17-тое число в судьбе генерала Шукшина

Источник материала:

Где  он  только  не  летал 

Вот уж, действительно, это число в судьбе военного летчика Валерия Шукшина (на снимке) имеет знаковое значение. Судите сами. За время службы летал на 17 разных типах самолетов, в том числе осваивал сверхзвуковые. Сменил 17 мест жительства. Побывал по служебным делам в 17 зарубежных странах. Ему приходилось самому осваивать и учить других летать с грунтовых, тундровых, ледовых аэродромов. Бомбить и пускать ракеты одиночно и в группе, с дозаправкой топливом в воздухе. Принимал участие в испытаниях ядерного оружия. И еще особая строка в  биографии: целых 15 лет его воинской службы были связаны с подготовкой военных специалистов Ирака и Ливии. 

Поистине жизнь, достойная целой книги. И при всем этом Валерий Степанович остался скромнейшим человеком. Никогда не лезет вперед. На очень важных мероприятиях держится в стороне. Но, несмотря на солидный возраст, энергичен и подвижен, всегда «легкий на подъем», особенно в общественных делах, которые ему по душе. И в первую очередь – работа с молодежью. Именно в этой сфере наших общих интересов и познакомил меня с ним Тимофей Глушаков, председатель Гомельского областного отделения Белорусского фонда мира. 

В очерке лишь несколько событий, эпизодов, некоторые штрихи к портрету этого незаурядного человека, уроженца Москвы, породнившегося с Беларусью. 

Смертельный   «номер» 

…Самый  тяжелый и опасный случай произошел при показательных полетах в районе Барановичей на самолете ТУ-22. 

— Моему экипажу, — вспоминает Валерий Степанович, — необходимо было пройти на высоте 10—15 метров над землей с предельно допустимой скоростью. И затем перейти к максимальной вертикальной скорости набора высоты. Неожиданно самолет начал самопроизвольно раскачиваться в продольном отношении с амплитудой колебания, которая быстро увеличивалась. Еще мгновение – и самолет столкнется с землей. Все решали доли секунды… Перед самой землей мне удалось самолет перевести в горизонтальный  полет, а потом и в устойчивый набор высоты. 

А люди, наблюдавшие за полетом с земли, хлопали в ладоши: вот это пилотаж! Руководитель полетов по радио просил повторить еще раз такой «номер». Он и не предполагал, что этот «номер» смертельный. Нам же было не до восторгов: запросили посадку, чтобы на земле в спокойной обстановке разобраться, в чем причина ЧП. Сделать выводы, чтобы подобное не случилось у других экипажей. Когда я бываю в Москве, обязательно встречаюсь с членами того экипажа, штурманом Иваном Петренко, оператором Сергеем Смушковым. И, конечно, отмечаем свой второй день рождения. 

Еле-еле  сели 

Подобные случаи, которые могут обернуться смертельным исходом, в летной работе называются нестандартными ситуациями. Сколько их было в жизни Валерия Степановича – даже все и не вспомнить. И не Шукшин здесь виноват, он ведь профессионал высшего класса, просто случалось непредвиденное. 

…На самолете ИЛ-28 Шукшин летал в Заполярье. Этот район известен сложными, быстро меняющимися метеоусловиями в любое время года. Однажды зимой полк выполнял маршрутные полеты на бомбометание. Шукшин летел замыкающим в полковой группе, стояла сплошная облачность. 

Возвращались на свой аэродром, а погода резко ухудшилась: повалил снег, занесло взлетно-посадочную полосу, видимость не больше 250 метров. Экипаж Шукшина оказался единственным в воздухе. 

Что делать? Запасные аэродромы в такой же ситуации. Шукшин решает: сажать самолет, но если не сумеет зайти на посадку, то набрать высоту и экипажу выброситься с парашютом. Ведь для повторного захода на посадку могло не хватить топлива. Посадка удалась. Везение? Отнюдь. Помогли четкая сработанность экипажа, регулярные, порой до изнеможения тренировки на земных тренажерах. И, конечно же, неодолимое желание летать. 

К  земле…  вниз  головой 

На Севере произошел с Шукшиным еще один непредвиденный случай, который мог бы закончиться трагически. Совершали тренировочные прыжки с парашютом. Прыгали с самолета ЛИ-2, с которого за один заход сбрасывают пять—шесть человек. Рассказывает: 

— Мне, крупному по телосложению, приходилось прыгать первым. Когда дернул за кольцо после отделения от самолета, понял, что мои ноги запутались в стропах парашюта. Лечу к земле вниз головой, высота резко падает, ибо парашют раскрылся не полностью. Пока я разбирался, какие стропы резать, какие нет, еле-еле успел придать туловищу нормальное положение перед приземлением. Обошлось без травм, чему поспособствовал глубокий снег. 

На самолете ТУ-16 часто приходилось встречаться с грозами. Конечно, лучше в грозу не входить, ведь в ее облаке сильнейшие электрические заряды, воздушные потоки. Летая в районе Рязани, экипаж Шукшина попал в  грозу на высоте 11 000 метров. В считанные секунды потерял девять тысяч метров и сумел выйти из разъяренной стихии и перейти в нормальный полет только на высоте двух километров. А оказался в столь опасной ситуации из-за неисправности радиолокаторного прицела, с помощью которого можно определять место положения грозы и намечать маневр ее обхода. 

«По-арабски понимаешь?» 

Кто еще из наших военных летчиков имеет в своем активе такое необычное дело, как организация и руководство центром по подготовке зарубежных авиаспециалистов? Валерий Шукшин выполнял эту очень сложную и ответственную работу много лет подряд. Впервые в СССР, когда было принято решение о подготовке авиационных специалистов из Ирака и Ливии на нашем первом сверхзвуковом бомбардировщике ТУ-22, иностранцы прибыли на аэродром Зябровка под Гомелем. Там  тогда и располагался этот центр. Многие из них не знали русского языка, а наши, естественно, арабского. Учились понимать друг друга в процессе теоретической и наземной подготовки. 

— Трудности были на каждом шагу, — вспоминает Валерий Степанович. – Большинство прибывающих летчиков, штурмовиков не имели опыта полетов на тяжелых самолетах. Да и вообще у них была слабая летная подготовка. К тому же совсем они не знали района полетов, особенностей климатических условий и так далее. 

Баран  в  жертву 

— А тут еще их взаимоотношения, странные и не понятные нам. В наших ВВС экипаж – единая семья, мы готовы отдать друг за друга жизнь. У арабов же совсем иное. Можно было видеть, когда офицер-летчик наказывал члена своего экипажа — рядового, сержанта… многочасовым ползанием на коленях вокруг здания. Такое могло быть и перед самыми полетами. Как мы боролись с этим позорным явлением? Отменяли «провинившемуся» экипажу запланированные полеты, и подобные случаи впредь не повторялись. 

Приходилось учитывать и религиозные вопросы. Так, после моего разрешения на первый самостоятельный полет, — продолжает Валерий Степанович, — арабский летчик взлетел только после долгой молитвы. А после успешного выполнения такого полета – обязательное жертво-приношение барана. Ни одного выпуска не было без просьб арабов остаться в СССР и получить гражданство. Это происходило тогда, когда их знакомили с трудом, учебой, жизнью советских людей. 

Важнейшая задача по обучению иностранцев была выполнена с высоким качеством. Многие советские специалисты получили очередные воинские звания, правительственные награды, повышение по службе. 

Небо  позвало его  в  41-м 

Итак, 36 лет службы в ВВС страны. С первого до последнего дня – за штурвалом самолета. Карьера — от рядового летчика до генерала, начальника боевой подготовки  дальней и стратегической авиации ВВС Советской армии. Звание заслуженного военного летчика СССР, награды — более 20 орденов и медалей. Восемь наград от иностранных государств – ГДР, Чехословакии, Польши,  Болгарии, Кубы, Монголии, Афганистана. 

— И когда же вас впервые позвало небо? – спрашиваю у Валерия Степановича. 

— Думаю, что в декабре 1941 года, — тяжело вздыхает. – Когда началась война, мне было 11 лет, наша семья жила в Москве. В конце 41-го еще продолжалась эвакуация предприятий, людей на восток. Так и мы  с мамой, работавшей в детсаде авиазавода, вместе со многими заводчанами ехали в теплушках в  Пензенскую область. Недалеко от Москвы нас атаковал «юнкерс». Вражеский летчик успел сделать несколько заходов, пытаясь разбомбить наш состав. Но на очередном заходе, к неописуемой нашей радости, советский «ястребок» сбил фашиста. Как же мне тогда хотелось, чтобы в этот момент в советском  истребителе сидел я! После того случая не сомневался, кем быть. Только летчиком! 

В феврале 44-го поступил в ремесленное училище, одновременно занимался в школе рабочей молодежи, которую окончил с отличием. И вот начало того, о чем мечтал, – учеба в Московском авиатехникуме и 3-м аэроклубе. Закончил их в 1951 году, и сразу же путевка комсомола — добровольно поступил в летное училище. Уже имея богатейший опыт летной работы, в 1968 году заочно окончил Военно-политическую академию имени Ленина. 

Что  необходимо  летчику 

— Судя по всему, Валерий Степанович, вам повезло в жизни. Удачно выходили из опаснейших ситуаций, хорошо сложилась судьба. Почему так, как считаете сами? 

Размышляет: 

— Везет человеку тогда, когда он не надеется на авось, а сам управляет своей судьбой. Когда у него в дополнение к своим природным данным, к тому, как его воспитали родители, еще и  трудолюбие, исполнительность, пунктуальность. Когда в нем всегда живет чувство долга. Не принимайте сказанное мной за громкие слова, но именно эти качества помогли мне в совершенстве освоить труднейшую профессию военного летчика. Именно чувство преданности своей Родине помогло мне выполнять исключительно сложные и ответственные задания, когда находился на боевых дежурствах, в командировках в Ираке, Ливии, при выполнении интернационального долга в Афганистане. Поэтому больше всего ценю в людях верность и преданность, смелость в принятии решений, честность и порядочность. Ну а настоящим летчиком без этих качеств стать просто невозможно. 

Офицерский  кортик  внуку 

— Еще очень повезло с женой Неллой Федоровной, — продолжает Валерий Степанович, — мы с ней единомышленники практически по всем вопросам. Огромные нагрузки легли на ее плечи, из-за специфики моей работы не так часто приходилось бывать дома. Но я был уверен, что мой домашний «тыл» в надежных руках, если я и долго отсутствую. И еще одно: знал, что дома меня всегда ждут с радостью, как и я всегда с таким чувством возвращался к своим. За всю свою летную жизнь я много раз убеждался и уверен по сей день: тот летчик, которого очень ждут дома, всегда возвращается из полета... 

Ну а дети, внуки Валерия Степановича? Дочь Ирина — врач, кандидат медицинских наук. Сын Сергей — этот, конечно же, пошел по стопам отца. Окончил высшее авиационное училище и Военно-воздушную академию имени Жуковского, полковник авиации. Старший внук Сергей также продолжает родительскую династию, он окончил Военно-воздушную академию имени Жуковского.  Средний внук Валерий – авиационный техникум. Самый младший внук Костя еще школьник. 

— Кстати, — тепло улыбается Валерий Степанович, — внуку Сергею по нашей семейной традиции передан офицерский кортик как самому молодому офицеру в нашей семье. До этого кортиком владел я, потом мой сын, а теперь – старший внук…