Заслуженная артистка Беларуси Татьяна Мархель: «Роды приму и сейчас»

Источник материала:

Мы встретились с актрисой в театре. Доска в Театре белорусской драматургии вся завешена поздравительными телеграммами.

- Татьяна Григорьевна, а сколько сегодня будет поздравлений!…

- Я не стесняюсь слушать хорошие слова. Они мне жить помогают. А вот если увижу, что кто-то хоть поморщился, если режиссер какое-то недовольство выскажет - все, у меня опускаются руки. Мне хватит даже одного неодобрительного взгляда…Я не из тех, кто, закусив удила, будет добиваться своего.

- Но театр важен?

- Конечно. Живем одним искусством. А тут сегодня вдруг звонок из Москвы: мы будем снимать фильм в Беларуси, хотим предложить вам роль. Высылаем сценарий. Вот подарки пошли!

В МЕДИНСТИТУТЕ УЧИТЬСЯ НЕ СМОГЛА

Кстати, в театр эта великолепная характерная актриса пришла не сразу.

- Мама сказала: будешь врачом. Нас трое на всю деревню было, кто окончил среднюю школу. Поехали в Минск поступать в медучилище. Девчонки провалились на сочинении, а я получила 5 или 4. Они на меня страшно обозлились, но я поступила. На курсе были одни деревенские девки и только пару хлопцев. Как сядем на окна вечером, как деревне, и галекаем, песни поем! Но учиться мне было очень интересно, особенно роды принимать. Сначала головка появляется, потом главное - вывести плечо, а тогда уже весь ребенок бум - и вышел.. Это чудо настоящее! А еще мне нравилось слушать сердце, если порок сердца, то на одном стуке шум появляется. У меня хорошо получалось его определять.

- А сейчас вы можете сердце послушать?

- Да, приходилось. А еще нравилось учить латынь. Языка вроде уже нет, а сколько от него осталось: и эго - эгоист, и аудио - аудитория.

- Значит, в артистки пошли после медучилища?

- Нет. Я поступила в мединститут, хоть конкурс был дикий. Но там опять был анатомический театр, заспиртованные детки, волосики у них в спирту колышутся. Я как насмотрюсь на них, у меня истерика. Прихожу к декану: я хочу уйти. - Почему? - А у меня мама захварэла, трэба кароў, свiней глядзець…» А он мне: вы соображаете, что говорите? Вы поступили мединститут, какие свиньи! Но я ушла. А на следующий год поступила в театральный.

- И как мама восприняла ваше решение?

- Конечно, ей не понравилось. Однажды приехала она ко мне, когда я уже училась. А в фойе института стоял огромный Аполлон Бельведерский. Слышу, потом мама рассказывает в деревне: «Милые мои! Чему ее там научат? Прихожу, а там мужик голый!» - «Что ты говоришь!» Но институт мне очень много дал, столько интересных предметов - история театра, мировая литература, история живописи. Я даже начала по самоучителю учиться игре на пианино. Пошла заниматься гимнастикой - прыгала из одного угла комнаты в другой. Очень мне это нравилось. А потом я увидела работы Микеланджело и влюбилась. Когда мы с мужем закончили сниматься в «Новой земле», все деньги заработанные я еле уговорила его потратить на поездку в Италию - Рим, Венеция, Флоренция, Милан.

- А когда мама поверила в вас как в артистку?

- Наверное тогда, когда я смогла положить ее в лечкомиссию в Витебске. Она поняла, что я не последний человек. Правда, на следующее утро она вышла и пополола все клумбы, заросшие вокруг больницы.

- А на сцене вас видела?

- Конечно. И все, кто знал ее и меня, говорили: ну Кирилловна, точно! Я ее все время и играла - походку, манеру. Думаю, она была талантливее меня во много раз. Мама прошла и через раскулачивание, спасло только то, что она в деревню с хутора вышла замуж. Потом растила младших братьев и сестер, которые выжили.

ДЕТИ РОСЛИ В РЕКВИЗИТОРСКОМ ЦЕХУ

- Я таким романтиком была, после института хотела в Караганду ехать за каким-то режиссером. Но в результате оказалась в Гродненском театре.

- Женщине тяжелее в театре, чем мужчине?

- Конечно. Дети у всех росли в реквизиторском цеху. Там такие чудесные тетки работали и главное - далековато от сцены. Играешь спектакль и слушаешь, что там происходит - только бы не кричали. Но когда была семья, все легче переносилось, мы все вместе переживали. (Вместе с мужем Татьяна Мархель работала в Витебском театре имени Коласа. - Ред.). Пока все не рухнуло. Теперь понимаю, что, если любишь, надо было потерпеть. Ну подумаешь, влюбился хлопец в молодую девку. Но мне тогда хотелось ее только бить и бить.

- Ее, а не его?

- В том то и дело, что ее. Не знаю, что это за логика. Но винила я только ее. На него у меня даже злости не было, только обида. Просто нам было очень хорошо вместе, счастлива была только оттого, что он есть на свете. Тогда я решила, что нужно убегать из города.

В 1987 году Татьяна Мархель, бросив все, уехала с дочерьми в Минск.

- Мне ведь из-за того скандала и государственную премию за «Вечер» не дали. Ни мне, ни ему.

- Это ведь непросто - уехать в другой город, с детьми, по сути - в никуда.

- Ужас, страшно вспоминать. Я поменяла квартиру, была осень, дождь идет… Я наняла грузовую машину, поставили на нее пианино, накрыли его каким-то целлофаном - куда едем? Вот так. Зато у меня был и взлет любви, и взлет такого горя. Все было остро. И растить детей одной очень тяжело, когда опереться не на кого. Поэтому так хорошо, что есть театр. Прихожу сюда как домой. Кроме него и детей у меня ничего и нет. Но это интересная жизнь.

- А любовь?

- После всего я стала не такой открытой, как была. Иногда снится, что рядом есть кто-то, с кем очень хорошо. Просыпаешься с таким ощущением чуда. Выходит, одинокий бродит гормон… Но все равно жизнь хороша. Особенно теперь как будто только начал жить. Видишь снег и удивляешься ему, потом весна. И понимаешь, что все это будет независимо от тебя. Раньше на это даже не обращал внимания.

ГОТОВА ЗАПИСАТЬ КОМПАКТ-ДИСК

Кто хоть раз слышал, как поет Татьяна Мархель, не забудет это никогда. Народные песни в ее исполнении звучат во многих белорусских картинах.

- Татьяна Григорьевна, вы их собирали?

- Нет. Мама все время пела, а я слушала. Она с поля идет и поет. И слышно издалека-издалека. Мы с ней пели, даже когда ей за 90 было.

- А впервые они прозвучали…

- …в Витебском театре, когда Валерий Мазынский поставил там «Сымона-музыку». Он мне сказал: слышал, что ты поешь, давай попробуем. Попробовали - и так легло. Это был знаменитый спектакль. А потом приехал к нам кинорежиссер Игорь Добролюбов, он собирался снимать картину «Третьего не дано» только с белорусскими актерами. Тогда все актрисы пошли к нему на «кастинг». И я тоже. Думаю, что ж мне такого сделать, чтобы он меня запомнил? Говорю, может я вам песню спою? - Спойте. - Спела «Не шумiце, зяленыя лугi». Так меня утвердили на роль. Я от кино обалдела, вокруг тебя все бегают, встречают-провожают, хорошие слова говорят. Красота! Уже потом Виктор Туров услышал эти песни и сказал композитору Олегу Янченко записывать их для картины «Людзi на балоце». Писали подолгу, иногда за восемь часов успевали только две-три песни записать. Я всегда работала так: ставила микрофон к стенке, чтобы моего лица не видели звукорежиссеры, разувалась почему-то - мне легче было босой петь.

- Вам никто не предлагал издать диск?

- Были какие-то разговоры, но все это несерьезно. А если бы кто-то предложил, я бы с удовольствием это сделала бы. Если еще с инструментами… Я же пела с симфоническим оркестром в Москве в зале Чайковского. Янченко написал симфонию «Белая вежа», я пела несколько народных песен, был симфонический оркестр, хор, сам Янченко играл на органе, еще были цимбалы и Пузыня. Я тогда очень волновалась - как петь с дирижером, я ведь пою как бог на душу положит? А в зале весь московский бомонд, дипломатический корпус. Страшновато… Полянский - он дирижировал хором - говорит: Таня, вы пойте, как вам нравится.

- А где еще вам доводилось петь?

- О, во многих местах. Даже в Нью-Йорке. Там были дни Купалы и Коласа. В Бельгии довелось тоже петь. Там о Беларуси никто и не слышал, так я им пропела калыханачку. Мы даже в Венеции в гондоле пели.

ДОСЬЕ «КП»

Татьяна Мархель родилась в деревне Шпаковщинка Смолевичского района. Закончила Белорусский театрально-художественный институт. Работала в театрах в Гродно, Могилеве, Витебске. С 1987 года живет в Минске. Работает в Белорусском театре белорусской драматургии.

Снималась в картинах «Третьего не дано», «Люди на болоте», «Давай поженимся», «Дыхание грозы», «Меня зовут Арлекино», «Мать урагана», «Плач перепелки», «Каменская. Убийца поневоле», «Закон», «Рифмуется с любовью».