РОЗЕНБАУМ - ВЕЛИКИЙ ДЖЕДАЙ!

Источник материала:

Розенбаум - великий джедай!
Откровения от Михея

Татьяна ЗАМИРОВСКАЯ

http://www.belgazeta.by/20061030.43/360324581

Клуб «ЁЁ» порадовал посетителей очередным культовым персонажем белорусской независимой музыки по имени Михей. «Это который без зубов и поет в группе «Джуманджи?» - интересуется случайный посетитель. «Нет, тот Михей умер давно! - щурятся неслучайные посетители. - А этот очень даже живой, поет совсем другое… но зуба у него и правда не хватает». Он известен и как художник (рисует сумасшедшие картины со слонами, крабами, ящерами и прочими тварями, от яркости которых рябит в глазах), и как певец, хотя не любит, когда его называют «андеграундным музыкантом».

Вместо сцены Михей восходит на коврик. Он одет в майку с Бивисом и Баттхедом и смешной комбинезон. Хватает гитару и начинает изображать целый оркестр - то выдавая серию рваных аккордов, то ударяясь в грохочущую психо-бардовскую песню (напоминающую зверский симбиоз Высоцкого и Тома Уэйтса), то в душевную лирику в духе раннего Маяковского («я такой хороший, я люблю людей !»). Михей иллюстрирует песни жестами и телодвижениями, выступая не только в качестве человека-оркестра, но и человека-театра. От жестокого романса и провинциального блюза Михей приходит к апокалиптическому акустик-рэгги про «на ковре из желтых листьев», от которого все сползают на пол: «О Розенбаум, великий джедай! Дай же мне силы, дай». «Розенбаум-аум-аум» превращается в мантру. «Вот еще один коленоголовый певец, только без усов », - теперь, кажется, Михей рассуждает про Алексея Кортнева из группы «Несчастный случай».

В ответ на вопрос, насколько он любит творчество Уэйтса, заданный в промежутке между несколькими сетами, Михей серьезно отвечает: «Мои учителя - это Уэйтс и Мамонов. Они меня научили всему. Но это не значит, что я пою в их стиле. Я вообще, кстати, не знаю, о чем поет Том Уэйтс. И что говорит в своих интервью Мамонов, мне тоже не очень важно. Главное, что оба они предельно честные ».

Несмотря на нежелание делить музыку на андеграунд и мэйнстрим, в мэйнстриме он разбирается: рассказывает о том, почему он не слушает своих земляков из «Стокс» («Ну на фига мне слушать корявый, плохо спетый Guns And Roses? ») и анализирует творчество J_ Moрс, которые ему симпатичны: «Достойная, но местечковая банда! Причем напрочь продажная - все эти интернет-синглы, мобильные презентации… Но они этого и не скрывают!»

На сцене Михей действительно предельно честен - он по-мальчишески дурачится («Классная игрушка - войнушка !»), но в его песнях присутствует пугающий дзен, который то заставляет хохотать в экстазе просветления, то от души лупит палкой по пяткам. Михея привлекают демонические попурри из масс-культурных текстов и символов: представьте группу 5’nizza, в которой солируют постоянно ссорящиеся Том Уэйтс, Владимир Высоцкий и Диаманда Галлас, и вся эта братия лихо исполняет песни Цоя на мотивы приторных баллад Scorpions и «ЧайФ», перемежая это с рэгги-обработкой осовремененных стихов Пушкина и панк-ариями случайно проходящего мимо Маяковского, который за 30 секунд непрерывного бряцания по трем аккордам выдает свой знаменитый «ноктюрн на флейтах водосточных труб ».

Михею больше нравится петь собственные песни - щемящие блюзы, замешанные на русском роке («Звуки Му») и абсурдной поэзии («Между мной и тобой две пачки злых сигарет ») и развлекательные мантры, полные цинизма и напускного самолюбования. «Спасибо, мама, что сыном на свет родила !» - выдает он в песне «Как хорошо быть мной», и небольшая, но преданная аудитория восторженно кричит: «Жжешь !»

Михей жутко напоминает повзрослевшего Карлсона, который обслушался Мамонова и решил преподнести свое фирменное «Я - в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил » в наиболее креативной форме. Ему не хватает разве что пропеллера - все остальное (комбинезон, восторженные малыши вокруг, харизма и хулиганское настроение) уже при нем.

«Через общение со зрителями я лучше себя узнаю», - улыбается Михей отсутствующим зубом (про то, как ему выбили зуб, у него тоже есть песня). Через его песни зрители, кажется, узнают себя. «Космос» давай!» - требуют они хит под опасным названием «Космос не…» (в смысле «обманешь» ). «Борщ! Борщ!» - верещат задние ряды. Сыгранная под занавес песня о борще напоминает питерскую группу «НОМ». Один из поклонников садится Михею в ноги и восседает в позе лотоса, прикрыв глаза и мурлыкая какую-то протяжную ноту. Другой наливает пива в бокал для шампанского и преподносит Михею, который тут же толкает речь о том, как он счастлив: «Меня сейчас можно сажать в железную клетку и возить по разным городам как уникальный пример человека, у которого все зашибись!»