всегда убивает, когда спортсмены говорят: «Нам в команду нужен психолог». Объясните мне, как психолог может вселить в спортсмена дух чемпионства, если он никогда в этой шкуре не бывал? Лучший психолог — это тренер, который постоянно разговаривает, объясняет, приводит примеры. Мы же не с улицы пришли, ни один психолог не сделает то, что сделаю я. Потому что я знаю и прошел то, о чем он не догадывается. Для борца, к примеру, очень важно, кто стоит за его спиной. Когда внутренне трясется тренер, трясется и борец. Я когда выходил на ковер, Сапунов за моей спиной горой возвышался. Он как крикнет, назад не смотришь, только вперед. Это как хороший командир, за плохим в атаку никто не пойдет.

— Какой вес у нас в сборной сейчас провисает, самый, назовем его, дефицитный?

— Маленькие веса: 55 килограммов, 60. И если в первом ситуация еще более или менее, то в 60 кг ситуация плачевная. Пробуем сейчас молодого мальчика, Сашу Забагонского, посмотрим, что из него получится. Эти веса должны быть дерзкими, борцы здесь должны быть злыми. В жизни можешь быть мягким и пушистым, но на ковре соперника разорви! Таких не хватает.

— А в каком весе, наоборот, самая высокая конкуренция?

— Такого, честно говоря, нет. Конкуренции везде не хватает, есть первые номера, а за ними почти никого. Молодые ребята приходят в команду очень слабенькими, штангу поднять не могут, их несколько лет подводить нужно, года три–четыре на это уходит и только потом начинается серьезная работа. На местах, к сожалению, не уделяют внимания физическому развитию спортсменов, считают это необязательным.

— Тренер, я так понимаю, как и спортсмен, должен ставить перед собой только максимальные цели?

— Конечно. Задача — только вперед. Тут важно понять одну деталь. И тренер, и спортсмен, все, что они делают, они делают только для себя. Это в первую очередь. А если кто–то оценит — спасибо. Я не думаю, что человечеству так важно, что мы тут крутим бедро–вертушки. И об этом должен помнить каждый спортсмен.

— Очень честно, спасибо. Возвращаясь к весовым категориям: а тяжеловесы? Всем известно, что они, как правило, очень добродушные люди. У большинства богатырей на природном уровне отсутствует агрессия, присущая тем же «мухачам», о которых мы уже говорили. Наш Иосиф Чугошвили из того же теста?

— Мы над ним иногда шутим: «Ты, — говорим, — не грузин. Где твой кавказский огонь в крови?» Он с детства в Беларуси живет, ему, наверное, вся здешняя доброта и перекачалась. А если серьезно, то тяжеловесы — люди позднего созревания. Им надо терпеть. И Чугошвили своего пика еще не достиг, он парень способный. Физически развит прекрасно, на тренировках штангу весом 160 килограммов поднимает. Характера вот только не хватает.

— В ком из нынешних спортсменов вы узнаете себя по стилю борьбы, по характеру?

— Вы знаете, таких нет. Мой стиль борьбы вообще никто даже близко не повторяет, я очень открыто боролся.

— То есть вы в борьбе, как бразильцы в футболе: я заработаю баллов, сколько захочу, а вы — сколько сможете.

— Что–то в этом роде. У меня был свой стиль. Раньше вообще борцов помнили по какому–то коронному действию, было много индивидуально сильных спортсменов, а сейчас их нет. Борьба стала более позиционной, закрытой, чему виной новые правила.

— Чемпионство — это труд, труд и немного способностей?

— Причем труд монотонный, на грани самоистязания. Я всегда говорю: «Ребята, только самоистязание поможет вам чего–то достичь». А если у тебя сегодня пальчик болит, а завтра — голова, то ничего не добьешься. Если у человека ничего не болит, это значит, что он умер.

— Давайте по вашей карьере попробуем составить кривую чемпионской судьбы. Вспомните, пожалуйста, ключевые точки. Первая: во сколько лет пришли в борьбу?

— В 12. Это, я считаю, оптимальный возраст. Борьба — очень тяжелый спорт, с раннего детства здесь делать нечего. Физическую форму я стал набирать в юниорах, на сборах взрослой команды. Тогда впервые на себе ощутил, что такое настоящая ОФП. После тренировки пришел, лег и не мог встать. Лежу, а пошевелиться не получается. Вот такое состояние. На следующий день собрался и снова пошел в зал. Перемолол. После этого понял, что ничего «физика» не забивает, как считают многие тренеры, а наоборот, без нее — никуда. С тех пор, а я тогда еще жил в Азербайджане, стал готовиться самостоятельно. На тренировках не делал эту фальшь — гриф от штанги не поднимал, ветер не гонял, а занимался как надо. И на молодежных стартах выступил лучше других: все пролетели, а я шестым стал.

— Вторая точка: самый тяжелый год, когда вам хотелось все бросить и уйти?

— 1985–й. К тому времени я уже выиграл две «Европы», турнир «Дружба–1984», который странами социалистического лагеря проводился как альтернатива Олимпиаде в Лос–Анджелесе, куда мы по политическим мотивам не поехали. А на чемпионате мира в 1985–м стал шестым. А это, как я уже говорил, значило, что в сборной СССР на тебе ставят крест. Спасибо Геннадию Андреевичу, он со мной не стал резко поступать, сказал: «Иди отдохни, пересмотри себя». Я три месяца пересматривал. Вернулся и в 1986–м выиграл «мир», а в 1988–м Олимпийские игры.

— Третья точка: первый успех?

— Юниорский Союз в 1980–м выиграл. А взрослая спортивная жизнь началась с 1982–го, с переездом в Минск.

— Четвертая: когда вы испытали трудности перехода от юношей к взрослым?

— А я его не испытывал. Мне очень помогло, что на юниорском уровне занялся общефизической подготовкой. Я этот барьер прошел и не заметил.

— Пятая: пик карьеры?

— Он у меня длился с 1982–го по 1993–й. 11 лет пика.

— Ну и последняя точка в нашем графике: начало заката? Вы его как почувствовали?

— Стало тяжело настраиваться и разминаться. Выходишь на схватку, а сам думаешь: «Скорее бы это закончилось». Хотя я ведь еще и в 1996–м в Атланте «разделся», когда был «играющим» тренером сборной Беларуси. Команде нужен был лидер, и я должен был им стать.

— Найти талантливого парня — одно, а раскрыть его талант — совершенно другое.

— Что значит талантливый парень? Это кто? Талант — это Бетховен. Карелин — талант. Но в юности они не были талантами, а были ребятами не без способностей. У кого–то способностей больше, у кого–то — меньше. Если ты чего–то в жизни достиг, реализовал способности, то стал талантом.

— В преломлении на нашу сборную: есть такие способные, кто еще не раскрылся, кто мог бы больше, но недорабатывает?

— Я вам так скажу: из тех, у кого слишком много способностей, в 99 случаях из 100 ничего не получается. Оптимальный вариант: немного способностей и много трудолюбия. Бывает, встретишь — прямо вундеркинд, а на выходе — ноль.

— Лодырь?

— Есть другое, более емкое слово — разгвоздяй. Вообще, нельзя говорить, что вот этот — очень способный парень. Если они эти мнения ловят со всех сторон, то почти наверняка пропадут.

— А если вы видите, что на тренировке кто–то недорабатывает?

— Пару предупреждений и выкидываем. И они это знают.

— А вы сами как с ленью боролись?

— Я слова «лень» не знаю. Так воспитан. Со мной никто не любил тренироваться, потому что если я на ковер зашел — борюсь, пока не сойду с него: час, полтора, сколько длится занятие.

— Способные ребята, как правило, имеют ершистый характер, с ними непросто. Есть ли подобные «ежики» в нашей сборной?

— А как же, без «ежиков» никуда.

— Настоящим лидером в сборной кого можете назвать? За старшего в свое отсутствие вы бы кого оставили?

— Вы их сами знаете: Михаил Семенов, Александр Кикинев, Тимофей Дейниченко, Иосиф Чугошвили и Алим Селимов.

— Виктор Степанов, тренер Александра Карелина, говорил так: «Без труда ничего не бывает — ни в спорте, ни в жизни. И для того чтобы привить ученику трудолюбие, ты сам должен пахать, как негр». Вы до сих пор пашете на тренировках вместе со спортсменами?

— Конечно. Побороться? Нет проблем. В стойке я никому не проигрываю.

— Опять, если позволите, цитата от Степанова: «Если ты стремишься к высоким результатам, для тебя не может быть мелочей. Если к чему–то относиться как к мелочи, то эта мелочь, в конце концов, может выйти для тебя боком — любое слово, любой жест, любое действие». В связи с этим у меня к вам сразу несколько «мелких» вопросов. И первый такой: как вы относитесь к мелочам?

— Мелочей нет. Это кирпичики, если один вытянуть, то рухнет все здание.

— Кто составляет меню нашим спортсменам?

— Есть определенные нормы по калориям, и в «Стайках», где мы проводим большинство наших сборов, их прекрасно знают. Но хороший спортсмен должен сам за собой следить. Пойти на базар и купить кураги, еще чего–то. У меня всегда была с собой курага, чай свой. Я гарнир никогда на сборах не ел, мясо съел и пошел. На протяжении восьми лет один вес держал, еженедельно кросс 15 километров бегал.

— Как относитесь к тому, кто опоздал на пробежку или тренировку?

— У нас не опаздывают. Ни на тренировку, ни на построение. И встают утром сами, нет такой системы, когда тренеры бегают по номерам и стучат в двери: подъем! У всех есть будильники, все самостоятельные люди. В 8.00 — подъем, в 23.00 — отбой. Если после этого часа поймаем — выгоняем моментально.

— Были случаи, что кто–то нарушил режим?

— Ни разу. Хотя я знаете что думаю? Лучше бы иногда и нарушали, но при этом выигрывали. Вот этим нынешнее поколение от нашего тоже сильно отличается. В сборной СССР такие бойкие ребята были, что успевали все дела решить еще до отбоя, а утром были как огурчики.

— Система штрафов существует? Это модно в футболе и хоккее, например.

— Детский лепет. Это не наш метод.

— Какой в греко–римской борьбе самый сложный в техническом исполнении бросок?

— Бросок прогибом — это очень красиво. Его делают, но очень редко.

— А ваша «коронка» какая была?

— У меня арсенал очень большой: и прогибом бросал, и «бедрил».

— Назовите три основных качества, имея которые человек может считаться борцом.

— На первом месте — способности. Далее: физические данные, психологическая устойчивость и агрессия. В хорошем смысле слова.

ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ ЧТО...

...в силу физических особенностей греко–римской борьбой не занимаются женщины (из–за давления на грудь во время схватки), что в свое время чуть не привело к исключению классической борьбы из программы Олимпийских игр.

УЧИТЕ ПРАВИЛА

Греко–римская борьба — это единоборство двух спортсменов. Борьба проводится с помощью различных приемов, которые применяются не ниже пояса. Главная цель поединка — прижать противника спиной к ковру (туше). Борец может также одержать победу при достижении перевеса в 6 очков перед соперником (техническое преимущество), или закончив схватку с большим количеством очков (технические очки). Борцы набирают определенное количество очков за каждый бросок, удержание или прием. Рефери на ковре присуждает очки, но главный судья (или председатель ковра) должен согласиться с его решением перед тем, как эти очки будут засчитаны. Борцу также могут быть присвоены очки, в случае, если его соперник допускает нарушения, такие как пассивность при ведении схватки (уклонение от борьбы). Продолжительность схватки — три периода по две минуты. Если победитель не определился, то с помощью жребия одному из борцов предоставляется возможность провести атаку, в случае удачной атаки победа присуждается атакующему, а в случае неудачной — тому, кто оборонялся. На схватку запрещено выходить вспотевшим, а также смазывать тело какими–либо веществами, которые могут привести к его «скользкости».

НАШ СОСТАВ

55 кг: Элбек Тожиев, Максим Кожарский

60 кг: Александр Забагонский

66 кг: Михаил Семенов, Рустем Эмир–Амзаев

74 кг: Александр Кикинев, Александр Демьянович

84 кг: Алим Селимов, Александр Грабовик

96 кг: Тимофей Дейниченко, Джавид Гамзатов

129 кг: Иосиф Чугошвили

Основная часть лицензий на Олимпийские игры в Лондон будет разыграна на чемпионате мира в Турции, который пройдет в сентябре. На Игры автоматически квалифицируются спортсмены, которые займут первые шесть мест.

ДОСКА ПОЧЕТА

Олег Караваев. Чемпион Олимпиады в Риме (1960), двукратный чемпион мира.

Камандар Маджидов. Чемпион Олимпиады в Сеуле (1988), двукратный чемпион мира.

Игорь Каныгин. Серебряный призер Олимпиады в Москве (1980), чемпион мира.

Сергей Лиштван. Серебряный призер Олимпиады в Атланте (1996).

Александр Павлов. Серебряный призер Олимпиады в Атланте (1996).

Дмитрий Дебелка. Бронзовый призер Олимпиады в Сиднее (2000).

Сергей Демяшкевич. Бронзовый призер Олимпиады в Барселоне (1992), чемпион мира.

Вячеслав Макаренко. Бронзовый призер Олимпиады в Афинах (2004).

Михаил Семенов. Бронзовый призер Олимпиады в Пекине (2008).

Валерий Циленьть. Бронзовый призер Олимпиады в Атланте (1996).

Автор публикации: Сергей КАНАШИЦ