А трубочистов в парк не пущать!

Источник материала:

А трубочистов в парк не пущать!

Развитие Минска в начале XX столетия, когда численность населения перевалила уже за сто тысяч человек, требовало выработки новых законов и правил, регламентирующих жизнь города. Среди таких документов были так называемые обязательные постановления городской думы. Предлагаем читателю ознакомиться с некоторыми из них, принятыми этим органом местной власти в 1910 году

Конечно же, главной заботой минских думцев было городское хозяйство. Его состояние, мягко говоря, не удовлетворяло граждан и периодически становилось мишенью для критики либеральной и левой прессы. Одним их любимых коньков репортеров была тема мостовых и тротуаров, имевших приличный вид разве что в самом центре города. Привести в божеский вид все остальные убогой городской казне было явно не под силу. А потому право «спасения утопающих» было предоставлено самим утопающим. Так, мостовые и тротуары должны были содержаться постоянно в полной исправности владельцами расположенных напротив дворовых участков. Зимой, а особенно во время гололеда, тротуары предписывалось посыпать песком. Необходимо было также содержать подшефные участки улицы в чистоте. Причем мести тротуары или мостовые, а равно убирать с них снег, домовладельца обязывали в строго определенное время. Такие работы производились по утрам и должны были заканчиваться в летнее время не позднее семи часов, а в зимнее – восьми. Надзор за исправностью мостовых и тротуаров вели полицейские и представители общественного управления. Получив от них какие-либо замечания, минчанам оставалось только устранить недостатки в течение недели. А если стражи порядка настаивали на «очистке мостовой или тротуара, таковые требования домовладелец должен был исполнить не позже вечера того дня, когда предъявлялось требование». В противном случае уборка производилась за счет неисполнительного хозяина двора.
Оговаривались в постановлениях думы и правила поведения на улицах. Тротуары были узкими, и «для свободного движения» по ним запрещалось ходить с громоздкой ношей. Кроме того, пешеходный участок улицы был закрыт для людей в грязной одежде – маляров, трубочистов, угольщиков и им подобных. Такое же требование – не пущать испачканных сажей чистильщиков печей – предъявлялось и при входах в городские сады и бульвары. Кроме того, прогулки там были заказаны людям «неприлично одетым», несущим громоздкие предметы, и нищим. В парках, скверах и других подобных местах запрещалось ходить по газонам, клумбам, «лежать на них и скамьях». Не разрешалось здесь также прогуливать собак без намордников, ездить на велосипедах и верхом. Торговля в разнос или с лотков в этих местах отдыха горожан дозволялась только с согласия городской управы.
Были разработаны правила и для пользования конно-железной дорогой – главного в то время вида городского общественного транспорта. Так, строго регламентировалось число стоячих и сидячих мест в вагонах конки. В зимнем вагоне на каждую скамью можно было усадить не более шести пассажиров. Еще четверо могли стоять здесь же и столько же – на каждой из площадок. В летнем каждая скамья была рассчитана только на четырех счастливчиков. Такое же количество людей имели право находиться на открытых площадках. «Излишки» желающих проехать в конке не допускались. При большом их наплыве служащий обязан был вывесить табличку «Места заняты». Прием пассажиров в таких случаях прекращался. Правила запрещали курение в вагонах, проезд в нетрезвом виде, а также в грязной одежде (например, тех же трубочистов, угольщиков). Не допускался провоз собак, за исключением небольших комнатных мосек, которых хозяин обязан был держать на руках. И, наконец, прислуга, сопровождавшая господ, должна была быть «трезвой, здоровой, вежливой и в опрятной одежде».
Касались постановления думы и работы городских бань. Хозяевам помывочных предписывалось «отделения, предназначенные для мужчин, располагать отдельно от женских, без внутренней связи между собой». Кроме того, окна бань требовалось делать непрозрачными и располагать достаточно высоко. В этих заведениях запрещалось ставить «кровососные» банки, кричать, шуметь, учинять драки, а также допускать «разврат и непотребство». Банщики должны были иметь санитарные книжки, а сами помывочные – помещение для хранения вещей посетителей и жалобную книгу. Оговаривался и режим работы бань – «ежедневно с 9 утра до 12 ночи, за исключением праздничных дней».
Устанавливались городской думой и санитарные нормы, например для боен. Так, привозимые в Минск на продажу туши скота перед продажей предъявлялись для осмотра ветеринару. Кроме того, все привезенное мясо и сало должны были сопровождать свидетельства ветврачей, выданные на местах забоя животных.
Долгое время газеты упрекали городские власти в том, что по улицам и скверам свободно гуляют козы, коровы и хрюшки. Наконец, специальное постановление думы положило этому свинству конец. Теперь домашних животных, обнаруженных без хозяина, отлавливали и отводили во двор пожарной команды. Там же полагалось платить штраф и выкладывать денежки за содержание скотинки. Отлавливали в городе и бездомных собак. В течение пяти дней жучек и бобиков можно было получить обратно. Исключение составляли бешеные собаки.
Под пристальным вниманием думцев оказались и пивные лавки города. Открывать эти точки можно было лишь с разрешения санврачей и специальной комиссии. Пивным полагалось иметь вывеску (и не какую-нибудь абстрактную, вроде «Отдых» или «Дружба», а вполне конкретную – «Пивная лавка с распивочной продажей»). Кроме того, эти питейные заведения не мыслились без вентиляции и клозета. Запрещалось брать в уплату какие-либо вещи, оставлять на ночлег подгулявших, допускать учащихся низших классов и средних учебных заведений. В пивных возбранялись также азартные игры. Перечень всех этих запретов в обязательном порядке вывешивался в заведении на видном месте. А под документом стоял автограф самого минского губернатора – господина Эрдели.

Теги: Минск