Бросил школу, торговал верблюдами: кто правит Суданом?

Источник материала:

Второй месяц Суданом правит военная хунта, положившая конец 30-летнему правлению бывшего президента Омара Башира. Один из ее лидеров — Мохаммед Хамдан Даголо, в прошлом руководитель военизированной группировки «Джанджавид», печально известной своей ролью в конфликте в Дарфуре 16 лет назад.

Хамдана, известного как Хемети, обвиняют в жестоком подавлении протестов в начале июня, когда погибли сотни человек.

Что мы знаем о втором человеке в иерархии военной хунты?

Мохаммед Хамдан родом из той части Судана на западе страны, где политика, бизнес и война часто переплетаются друг с другом. Хемети не входил в число военной элиты Судана и даже не окончил школу. Он торговал верблюдами и сумел разглядеть в войне шанс стать богатым и влиятельным.

Командир из Дарфура управляет десятками тысяч человек, которые лучше экипированы и получают более высокое жалование, чем военнослужащие армии Судана. У него достаточно денег, чтобы финансировать ополчение. У него есть концессии на добычу золота в Судане. Он может рассчитывать на влиятельных друзей в Саудовской Аравии и их союзников в Персидском заливе. Как же ему это удалось?

Начало пути к власти

Карьера Хемети началась в 2003 году, когда в Дарфуре — западном регионе Судана — местные африканские племена, занимавшиеся сельским хозяйством, выступили против правительства в Хартуме.

Правительственным войскам было сложно справиться с местными партизанами, и армия стала нанимать арабских ополченцев. Эти полувоенные формирования стали известны как «Джанджавид» — что можно перевести с арабского как «вооруженные джинны на лошадях».

Тогда Хемети был амбициозным молодым человеком, которому еще не было 30 лет.

Он родился в 1975 году в арабском племени махамид, которое разводило верблюдов. Бросил школу в 16 лет, чтобы заняться поставкой верблюдов из Дарфура и Чада в Ливию и Египет (его дядя Джума Донголо был лидером клана, члены которого живут в Судане и в Чаде).

В первые годы конфликта в Дарфуре Хемети обеспечивал безопасность караванов в этом регионе и постепенно разбогател. Вскоре он стал нанимать бойцов для бригады ополчения «Джанджавид».

Деньги, власть и война

Как и многие другие люди в Дарфуре, Хемети считал военные действия «возможностью заработать деньги», говорит Алекс де Ваал, который был посредником в мирных переговорах в 2006 году и написал книгу «Реальная политика Африканского Рога: деньги, война и бизнес власти».

Еще с середины 1980-х годов власти Судана привлекали военизированные формирования к борьбе с повстанцами, поскольку это оказывалось дешевле, чем задействовать регулярную армию. Взамен те могли мародерствовать и контролировать определенные территории, рассказал де Ваал Би-би-си.

Конфликт в Дарфуре пошел на пользу Хемети, у которого обнаружился политический талант — маневрировать в системе, вознаграждающей беспощадность.

Беспощадность окупается

Проправительственные арабские формирования в разгар конфликта в Дарфуре в 2003 году обвиняли в терроре против африканского населения Дарфура.

Во время борьбы с местными жителями тысячи деревень были стерты с лица земли, женщин и девочек-подростков насиловали.

По оценкам ООН, более 300 тысяч человек погибли в результате насилия или болезней, вызванных конфликтами, голодом или в результате обезвоживания.

По оценке ЮНИСЕФ, и сейчас 5,5 млн человек нуждаются в гуманитарной помощи, 2,6 млн из них — дети.

Но лидерам военизированных формирований, воевавших от имени правительства Судана, беспощадность оказалась на руку. В 2006 году тысячи бойцов ополчения «Джанджавид» были официально включены в состав спецслужб.

Им были выданы соответствующие документы и военная форма. Им стали платить зарплату, что вызвало некоторую напряженность в регулярной армии.

Ополченцы подняли цены

Но ополченцы считали, что получили недостаточно за грязную работу в Хартуме, и некоторые из них организовали мятеж. В конце 2007 года Хемети и его товарищи ушли в горы, но затем снова заключили договор с Хартумом — в обмен на деньги и оружие.

Детали этих договоренностей остаются тайной. «Мы не были настоящими повстанцами, мы просто хотели, чтобы правительство вспомнило о нас, — говорил Хемети в интервью в 2009 году. — Мы просто хотели привлечь внимание правительства. Сказать им, что мы хотим соблюдения наших прав: военные звания, политические посты…»

«Создание монстра»

Омар Башир правил Суданом 30 лет. Эксперты обвиняют Башира в том, что он, расширяя права и возможности ополченцев, «создал монстра», которого правительство не смогло контролировать, отмечает в статье в журнале Foreign Policy исследователь Судана Жером Тубиана.

«Образованные люди в Судане считают, что Хемети — катастрофа, созданная Баширом», — говорит Омар эль-Тайеба Ахмед из Арабской Службы Би-би-си.

После начала конфликта в Дарфуре Международный уголовный суд предъявил обвинения Омару Баширу.

Опасаясь переворота, Башир стал ослаблять армию и давать все больше полномочий спецслужбам и ополченцам, что еще больше ухудшило его отношения с армией.

В 2013 году вооруженные формирования Хемети стали «Силами быстрого реагирования». А два года спустя, когда Башир решил направить войска на помощь Саудовской Аравии в ее войне в Йемене, их костяк составили как раз «Силы быстрого реагирования». Они перешли под личный контроль президента, а попытки подчинить их армии провалились.

Согласно исследованию Small Arms Survey, проведенному в 2016 году, в «Силах быстрого реагирования» состояли от 10 до 20 тысяч человек. По некоторым оценкам, в настоящее время число доходит уже до 50 тысяч.

У этих сил больше солдат и мобильных отрядов (на пикапах), чем у официальных вооруженных сил Судана.

Хемети может похвастаться тем, что у него от 15 до 20 тренировочных лагерей, хотя он отказывается говорить, где они находятся. Он также утверждает, что пользуется поддержкой лидеров 67 арабских племен и 50 бывших лидеров повстанцев.

Его связи и финансирование также впечатляют.

Де Ваал говорит, что один из основных сторонников Хемети — Таха Хусейн, который в прошлом был главой президентской администрации. Именно Хусейн организовал отправку «Сил быстрого реагирования» в Йемен, он поддерживает контакт между Хемети, Саудовской Аравией и ОАЭ.

По словам Жерома Тубиана, Хемети также утверждал, что зарезервировал около 350 млн долларов на тот случай, если придется спасать Судан от финансового кризиса, и говорил, что получил эти деньги за свою роль в войне в Йемене, а также от добычи золота в Судане.

Хемети стал настолько могущественным, что никто из военных его больше не может игнорировать, говорит Омар эль-Тайеб Ахмед. И когда президент Башир в апреле был свергнут, западные дипломаты поспешили пожать руку не председателю переходного военного совета Абделю Фаттаху аль-Бурхану, а его заместителю — Хемети.

На данный момент Хемети и переходный военный совет представляют единый фронт — и подавляют демонстрантов, требующих демократических перемен.

Хемети был первым высокопоставленным офицером, который поддержал демонстрации против Башира, но вскоре перешел на другую сторону и заявил, что в ряды протестующих проникли жулики и наркоторговцы.

Его формирования применили силу, в результате чего в июне погибли более 100 человек. Десятки тел, по информации связанных с оппозицией врачей, были брошены в Нил.

Сам Хемети заявляет, что у военной хунты есть мандат доверия народа на формирование правительства технократов. Редактор Африканской службы Би-би-си Фергал Кин при этом видит в нем «наиболее вероятного лидера контрреволюции».

При наличии серьезных региональных союзников и отсутствии сильного давления со стороны международного сообщества Хемети пытается представить себя в качестве спасителя, а не разрушителя Судана. «Если бы я не занял эту должность, страна была бы потеряна», — говорил он в интервью газете New York Times.