Он носил детство в кармане...

Источник материала:

Минувшей осенью те, кто любит живопись, получили возможность еще раз взглянуть на картины одного из лучших художников Беларуси Николая Селещука. Выставка в Национальном художественном музее имела большой успех. А я ходила между таких знакомых мне работ (большая часть их сегодня в частных собраниях), которые не видела 11 лет, и вспоминала, вспоминала...

Мне повезло! Я дружила с Николаем Селещуком. Для меня просто Коленькой...

В 1980 — 1990–е годы Селещук был не просто модным, а еще и очень хорошим художником. Крестьянский сын, едва ли не в 15 лет впервые увидевший поезд, он стал мастером европейского уровня, большим эстетом.

В 90–е нас всех закрутила до этого неведомая светская жизнь и некоторые вечеринки Николай посещал с удовольствием. Хотя больше всего на свете любил писать картины и из своей мастерской над магазином «Океан» на улице Козлова в Минске мог не выходить сутками. «Творчество — процесс интимный», — любил повторять он. И в свой мир посторонних пускал очень неохотно. Настоящий друг у него, думаю, был только один — художник Владимир Товстик. А я и сегодня горжусь тем, что имела редкое право посещать мастерскую Николая в любое время суток. Однажды познакомила Селещука со своим другом, начинающим тогда бизнесменом Юрием Чижом. Выяснилось, что оба они родом из Брестской области и чуть ли не из одной деревни. Юрий все собирался в гости к Селещуку, но не успел...

Николая часто называли белорусским Сальвадором Дали, на выставках у его картин собирались толпы. Да, «сюра» в работах Селещука было много, но, как мне кажется, их магия и прелесть в другом. Он создавал невероятный, карнавальный, сказочный мир, в котором много дорог... и детских снов. Он был из тех художников, кто всегда носил детство в кармане.

В последние годы у Николая вроде бы все складывалось хорошо. Много выставлялся, появились деньги, стал строить роскошную квартиру... Но впечатления счастливого человека не производил. Сам был небольшого роста, а нравились ему высокие девушки с длинными ногами и внешностью моделей — такие на его картинах. И на одной из них, продавщице книжного магазина, он женился. Но никогда и нигде не появлялся с красавицей женой, никогда не говорил о ней. Вероятно, там была какая–то драма...

От одиночества Коля завел черно–белую кошку Милашку и очень ее любил. Но еще больше любил моего тогдашнего кота, большого рыжего Марчелло, и с удовольствием расспрашивал меня, что он ест, как себя ведет, с чем играет... Казалось даже, что приглашение в гости Селещук принимал, чтобы пообщаться с Марчелло.

Как–то стала ему жаловаться, что в своем доме я — кухарка: целый день занимаюсь хозяйством, кормлю одного кота, другого...

— А Марчелло спит с вами? — вдруг спросил Коля.

— Ну да, разбежался!

— Правильно, — глубокомысленно заметил художник. — Кто же спит с кухарками!

1996 год стал для Селещука страшным и последним. Весной он был у меня в гостях, ему не понравилась рама, в которой висела моя фотография, и он предложил ее поменять.

Потом было жаркое лето, потом наступил сентябрь, и мне было все недосуг забежать в мастерскую к художнику, чтобы забрать новую раму. Мы часто перезванивались, как–то раз в телефонном разговоре Коленька сообщил, что собирается в туристическую поездку в Италию. Она показалась мне чудовищной: на плохом автобусе, не сезон, дешевая гостиница?!! Как я уговаривала его не ехать! Сколько раз в нашем разговоре упоминалось это число — 30 сентября. День, на который был назначен бенефис по случаю моего юбилея. «Коленька! — говорила я. — Вы же мой друг. Как мой бенефис без вас???»

30 сентября 1996 года Николай Селещук будет в Минске. Его привезут из Италии в цинковом гробу.

Коля утонул в Италии в море 25 сентября 1996 года. Купальный сезон закончился, пришла пора морских приливов и отливов. Говорят, он стоял по колено в воде, но набежавшая волна закрутила художника и унесла в море. В день его гибели в мастерской в Минске невероятно выла его кошка Милашка. Фотография с Коленькиной рамой долго висела в моей спальне. Я не хотела ничего менять в память о нем, но сказали, нельзя держать битое стекло в доме.

Очень грущу, что подаренную им когда–то картину пришлось продать. Но в тот момент мне были очень нужны деньги. Думаю, мой друг великий белорусский художник Николай Селещук меня за этот поступок не осудил бы.

Да, самое главное... 4 августа 2007 года Коленьке исполнилось бы 60 лет.

С уважением к читателям, Элеонора ЕЗЕРСКАЯ.