Самое массовое масс-медиа

Источник материала:

Самое массовое масс-медиа

Давно хотел написать что-нибудь к пятидесятилетнему юбилею БТ. Потому что для меня это событие суперличное, связанное с первоначальным накоплением интеллектуального потенциала.
Кoнcтантин CКУPАТOВИЧ
Что уж там говорить за прогрессивную советскую власть! Хоть родился под Минском, но в типичнейшей глуши. Отчетливо помню себя с четырех лет, с осени 1956 года, когда в стоящее на отшибе Подыгрушье провели электричество. Люди стали покупать радиоприемники, а государство заботилось, чтобы в 6 утра народ мог слушать гимны Союза и БССР.

В деревне был колхоз. Были трудодни — абсолютно пустые. Выдавали “оклад содержания” натурой — жытам, соломой, бураками, еще чем-то... Считалось нормой, если мужик, получив деньги за год работы, мог купить несколько пачек папирос “Прибой”. Стоили 12 копеек. А пачка махорки — четыре. Потому, как в известной песне про забайкальского бродягу, парни делились друг с другом махоркой. Кажется, моршанской.

Мама работала в колхозе, потому рассчитывать на что-то “такое-эдакое” не приходилось. Но был нюанс. Отец в семнадцатилетнем возрасте попал под “вывозку” для работы на предприятиях “Третьего рейха”, и его по возвращении из Германии в артели не восстановили. Пришлось идти на торфозавод — водителем мотовоза (аналог мотодрезины, но на узкоколейке), экскаваторщиком, трактористом. Сельчане его сначала жалели, но когда он начал приносить в семью свертки дореформенных купюр (сталинские ассигнации были очень широкоформатными), стали завидовать.

Но дело не в том. В точном соответствии с марксистским законом о росте потребностей, отец стал думать не только о пище телесной, но и, скажем так, культурной. Поворотный момент случился весной 1958 года, когда его за злостное нарушение трудовой дисциплины вызвал к себе на квартиру директор торфозавода, некто Брызгалов, и устроил разнос. Отец, разумеется, подосадовал, но больше всего его поразил... телевизор. Экран, перед которым стояла квадратная плоская банка с водой (линза), показывал что-типа “Лебединого озера” или отповеди Никиты Хрущева антипартийной группе “с примкнувшим к ней Шепиловым”.

Любовь, что называется, с первого взгляда и навсегда. До этого момента отец приучал нас к бережливости, демонстративно опуская медные монетки в копилку-"парсючка" (чтобы на Новый год украсить елку игрушками, конфетами и мандаринами), а тут вдруг перестал. Как оказалось, задумал наглое вторжение в семейный бюджет.

Кажется, что было вчера. Жаркий августовский полдень 1958 года. У калитки останавливается “Волга” (!), директорская (!), из машины с огромным арбузом вылезает отец, а водитель достает из багажника коробку с чем-то внушительно тяжелым. Принесли в дом, “Волга” уехала. Довольная мама ожидает, когда отец достанет из кармана сверток “двадцатипятирублевок” (премия за выполнение полугодового плана), он же вытаскивает из картонного ящика еще один “ящик”, и пробует объяснить, что это “кино на дому”.

Как говорит мой друг Женька Вежновец, тут случилась колоссальная нестыковка культурных полей. В результате полетел в угол безлинзовый, с 32 см по диагонали экраном, производства московского завода телевизор “Старт-2", у которого раскололся эбонитовый обруч толстой фанеры полированного футляра. И мертво там стоял до дня 41-ой годовщины Великого Октября, которая случилась 7 ноября 1958 года. С утра из Смолевич приехал приятель отца. Они что-то паяли, закрепили на текстолитовой панели две медные трубки и водрузили их на крышу.

Пойдет — не пойдет? Непреклонная мама утверждала, что не пойдет никогда. И в самом деле, на экране “пошел снег”. Стыла на столе жареная картошка с салом, никто не радовался соленым огурчикам, настоенной на калгане самогонке. Приятель полез на крышу. И вдруг — ящик запел “про штурмовые ночи Спасска” и показал, как метла заметает след за последним вагоном поезда, на котором с советского Дальнего Востока драпают японские интервенты. Ведь было 7 ноября — день фильмов про революцию.

Что дальше? Телеэкран оказался, в буквальном смысле, окном в мир. Если взять только телеспектакли, то я увидел практически всю мировую, русскую и белорусскую классику.

Сейчас телевизор смотрю редко, БТ — никогда. Поэтому когда услышал о продемонстрированном на днях “гомосекосюжете”, вспомнился почему-то тот самый старый ящик. Даже на пике пропагандистского обличения “загнивающего Запада” слабо ему было попотчевать доверчивых телезрителей дипломатией “в особо извращенной форме”... Прогрессируем, однако!