Ольга Остроумова: «Я не манекенщица. Мне нужна роль»

Источник материала:

ОЛЬГУ ОСТРОУМОВУ запомнили сразу. С первого же фильма — «Доживем до понедельника». И до сих пор немало ходит по земле мужчин, влюбленных в ту девятиклассницу Риту, красавицу с лукавыми глазами. Потом через два года вышел фильм «А зори здесь тихие»…

ОДНА из последних киноработ актрисы — роль Маргариты Ждановой, матери главного героя, в сериале «Не родись красивой»…

— На сцене и на экране вы повторяться не любите, ищете все время что-то новое. А в жизни, похоже, вы человек устоев?

— А одно другого не отрицает. Всегда себя сдерживаю, даже для детей не хочу быть истиной в последней инстанции. Пытаюсь высказать свое мнение, но право решать оставляю за ними. Слава богу, дети меня любят и уважают и, даже если вначале ерепенятся, в конце концов соглашаются со мной. Во-вторых, очень люблю путешествовать. Но у меня, к сожалению, не оказалось единомышленника ни в одном из мужей. Они больше любят на диване полежать. А традиции… Это детство в Бугуруслане. Лето, беседка, самовар. У дедушки за столом свое место, у бабушки — свое. Каждое лето обязательно собиралась вся семья — два брата с детьми (папа и дядя Коля) и тетя Лида, она жила в Ереване. Это чудо. Куда от этого деться? И в своей семье, в детях хотелось что-то сохранить. Я, например, с детства кормила их на скатерти, с ножом и вилкой.

— Ваш папа писал книгу о роде Остроумовых?

— Это он делал для нас. Три поколения в роду были священники. Дедушка был святой человек, такой справедливый, честный, истинно верующий. Старался всем сделать добро, утешить. Представляете, когда дедушку репрессировали, на лесоповале заключенные выполняли за него норму. У него было слабое здоровье, ему это было не по силам. Папа такой же был. Тихим голосом всегда говорил. На свою нищенскую зарплату (он преподавал физику в вечерней школе) собрал уникальную по тем временам библиотеку. Мама его ругала: «Денег нет, а ты все книжки покупаешь». В юности моя мама пела в церковном хоре, где папа был регентом, там они и познакомились. Папа играл на скрипке. Сам соорудил рояль. Потом мне, наконец, купили настоящее пианино. Ради этого мама продала свою единственную «драгоценность» — котиковую шубу. До сих пор помню, как папа читал нам «Остров сокровищ». И мы с братом, прижавшись к его плечу, на диване, слушаем. И однажды он прислал мне письмо: «Ты все время говоришь обо мне. Но если бы не мама, которая все вынесла на своих плечах, ничего могло бы и не быть». И мне стало так стыдно.

— Вы отважная женщина: нашли в себе силы пуститься в новое семейное плавание.

— Это получилось случайно. Приготовилась к тому, что буду одна, никого не искала. Когда мы встретились с Валей, даже не были знакомы, хотя до этого вместе снимались в «Гараже». Но тогда подойти к нему боялась, и вообще всех боялась — там собрались такие мэтры: Саввина, Гафт, Слава Невинный, Мягков. А потом, много лет спустя, какая-то организация пригласила меня выступить в кафе на 8 Марта. Спросила: а кто там будет? «Гафт». Подумала: если Гафт согласился, значит, нормально. А Гафту позвонили и сказали, что Остроумова там будет. И он почему-то согласился. И представляете, оказалось, что это кафе «Фиалка» в Сокольниках, где прошли его детство и юность. Была весна, и Валя предложил: «А может, мы с вами как-нибудь погуляем? Тут так хорошо. Я вам все покажу». Начались встречи, и вдруг раз — он исчез на четыре месяца. Что же это? Надо же как-то объясниться: не могу или не хочу. Я, естественно, тоже не звонила. Но было чувство, что это не конец. Лишь окончился первый акт. И дали антракт. Через 4 месяца раздается звонок: «В общем, я не могу без вас». Мне как-то сразу легко стало: «Давайте, — говорю, — начнем второй акт. Интересно, сколько он продлится и каким будет третий».

— А вам не обидно, что мало ваш дар использовало кино?

— Не обидно. Я из-за театра много отказывалась. Вообще старалась не сниматься только для того, чтобы быть на виду или заработать денег. Я в этом смысле гордячка. Все-таки роль — прежде всего, а деньги потом. Старалась не предавать профессию ради денег. А уж когда новое кино пошло, приглашали так: «Ольга Михайловна, значит, 5 тыс. долл. Один съемочный день. Надо посидеть в ресторане. Красивая женщина какого-то крутого». Я говорила: «Знаете, я все-таки считаю себя русской актрисой, а не манекенщицей. Извините, мне нужна роль». Очень много отказывалась. Вот сейчас более-менее кино стало появляться, а то все было, как домашнее видео. Ну зачем же в этом сниматься? Нет, не хочу. У меня, слава богу, есть роли в театре.