Главная
Гороскопы
АВАРИЯ – МИШЕНЬ ДЛЯ ПРОФЕССИОНАЛА
АВАРИЯ – МИШЕНЬ ДЛЯ ПРОФЕССИОНАЛА
Катастрофы, аварии, чрезвычайные происшествия... Несмотря на то, что принимаются всевозможные меры по их предотвращению, они, к сожалению, продолжают случаться. А значит, кто-то должен ликвидировать, минимизировать их последствия. Один из тех настоящих мужчин, кому довелось это делать не раз, —— Дмитрий Николаевич Глех. Наш рассказ — лишь о нескольких «катастрофических» эпизодах, которых в его жизни было немало. Наша справка Глех Дмитрий Николаевич, полковник. Родился в д.Комаровка Брестского района. Окончил Московское военное училище ГО СССР. Начал военную службу в 1969 г. командиром учебного взвода, а закончил начальником группы гражданской и местной обороны оперативного управления Главного штаба МО РБ. Награжден двумя орденами, семью медалями. В настоящее время работает в ОАО “Институт “Минскгражданпроект”. Взрыв на футлярном Вечером 10 марта 1972 года многие минчане услышали грохот. Большинство подумало: учения идут. А вскоре город уже полнился слухами: рвануло на каком-то заводе, сотни рабочих погибли... «Наш полк гражданской обороны стоял в Околице под Минском. Ночью он был поднят по тревоге, механизированные подразделения сразу ушли на спасательные работы. Я был командиром учебной роты. На место катастрофы нас доставили на машинах на следующий день, когда стали ясны ее масштабы. Разместили в палатках прямо на территории предприятия. Мы уже знали, что в футлярном цехе Минского радиозавода, изготавливавшего корпуса (футляры) для телевизоров, произошел мощный взрыв. Это случилось в вечернюю смену, когда рабочие стояли за станками. Но то, что предстало нашим глазам, превзошло самые мрачные ожидания. Цех выглядел словно после бомбежки, одни развалины. Приходилось вручную разбирать завалы, техника поначалу не использовалась из-за опасений причинить вред тем, кто еще мог быть жив. И действительно, находили живых на вторые и даже третьи сутки. Наши ребята все молодые, отслужили по месяцу-два. Из ста человек личного состава я нашел лишь десяток, кто смог работать с трупами. Остальные трудились, можно сказать, яростно, разгребали кучи хлама, а как доходили до оторванных голов, конечностей — отказывались дальше работать. Первое время даже кушать не могли. Но, как ни кощунственно, может, это звучит, человек ко всему привыкает, даже к оторванным головам. Я опять же это с войной сравнил. Потому что видел, как легко, без содрогания некоторые брали голову за волосы и бросали в «катафалк». Было даже бравирование, скорее похожее на хулиганство... У одного солдата здесь работала сестра. Так он не уходил на отдых, все искал живых. Когда на другой день выяснилось, что девушка не выходила в эту смену, он успокоился и обратился ко мне: «Товарищ старший лейтенант, разрешите поспать!» Позднее стало известно, что погибли более 120 человек. Правительственная комиссия во главе с секретарем ЦК КПСС Д.Ф.Устиновым пришла к выводу, что ленинградский институт, проектировавший вентиляционные системы, допустил ошибку. В результате мелкодисперсная пыль, образовывавшаяся при шлифовке телевизионных корпусов, накапливалась в подвале. А взрывается она, как выяснилось, не хуже пороха. Проверено — баллонов нет А вскоре в Минске случилось еще одно ЧП — авария на газозарядной станции. Хотя произошло это неподалеку от жилых домов, к счастью, обошлось без человеческих жертв. «Поскольку особых разрушений не было, спасательных работ проводить не требовалось, туда отправили только две роты нашего учебного батальона, в том числе мою. Случилось все после окончания смены, на станции оставался фактически один сторож. Водитель, который привез баллоны на машине, что-то неаккуратно сделал, видимо, возникла искра — и рвануло. Он, кстати, остался жив. Сдетонировали баллоны, которые находились на самой станции. Их раскидало вокруг — где рваные валяются, где целые... Стены тоже разнесло, балки в плети скрутило. Жертв не было только по счастливой случайности. Мы должны были собрать эти разбросанные газовые баллоны. Поначалу мои парни носили их бережно, как мины. Но опять же привыкается. Вскоре уже таскали и грузили на транспорт, как металлолом. Приходилось напоминать об осторожности. В прессе в те времена писать подробности о различных ЧП было не принято, да мы и сами не распространялись об этом. Но что интересно, никаких подписок о неразглашении ни по этим, ни по другим авариям у меня никто никогда не брал. Это случилось только один раз, когда я еще был курсантом. Нас отправили под Челябинск, где взорвался «курчатовский реактор». Мы не участвовали в ликвидации последствий. Нас, «гэошников», отправили скорее «обживаться» в «боевой обстановке». Мы замеры радиации там делали — доходило до 25 рентген. Ходили в комбинезонах, которые, конечно, служили лишь психологической «защитой». Вот тогда у нас взяли на пять лет подписку о неразглашении... Остаться в живых Одной из самых жутких для Дмитрия Николаевича катастроф, оставивших неизгладимое впечатление, стала гибель пассажирского самолета. 1 февраля 1985 года под Минском, в районе деревни Ляды, разбился Ту-134, следовавший рейсом Минск — Ленинград. Причина аварии -- замерзание топлива в баках и остановка двигателей. Погибли 58 из 83 человек, находившихся на борту. «Мы отправились на место трагедии на «Урале». В лесу услышали выстрелы — как оказалось, стюардесса стреляла из командирского пистолета. Нашей радости не было предела, когда мы увидели несколько человек, гревшихся у костра... У самолета при падении на деревья оторвало крыло, и тех, кто сидел на пассажирских местах у крыла, выбросило из фюзеляжа и они остались живы. Хотя деревья самортизировали удар, самолет все равно загорелся. И все, кто находился в салоне, погибли. Оставшиеся в живых были полураздеты, кто-то, помню, без ботинка был — на снегу. Находили какую-то одежду, обувь, надевали... А потом мы вытаскивали из обломков обгорелые трупы, клали на носилки. Это было самое страшное. Трудно было и себя заставить, и солдату приказать. По очереди работали, чтоб отдышаться и прийти в себя...». «Добра грохнуўся» Была еще железнодорожная катастрофа, опять же под Минском. Состав сошел с рельсов, и из пробитой цистерны стало вытекать взрывоопасное, горючее вещество. Если бы оно воспламенилось, произошел бы сильнейший взрыв, повлекший экологическую катастрофу в густонаселенном районе. Железнодорожники утверждали, что поднимать и транспортировать цистерну нельзя: малейшая искра — и рванет. Перекачать ее содержимое в другую цистерну на месте аварии тоже было невозможно... «Тем временем опасное вещество продолжало вытекать. Положение казалось безвыходным. И тут я вспомнил один случай. У нас в полку был начальник инженерной службы, майор. Однажды он приволок в штаб... мину. Ее где-то обнаружили вечером, взрывать в ночных условиях запрещалось. И он вместо того, чтобы там же оставить боеприпас с охраной, положил его в свой сейф до утра, а солдат отправил отдыхать. Я ему говорю: «Ну ты додумался!» А он в ответ: «Эту мину выстрелили, она летела, «добра грохнулася» — и не взорвалась! Так неужели она взорвется от того, что я ее осторожненько положил в сейф?» Рассказал я эту историю железнодорожникам и говорю: «Эшелон шел на скорости, «добра грохнуўся», цистерна кувыркалась, ударилась так, что ее пробило, — и не взорвалась. Подгоним краны, пожарные машины, будем обливать цистерну водой, чтоб никакой трос не дал при трении искры, и аккуратненько поставим ее на рельсы!» И мы поставили цистерну «на ноги». Смерть на лопате Чернобыль — особая страница его памяти. Работать пришлось и на самой станции, и в обширной зоне радиоактивного заражения. «Делали обваловку Припяти. Дождей боялись, чтобы всю эту грязь не смыло в воду... Бульдозерами, траншейными машинами копали рвы вдоль реки. Страха, чувства опасности не было. Скорее ощущение, что ты делаешь то, что должен -- защищаешь людей». Тех, кто занимался обваловкой, прикрепили к хозяйству батальона по защите атомных станций — был такой единственный в СССР. «Мы там со своей техникой базировались. Познакомился с командиром батальона — молодой парень, подполковник. И уже сипел! К тому времени получил приличную дозу. Ему говорили: ты на станцию не езди, а он — как я не поеду, если там мои люди! Наши солдаты цепляли к вертолетам свинец, дробь, щебенку, эту смесь летчики сбрасывали в жерло реактора. Потом это было признано ошибкой. Забьют «горло», вроде не «коптит». А реакция-то идет — и еще более мощный выброс в атмосферу! Мы искали осколки твелов (тепловыделяющих элементов), графита. На лопаты сгребали — и на самосвал. Вот идет солдат, следит за показаниями дозиметра. Вдруг резкий всплеск! Осматривается — ага, в этой куче хлама что-то есть. Нет, чтобы один подошел, а остальные на дистанции держались! Сразу несколько человек сбегаются, смотрят. Хотя на них были свинцовые «передники», лопату следовало держать подальше от туловища. Все равно прижимают к себе, чтобы больше «груза» захватить. Месяцы прошли, прежде чем навыки появились. Когда уже саркофаг был сделан, заметил в нем дыры. Спрашиваю инженера: что это крыша неплотно прилегает? Махнул рукой. Когда в другой раз там оказался, смотрю, дыр уже нет. Интересуюсь, как их заделали. «Рубероидом...» Однажды с крыши через специальное окошечко посмотрел на развороченный 4-й энергоблок. Словно кратер взорвавшегося вулкана. Ладонь к стенке приложишь — горячая...». Есть такая профессия Довелось Дмитрию Николаевичу быть и на месте разрушительного землетрясения 7 декабря 1988 года в Армении, когда подземные толчки силой до 7 баллов по шкале Рихтера за 30 секунд практически полностью уничтожили города Спитак, Ленинакан, Кировакан и Степанаван. Погибли 25 тысяч человек, а 150 тысяч остались инвалидами. «Спасательными работами непосредственно не занимался, к этому времени они уже закончились. Меня назначили заместителем начальника оперативной группы. В Спитаке и Ленинакане мы должны были разрушить нависающие конструкции, которые угрожали жизни людей. Дети ведь бегали по развалинам! Разрушения, особенно в Спитаке, произвели сильное впечатление. Разломы, трещины в земле до метра. Девяти- и 12-этажные дома сложились, как карточные домики. Когда мы их разбирали, тросами вытаскивали плиты, балки, арматура из цемента выходила, как из песка! Вот какое было его качество. В то же время в Ленинакане был микрорайон, построенный чехами, по их технологии. Эти здания выстояли. После всех этих аварий я убедился: ликвидацией их последствий должны заниматься профессионалы. И такие группы, отряды начали создаваться еще в те времена, например, на химически опасных объектах. Под конкретные ситуации, которые могли сложиться на этих предприятиях, закупались техника, оборудование, обучались люди. Сегодня, слава Богу, уже не нужно весь личный состав полка — 1300 человек — выводить туда, где работы максимум для сотни, а то и нескольких десятков профессионалов. У солдата должна быть одна профессия — Родину защищать». Геннадий АНУФРИЕВ |
|
Все новости Беларуси и мира на портале news.21.by. Последние новости Беларуси, новости России и новости мира стали еще доступнее. Нашим посетителям нет нужды просматривать ежедневно различные ресурсы новостей в поисках последних новостей Беларуси и мира, достаточно лишь постоянно просматривать наш сайт новостей. Здесь присутствуют основные разделы новостей Беларуси и мира, это новости Беларуси, новости политики, последние новости экономики, новости общества, новости мира, последние новости Hi-Tech, новости культуры, новости спорта и последние новости авто. Также вы можете оформить электронную подписку на новости, которые интересны именно вам. Таким способом вы сможете постоянно оставаться в курсе последних новостей Беларуси и мира. Подписку можно сделать по интересующим вас темам новостей.
Последние новости Беларуси на портале news.21.by являются действительно последними, так как новости здесь появляются постоянно, более 1000 свежих новостей каждый день.