Судьба под грифом "секретно"

Источник материала:

Полковник КГБ Николай Кукин прожил содержательную жизнь, о которой можно было бы написать книгу. И ветеран уже подумывает сложить свои воспоминания в повесть.

Война… после Победы
Ему еще не было и 17, когда началась Великая Отечественная. Практикант Кемеровского строительного техникума Николай Кукин заменил мастера, ушедшего на фронт, и с двумя бригадами заключенных работал на строительстве подземного завода взрывчатки. Порох для «катюш» впоследствии тоже отправляли на фронт с этого предприятия. Потом он строил землянки для эвакуированных, работал на закладке фундамента под корпуса завода по производству стрептоцида, в котором так нуждались военные госпитали. Работали сутками, рыли мерзлую землю вручную.

 Едва исполнилось 18, отправили Николая на учебу в минометное училище. Младший лейтенант был уже на полпути к фронту, как вдруг поступил приказ вернуться в распоряжение командования Московского военного округа. Здесь, в «учебке», он уже сам готовил младших командиров, сопровождал их на фронт, случалось, под бомбежками.

 Родина отметила его вклад в Великую Победу орденом Отечественной войны второй степени, двумя медалями «За боевые заслуги», многими другими наградами.

Можно сказать, что настоящая война для него началась уже после победных залпов 1945 года. Учеба в Московской школе контрразведки СМЕРШ – и вот он в Белоруссии, где в западных областях орудовали вооруженные банды. Молодому чекисту приходилось нарываться на засады. Жизнь не раз висела на волоске, и только счастливая случайность уберегала от пули. Николай Николаевич вспоминает об одном из многочисленных случаев:

– В деревне Верхополье Гродненского района был убит депутат. Выехал туда, чтобы допросить свидетелей. Зашел в один дом, второй, третий. Вечерело. В город возвращаться не на чем. Но сердце подсказало: на ночевку в чужом доме не оставаться, а незаметно уйти из деревни. Переночевал в копне соломы за огородами. Только позже узнал, что, пока оформлял протокол допроса в одном из домов, на чердаке затаились вооруженные бандиты. Они послушались хозяйку, умолявшую не стрелять в ее доме, и решили подкараулить меня на улице. Но их план не сработал, удалось уйти за деревню незаметно.

Не менее опасна и ответственна была командировка в Луцк Волынской области, где орудовали озверевшие бандформирования. Там очень кстати пригодился коллегам его гродненский опыт.

В 1961 году Николай Кукин возглавил Лидский горрайотдел КГБ. Это, по его мнению, было спокойное время. В области в год совершались всего два – три убийства на почве семейных ссор. Однако на территории Лидского и Дятловского районов размещались стратегические ракетные установки. Необходимо было оградить объекты от проникновения вражеской агентуры.

В те годы, вспоминает ветеран, в КГБ приходили люди с просьбами повлиять на чиновников, просили содействия в устройстве на работу бывшие заключенные.

Ознакомиться с опытом работы начальника Лидского горрайотдела приезжал председатель КГБ СССР Владимир Семичастный.

В личном деле подполковника Кукина несколько десятков благодарностей за безупречную службу.

Рядом с Притыцким
В 1949 – 1952 годах, когда Сергей Осипович Притыцкий работал первым секретарем обкома партии, старшему лейтенанту Кукину приходилось сопровождать его в поездках по области.

– Жил партийный секретарь в скромном одноквартирном доме по улице Словацкого, который сохранился до сих пор (недалеко от детской поликлиники по ул. Островского). Это был открытый общительный человек. Любил побеседовать с соседями о делах насущных, прокатить мальчишек на служебной «Победе». Своих детей у Притыцких не было. Жена Татьяна Ивановна возглавляла университет марксизма-ленинизма, и я до сих пор храню диплом об окончании за ее подписью, – рассказывает Николай Николаевич. – Сергей Осипович много курил, спиртное не употреблял. Во время поездок в районы останавливал крестьянские повозки и беседовал с людьми.

 В августе 1951 года Кукин сопровождал Притыцкого в деревню Демброво Щучинского района, где возникли беспорядки. При организации колхозов крестьянам пообещали, что посеянную ими рожь разрешат убрать на собственные нужды, однако во время жатвы организаторы колхоза слово не сдержали. Колхозники приступили к уборке самовольно, одновременно блокировав въезд в деревню и выставив посты наблюдения. Машины районного начальства забрасывали камнями, на дорогу перед ними положили… своих грудных детей. Узнав, что приезжает Притыцкий, которого в народе очень уважали, дорогу разблокировали. Собрание провели бурно. Конфликт был улажен, и принято обоюдовыгодное для всех решение. Аналогичный случай, по словам Николая Николаевича, произошел и в Берестовицком районе.

 – 1 мая 1952 года после демонстрации на площади Ленина Притыцкий собрал руководящих работников города, области и сказал, что освобожден от должности первого секретаря обкома, не объяснив причину. Прошел слух, что освободили его в связи с обострением хронического туберкулеза, которым он заболел 15 лет назад еще в Картуз-Березской тюрьме. На самом деле над Сергеем Осиповичем нависла другая серьезная опасность. В Москве вспомнили о его деятельности в КПЗБ, и что-то кому-то показалось подозрительным. После отъезда из Гродно Притыцкий некоторое время работал в Молодечненском обкоме партии, – вспоминает собеседник. – В это время на него уже раскручивали персональное дело. Официально ему вменялся в вину якобы срыв коллективизации в Гродненской области. Однако компромат искали по периоду работы его в подполье. Сергея Осиповича спас Николай Патоличев, в то время первый секретарь ЦК КПБ, к которому Сталин очень хорошо относился. На заседании ЦК Патоличев настоял, чтобы отложить вопрос об исключении Притыцкого из партии и провести дополнительное расследование его деятельности в КПЗБ. Смерть Сталина отвела дамоклов меч от всенародно уважаемого человека и патриота своей Родины. Репутация коммуниста была восстановлена, и он вернулся на руководящую работу в ЦК партии.

С именем Притыцкого в жизни чекиста Кукина была связана еще одна история. В 1950 году один из бывших оперуполномоченных госбезопасности установил негласные отношения со студентом пединститута и частенько надавливал на него, чтобы получить интересующую информацию. Студенту надоело внимание оперативника, и он донес, что якобы два его сокурсника вынашивают план покушения на Притыцкого. «Заговорщики» были немедленно арестованы. Расследование поручили Николаю Кукину. Он разобрался в липовом доносе. Впоследствии Николай Николаевич много лет работал вместе с «организатором заговора» на гродненском «Азоте», был с ним в приятельских отношениях.

 Ленинский след
В послевоенный период на Гродненщине чекистам приходилось не только бороться с вооруженными бандформированиями, но и участвовать в коллективизации. Весной 1950 года молодой лейтенант Николай Кукин получил наряд на выселение зажиточной по тем временам семьи Степана Казимировича Гиля, подлежащей отправке в Сибирь. Хутор размещался недалеко от Фолюша на речке Лососянке.

Семья с пожитками уже погрузилась в машину, и водитель был готов нажать на газ. Хозяин как-то виновато попросил еще подождать, чтобы забрать кое-какие бумаги. Из щели под потолком он достал запыленный бумажный рулончик. Чекист заглянул в документы и не поверил глазам своим. В пожелтевшей от времени бумаге находилось удостоверение, подписанное управляющим делами Совета Народных Комиссаров Бонч-Бруевичем. Выходило, что подлежащий раскулачиванию крестьянин был когда-то... водителем председателя СНК Владимира Ленина. На фотографии хорошо узнаваем молодой Степан Гиль рядом с машиной Владимира Ильича. В том же рулончике – благодарность водителю за безупречную службу.

Разговорились. Степан, который в ордере на выселение значился на польский манер как Станислав, рассказал, что давно вернулся в родные места, где жил еще его дед, где родился и был крещен сам. В Петрограде его действительно звали на русский манер Степаном.

Николай Кукин дал отбой отъезду и помчался с докладом к своему руководству. Начальник управления немедленно отправился на прием к первому секретарю обкома партии Притыцкому. И вскоре поступило распоряжение семью Гиля не выселять.

Вернувшись на хутор, Николай Кукин подробнее расспросил Станислава Гиля о прошлом. Бывший водитель Ленина был одет в ту самую кожаную куртку, которая была на нем в августовский день 1918-го, когда эсерка Каплан ранила Ленина. Водитель на руках нес раненого вождя в машину.
Вскоре семья Гиля оказалась в Москве. Станислав умер в 1966 году.

Незабываемые встречи
Николай рос сиротой в бедной сибирской деревне. Рано умершего отца помнит мало. Кроме него у матери подрастали еще двое младших. С самого раннего детства приходилось думать о хлебе насущном: собирал ягоды, кедровые орешки, живицу.

С удовольствием сочинял стихи. В 12-летнем возрасте его первое стихотворение опубликовала «Пионерская правда». В годы войны сочинил гимн своего полка. До сих пор полковник Кукин не расстается с поэтическим пером, сочиняет анекдоты. Его статьи, воспоминания, анекдоты публиковались во многих  изданиях.

В юности Николай научился хорошо играть в шахматы. В разные годы во время отдыха судьба подарила ему возможность играть с известными на весь мир гроссмейстерами С. Флором, О. Бернштейном, Р. Холмовым, И. Болеславским. Общался с футболистами Сергеем Ильиным, Львом Яшиным. В 1964 году, когда Николаю Николаевичу в Кремле вручал награду Председатель Верховного Совета СССР Анастас Микоян, на торжественном приеме был и известный советский разведчик Рудольф Абель, с которым удалось пообщаться.

А в первый послевоенный год, когда во дворе школы контрразведки КГБ временно стояли машины поверженного вермахта, молодой курсант, стоя на посту, прятался от ночного холода в автомобиле рейхсмаршала Германа Геринга.

Гродно стал родным городом для сибиряка Кукина. Здесь он шестьдесят лет был счастлив с женой Софьей Дмитриевной. Сегодня дочь ветерана Елена с семьей живет в США, его американский внук окончил университет и работает в страховой компании.

После службы в органах КГБ Николай Николаевич 24 года отработал на «Азоте», где ему пригодилась довоенная строительная специальность. Под руководством прораба Кукина построен Дворец химиков (нынешняя филармония). Здесь в каждый метр вложил он частичку своей души, поэтому волнуется за судьбу здания. Под его руководством построены лечебный корпус и бассейн профилактория «Жемчужина».

Он и в свои 88 бодр и деятелен. Активно выступает перед молодежью, сочиняет стихи, работает над воспоминаниями и часто пишет в нашу газету, которую читает более полувека.
Светлана МУРИНА
Теги: Гродно