Нигде необходимость свободы не ощущается так остро, как в тюрьме

Источник материала:

Нигде необходимость свободы не ощущается так остро, как в тюрьме

Палаточный городок на Октябрьской площади Минска — событие уникальное не только для Беларуси. Ничего подобного не было ни в Грузии, ни в Украине, ни в одной другой стране постсоциалистического пространства.
Александр ПОДРАБИНЕК*, Москва — Минск
В Киеве и Тбилиси полиция не зверствовала и не избивала демонстрантов, не мешала приносить им еду и теплые вещи. Белорусская оппозиция начала уличное противостояние в экстремальных условиях.

"В Польше в 80-х годах такое было немыслимо — палатки, снег, столько дней, — рассказывал мне мой сокамерник по "Окрестино"** Мариуш Машкевич, бывший посол Польши в Беларуси. — Для меня это — доказательство силы белорусского народа. Для меня это честь — присутствовать и участвовать в этих событиях".

Обстановка в городке была удивительная. Атмосфера дружелюбия и взаимопонимания необычайная. Никакой агрессивности, грубости и даже обычной раздражительности. Открытые лица, воодушевление, уверенность в правоте, спокойствие, бесстрашие. В городке царила веселая и приподнятая атмосфера. Угрозы рассматривать демонстрантов как террористов никого не испугали. Исчез страх, и это стало началом конца деспотического режима. Это необыкновенное состояние участники городка наверняка запомнят на всю жизнь.

Режим растерялся и долго не знал, как ответить на мирный протест. Потом ответил наиболее привычным для него способом — милицейскими дубинками, избиениями, арестами.

Я навсегда запомню картину, увиденную перед началом штурма городка. Девушка лет двадцати стояла посреди городка и молилась в голос, молитвенно сложив руки на груди: "Господи, иже еси на небеси! Да святится имя твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя на земле, как на небе! Господи, умоляю тебя, защити их, не дай свершиться насилию. Они хотят только правды и справедливости. Господи, умоляю тебя...". Она смотрела в ночное минское небо, подсвеченное прожекторами милицейских машин, и по щекам ее катились слезы...

В "Окрестино" до субботнего утра никому из арестованных не давали никакой пищи. Всю пятницу возили по судам. Повезли и меня. В милицейском автобусе нас было человек десять и несколько милиционеров. Как только машина выехала за тюремные ворота, мы увидели толпу друзей и родственников — человек, наверное, около ста. Они что-то кричали нам, махали руками и приветствовали, выражая сочувствие и солидарность. Был среди них и Александр Милинкевич.

В суде Советского района г. Минска меня судил судья Козодаев. Я объяснил, что я журналист, что вины своей в активном участии в несанкционированном митинге не признаю. Он отложил дело на три дня и в понедельник вынес постановление — 15 суток ареста.

Полмесяца — срок небольшой. Его можно протянуть и на карцерной "пайке", а в спецприемнике-распределителе кормили каждый день едой, хотя невкусной и не слишком качественной, но в достаточном количестве. К тому же нас просто завалили передачами. До сих пор не знаю точно, кто все это нам передавал. Несколько передач мне были сделаны Белорусской ассоциацией журналистов. Привезли передачу Александр Петров и Александр Мнацаканян из Москвы. Всего же их было за две недели семь или восемь.

Тюремное население в "Окрестино" было уникально — студенты, учителя, программисты, предприниматели, политологи, журналисты. Большинство получили по 10-15 суток. В тюремных камерах они перезнакомились и лучше узнали друг друга. Здесь они обсуждали ситуацию в стране и строили планы на будущее. Ни на какой конференции, семинаре или в любом другом месте это не удалось бы сделать лучше. Потому что нигде необходимость свободы не ощущается так остро, как в тюрьме. Ничто не может сплотить оппозицию лучше, чем общие тюремные нары. На что надеялся Лукашенко, расправляясь с оппозицией таким образом?

Совершенно непонятно и другое. Чего добивался режим, арестовывая иностранцев и журналистов? Неужели они рассчитывали, что избиениями и арестами отобьют у журналистов охоту работать в Беларуси? Между тем такими мерами они настроили против себя правительства многих стран и дали возможность журналистам рассказать после своего освобождения обо всем увиденном в этой стране.

В нашей камере № 21 собралась дружная мужская компания: украинец Павел Салыга, россияне Олег Козловский и Эдуард Глезин, поляк Мариуш Машкевич. Дважды в день мы с дружным "Жыве Беларусь!" сдвигали кружки с тюремным чаем, и тюрьма эхом отзывалась: "Жыве!". Надзиратели не зверствовали, как это бывает в следственных изоляторах и крытых тюрьмах. Некоторые из них даже говорили нам "Доброе утро!".

В последний день ареста меня отвезли в Центральное РУВД Минска и объявили о высылке из Беларуси. Я должен был выехать в Россию в течение трех часов. В паспорт поставили штамп о запрете въезда в Беларусь на 5 лет. Копию постановления направили в МВД Беларуси для занесения меня в "Список лиц, въезд которых на территорию Республики Беларусь запрещен или нежелателен". Сняли отпечатки пальцев, сфотографировали в фас и профиль и в сопровождении милиции отвезли на железнодорожный вокзал. Из РУВД со мной ехали уже и мои друзья — белорусские журналисты Павлюк Быковский и Татьяна Снитко. Несколькими часами позже точно так же выслали из страны Глезина и Козловского.

Я ехал на поезде, смотрел из окна на стены домов и гаражей, разрисованные лозунгом "Хопiць!", и вспоминал молодежь палаточного городка. Их горячая и бескорыстная любовь к свободе была в тысячу раз прекраснее самых умных речей журналистов, политологов и политических деятелей.

Часть моего сердца навсегда осталась на Октябрьской площади Минска, на маленьком мятежном островке свободы, в палаточном городке, который простоял три дня и четыре ночи.
__________________________

* Правозащитник, журналист, главный редактор информационного агентства ПРИМА-news, обозреватель "Новой газеты". В конце 70-х — начале 80-х гг. — политзаключенный, отбывал наказание по ст. 190 прим Уголовного кодекса РСФСР за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский строй.
** Спецприемник-распределитель ГУВД Мингорисполкома по ул. Окрестина.
Теги: Минск