В РЕКЛАМЕ КОЛБАСЫ ТВОРЧЕСКОЙ ПЛАНКИ НЕТ

Источник материала:

В рекламе колбасы творческой планки нет
«Порт Моне» в гостях у «Портмоне»

Татьяна КАРЮХИНА

№ 3 [522] от 23.01.06 - http://www.belgazeta.by/20060123.3/470263161

Сколько значений может иметь слово «портмоне»? Если разъяснять берется художник, он насчитает не менее десятка: и «бумажник», и «порт», и «портал», и «портативность». И даже импрессиониста Клода Моне припомнит. Музыканты из группы «Порт Моне» считают это своей удачной находкой: с легкостью соединить кошелек и денежные купюры с морской романтикой и шедеврами живописи конца XIX в., мечту заработать - с желанием исполнять хорошую музыку.


Корреспондент «БелГазеты» расспросила музыкантов о больших планах и заглянула в портмоне участников группы «Порт Моне» - аккордеониста Алексея ВОРСОБЫ, бас-гитариста Алексея ВАНЧУКА и перкуссиониста Сергея КРАВЧЕНКО.

- Говорят «Как вы лодку назовете, так она и поплывет». Название проекта «Порт Моне» явно указывает на…

Алексей Ворсоба: - Желание заработать? Но мы не думали об этом, когда выбирали его! Уже после того как название появилось, оно обросло массой ассоциаций. Они все хороши, но та, которой мы придерживаемся на публике, - это два слова: «Порт Моне». «Порт» - место красивое, возможно, трагичное. Место, где люди встречаются, прощаются и никогда долго не задерживаются. «Моне» - родоначальник импрессионизма: наши художественные задачи в чем-то схожи с программным заявлением импрессионистов.

Алексей Ванчук: - «Порт Моне» - своеобразная игра слов. Первое - отражение творческого начала, второе - отображение неких материальных целей, которые ставятся нами параллельно с художественными задачами.

Сергей Кравченко: - А мне кажется, наше название можно ассоциировать с чем-то близким к телу человека, близким самому человеку: в портмоне не обязательно носят деньги. Туда можно положить фотографию любимой или открытку от нее. Есть портмоне, в которых носят музыкальные диски.

- Вы именно это носите в своем портмоне?

Сергей Кравченко: - Я беру портмоне с собой только в поездки, когда боюсь что-нибудь потерять.

Алексей Ванчук: - А я по прямому назначению его использую: ношу деньги и кредитные карточки.

Алексей Ворсоба (демонстрируя пустой бумажник) : - Само удивительное: оказывается, говорить о своем портмоне, тем более показывать его, столь же неудобно, неловко, как и демонстрировать брачное ложе. В этом нет ничего постыдного, но не принято, что ли…

- А называя группу так, исполняя музыку, которая должна быть так же близка к сердцу, как бумажник в левом кармане пиджака, вы не чувствуете подобной неловкости?

Алексей Ворсоба: - Возможно. Но я не столь беззащитен на сцене. Как музыкант я чувствую себя удобно. Как человек - нет: возникает слишком много конфликтных моментов притирания к жизни.

- Т.е. вам проще выворачивать душу, чем бумажник?

Алексей Ворсоба: - Выходит, что так.

- Проект «Порт Моне» рассчитан на финансовый успех?

Алексей Ванчук: - Конечно, ведь мы сами помимо творческих целей ставили перед собой задачу зарабатывать деньги, выживать в условиях капитализма.

Алексей Ворсоба: - Но нужно учитывать, что «Порт Моне» - это арт-проект, который подразумевает узкую аудиторию. Хотя наши концерты говорят о том, что случайные люди тоже очень неплохо все понимают. Хотелось бы подготовленного слушателя, хотелось бы сыграть для него в аэропорту, на вокзале, в порту - одним словом, в местах перехода.

- Сегодня вашу аудиторию составляют…

Алексей Ворсоба: - …посетители клубов, а в клубы приходят люди либо очень богатые, либо очень юные. Третьего не дано. Хотя наша аудитория могла бы ходить в консерваторию, в филармонию.

Алексей Ванчук: - Исключительно «на нас» приходят люди, которым мы близки: художники, фотографы, дизайнеры. Эта музыка им нравится. Они пытаются идти с нами на контакт.

- Возможно, вашу аудиторию определяют ваши же художественные задачи, которые, как вы сказали, «схожи с программным заявлением импрессионистов» ?

Алексей Ворсоба: - Но мы не является современными импрессионистами. Более того, если они говорили, что впечатление одномоментно, случайно, то мы видим, как это мгновение длится и длится, и передаем это через звуки. Мы показываем, как «течет» миг, как можно смотреть на мгновения, которые длятся в этой жизни. Музыка начинается в любой момент. Любое событие может стать началом трека, отправной точкой в новой теме. Это способ видения, понимания акустического хаоса, который нас окружает.

Алексей Ванчук: - Именно поэтому, кстати, мы предпочитаем играть в тех местах, где «средь шумного бала» можно услышать шипение кофеварки, «шепот» вентилятора, и, отталкиваясь от этих звуков, видя в них начало композиции, продолжить импровизацию или запомнить и в звукозаписывающей студии воспроизвести мелодию. Это интересно: в шумных залах кафе и клубов звуки, воспринимаемые всеми, выделять как нечто обыденное, привычное, импровизировать.

Алексей Ворсоба: - Только упаси бог кого-нибудь подумать, что мы копируем звуки. Это скорее удобоваримая музыка, которая родилась из них, из каких-то акцентов, из какой-то особенной красоты того, что сейчас звучит. Ведь даже сейчас помимо общего гула, шума компьютеров и отдельных реплик сидящих за столиками слышен звук труб - как пульсирующая партия на бас гитаре.

- Вашу музыка называют «звуками города». Насколько востребованы эти звуки вне мегаполиса?

Сергей Кравченко: - В Гродно у нас был очень хороший концерт.

Алексей Ворсоба: - Мы могли бы сделать программу для провинции, но она была бы посвящена уже другой теме. Горожане - это рефлексирующая публика.

- Вы соглашаетесь играть на корпоративных мероприятиях, где неподготовленная публика будет воспринимать вас как фон?

Алексей Ванчук: - Мы не гнушаемся работать там, где собралась богатая публика: нам нужно зарабатывать деньги, хотя бы на репетиции - это как минимум $150. А у публики понимающей порой в кошельке лишь дыра.

Сергей Кравченко: - Между понимающей, но неплатежеспособной и непонимающей, но обеспеченной публикой, оказывается, большая пропасть, которая характеризует всю белорусскую клубную культуру: клубов слишком мало, чтобы каждый мог подобрать себе любимое заведение по вкусу и по карману. А подход к организации мероприятий таков: клубы рассчитывают видеть своей публикой студентов, для которых драйв и дешевое пиво важнее дорогого оформления и изысканного меню, либо ориентируются на богатеев, которым можно показывать что угодно, лишь бы они впоследствии могли похвастаться, что видели такого-то исполнителя или позавчера слышали такую-то группу.

Алексей Ворсоба: - И потом, то, что мы делаем, завуалировано под достаточно понятную музыку. Я бы не сказал, что она может нравиться лишь единицам. А то, что мы делаем на сцене, просто красиво: сидят молодые парни с музыкальными инструментами, улыбаются. Нас недавно пригласили сниматься в рекламном ролике какой-то косметики именно поэтому. Я спросил: «Нам нужно музыку написать?» «Нет, что вы, не надо! Просто побыть в кадре». Мы не согласились.

- Почему же, если ваш проект нацелен на получение денег в том числе?

Алексей Ворсоба: - Не любой ценой.

- А где та черта, которую вы не переступаете?

Алексей Ванчук: - Есть две планки - творческая и финансовая. Если нам предлагают интереснейший проект, оговариваясь при этом, что гонорар будет копеечным, мы будем в нем участвовать, несмотря на небольшое вознаграждение, потому что это интересно. Если же денег много, но идейная планка ниже плинтуса, то все зависит от того, сколько денег нам предлагают.

Сергей Кравченко: - В рекламе колбасы или косметики (да простят меня производители этих товаров!) творческой планки просто нет. Не обязательно быть музыкантом, чтобы сниматься в такой рекламе. Можно взять человека с улицы.

Алексей Ванчук: - А в будущем наше участие в рекламном ролике могут припомнить. Если с нами будут заключать большие контракты на порядочные суммы и в то же время в телеэфире будет транслироваться ролик с нашим участием, в конечном итоге нам придется либо изымать ролик из проката и платить неустойку, либо расторгать контракт. Мы думаем наперед! Нам подобные проблемы не нужны.
Теги: Гродно