БЕЛОРУССКИЕ КРЫЛЬЯ

Источник материала:

Нестандартная ситуация
В армии строгие правила. Но все-таки бывают исключения. Только приступил к выполнению обязанностей командующего ВВС Белорусского военного округа, как обращается помощник начальника политотдела по комсомольской работе майор Мочанский:
— Прошу направить на летную работу.
У меня были три причины, чтобы сразу ему отказать. Во-первых, по образованию и опыту службы в армии он авиационный радиотехник, политработник. И опыт этот уже не маленький — более 10 лет. А летные навыки? Оказалось, каким-то чудом, будучи офицером штаба, прошел курс летной подготовки в Минском аэроклубе ДОСААФ и сдал на 3-й класс. Потом уже официально экстерном с отличием окончил Сызранское военное авиационное училище летчиков и ему была присвоена квалификация офицера со средним военно-специальным образованием пилота-техника. Из училища сообщение об этом пришло в штаб буквально накануне нашего разговора. И все же случая, чтобы политработник стал летчиком, я не знал. Во-вторых, существовала и еще одна сложность. Было несколько случаев угона самолетов за границу техниками... Поэтому к людям, которые не имеют профессионального отношения к летному делу, относились строго. В-третьих, он по должности подчинялся не мне, а начальнику политуправления ВВС Союза, и вопрос о его перемещении решался в Москве. А там не приветствовали желания политработника перейти на летную работу. Однако Николай Мочанский оказался человеком целеустремленным.
Договорился, что его перевод состоится, если командующий ВВС округа возьмет ответственность на себя. Я не возражал против такого решения. Сам летчик, желание Мочанского понимал. Кроме того, у меня был принцип: никогда не препятствовать подчиненным в их карьерном росте. Никогда не держал человека, если речь шла об учебе или о получении какой-то должности. Поддерживал тех, кто имел оправданную цель, мечту. Когда авиатехник сказал мне, что хочет летать, и я увидел огонек у него в глазах, понял, насколько сильно человек рвется в небо. И я стал его в этом поддерживать. Но оказалось, что Москва назначила Мочанского заместителем командира по политической части 106 отдельной эскадрильи беспилотных самолетов-разведчиков. А это не летная должность. Для человека, который стремится летать, такое решение является сильным ударом. Заходит ко мне член военсовета генерал-майор Василий Семенович Заливин, непосредственный руководитель Николая Мочанского, и поясняет ситуацию. Стали думать, и я решил: поскольку теперь майор Мочанский перешел в подчинение ВВС округа, могу назначить его на летную должность своим приказом.
Через месяц Николай стал заместителем командира по политической части 66 отдельной смешанной авиационной эскадрильи, которая стояла в Липках, и начал летать под мою ответственность. Потом его перевели в Германию. Там дослужился до заместителя командира полка. Действительно получился классный летчик и руководитель. Но Союз развалился, и в 1994 году в звании подполковника Мочанский уволился из российской армии, хотя имел большие перспективы: в 38 лет ему предлагали командование полком. Он отказался, строил другие планы на дальнейшую жизнь — хотел остаться в Беларуси.
Теперь в Минске является начальником Центрального аэроклуба, помогает тем, кто мечтает об авиации, сделать первые шаги. Десять лет назад загорелся идеей создать музей авиации и со свойственной ему целеустремленностью довел дело до конца. 4 июля 2009 года состоялось открытие музея.

Наставники
В моей судьбе есть люди, которые меня поддержали, повлияли на военную карьеру. И первым был Александр Георгиевич Песигин, инструктор Ейского военно-морского авиационного училища, который в 1957 году взял меня под свою опеку и научил летать на реактивном самолете. Он всего на семь лет меня старше. Уже после войны на летчика выучился. Причем летчиком стал не из романтических побуждений. Был парнем хулиганистым и, чтобы спастись от шпаны, пошел в летное училище. Но свою боевую суть сохранил. Александр Писегин меня спас, когда встал вопрос о моем отчислении из училища.
Летом 1959-го, уже на выпускном курсе, на Миг-15 в воздухе сделал фигуру, не предусмотренную заданием. Мне хотелось проверить себя. А в летном деле нельзя своевольничать. Я же на реактивном самолете сделал штопор, фигуру сложную и опасную. Из штопора можно и не выйти. Об этом особенно не распространялся. Но все-таки информация просочилась, и меня собрались отчислять. Тогда инструктор встал за меня горой. Не так-то просто было отстоять, ему тоже досталось, но меня оставили. Училище закончил с отличием.
Александр Георгиевич до сих пор живет в Ейске. Когда там случается бывать, я всегда к нему домой захожу. У него семья хорошая, сейчас уже правнучка радует. Недавно, в мае 2009 года, на 50-летии окончания училища встретились. Со мной еще два выпускника у него гостило, младше, меня. И каждый вспомнил историю, когда Александр Георгиевич поддержал, помог правильный выбор сделать.
Потом повезло с первым командиром полка. Этот полк, где мне довелось служить в начале шестидесятых, располагался в Луцке. Командовал полком фронтовик Дмитрий Дмитриевич Тормахов. Мы его звали Дим Димыч. Он на Севере был командиром полка, в котором Юрий Гагарин служил. Когда Гагарин прибыл по назначению после училища, оказалось, что в той местности с жильем проблемы. Тогда Тормахов Юрия Гагарина и еще одного лейтенанта к себе домой поселил.
Мария Васильевна, жена его, тоже фронтовичка (они вместе воевали), создала молодым офицерам домашнюю обстановку. Теперь многие удивляются: как командир полка поселил к себе в комнату двух лейтенантов? Но у тех, кто войну прошел, — свои ценности и особое отношение к людям.
В Луцке пять лет служил. Славное было время. Собралась большая холостяцкая компания молодых офицеров. Комполка каждую неделю нас к себе домой приглашал. Мария Васильевна наготовит, стол накроет. У нее голос звонкий, иногда песни фронтовые пела. Их дочь Света, тогда школьница, готовилась стать артисткой, свои способности, случалось, демонстрировала. Посиделки наши были душевные, непринужденные.
А утром все по уставу, никакого панибратства. Для меня Дим Димыч — образец командира полка. Жаль, что таких людей, с фронтовыми закалкой и опытом, в армии уже нет.
Всю жизнь дорожил общением с этим человеком. Знал, что во время войны на него было представление на звание Героя Советского Союза. Он летчик-истребитель, вражеских самолетов сбил с запасом. Но случился конфликт, где-то заступился за официантку, к которой офицер приставал. Набил ему морду. Тормахову оставили награды. На его военном парадном кителе можно было увидеть три ордена Красного Знамени, два ордена Отечественной войны 1-й степени, орден Александра Невского, три ордена Красной Звезды, а также югославский орден «За храбрость»…
Накануне 50-летия Победы, в 1995-м, будучи начальником Главного штаба ВВС России, я поднял это дело. Состоялось повторное представление. И через 51 год после победы в Великой Отечественной войне Дмитрию Дмитриевичу Тормахову было присвоено звание Героя России с вручением «Золотой звезды» за боевые действия в 1941—1945 годах.
Он уже к этому времени жил в Сочи. И, к сожалению, недолго со Звездой походил, ушел из жизни в 2002-м.
С Марией Васильевной мы связь поддерживаем. Светлана Тормахова, как и мечтала, стала актрисой театра и кино. Удачно дебютировала в фильмах «Юркины рассветы», «Хождение по мукам».
Важной была поддержка людей, которые давали мне дорогу по службе. В академию Гагарина меня предложил направить Иван Андреевич Янгаев, зам. начальника Центра боевого применения и переучивания летного состава. В академию Генштаба вовремя отпустил Владимир Федорович Корочкин, командующий 16-й Воздушной армией, у которого я был «незаменимым» замом.

Спарка с Бутсом на F-15
Соединенные Штаты довелось посетить дважды. Во время подготовки одного из официальных визитов в начале 90-х меня еще в Москве спросили: «Что вы хотите включить в программу?».
— Полетать надо бы, — ответил.
А что еще может быть у летчика на первом месте?
Прилетаю в Америку. Там уже все спланировано. Даже на летном костюме закрепили лейбл «генерал Малюков». Летать предстояло во Флориде на авиационной испытательной базе.
Накануне полета приехал на испытательную базу, с командиром базы пообщался. Летать предстояло на истребителе F-15, аналоге нашего Су-27. Следующий день у меня прошел по распорядку американских летчиков. Сразу понравилось, что у них ответственность очень четко персонифицирована. Закрепили за мной капитана, и никого больше нет около меня. Поручено отвечать одному человеку, и он отвечает. У нас, если бы летал американский генерал, вокруг него крутился бы целый хоровод.
— Как тебя зовут? — спрашиваю капитана.
— Бутс.
— Что за бутс?
— Это у меня кличка такая, а так я капитан Рид. У нас у каждого своя кличка.
— Ну давай, Бутс, готовиться к полету.
Согласно распорядку пошли в столовую, потом медосмотр, потом тренировка-тренаж, потом предполетные указания. Особых затруднений не испытывал: на английском довольно хорошо говорю, к тому же на доске полет расчертили.
Полетели с ним вдвоем. Групповую слетность сначала прошли, для этого еще один самолет с нами взлетел. Воздушный бой обозначили, потом на сверхзвук вышли. Летим по определенному курсу, а там впереди Куба.
— Слушай, капитан, нас Фидель не собьет?
Он смеется:
— Нет. Мы туда не дойдем.
На пилотаже у меня отказал указатель скорости. Сообщаю об этом Бутсу, тот сделал вид, что не расслышал. Думаю, ладно, капитан, раз так, буду пилотировать на вертикали без указателя скорости. Но все обошлось. Сели. Еще два раза с конвейера взлетели-сели. Все, что этот самолет может делать, мы сделали.
Вот только когда сели, когда зарулили и я вышел из самолета, появились звездный генерал с поздравлениями, журналисты, защелкал фотограф. Вечером совместный ужин — барбекю на берегу. Там уже фотографию вручили, на которой выхожу из самолета со шлемофоном. Местные газеты отметили, что начальник Главного штаба ВВС России — дееспособный летчик, а не штабной чиновник. Я был готов к этому полету: мой календарный летный стаж составлял 34 года, истребительный налет — более трех тысяч часов. Когда командовал дивизией в Советской группе войск в Германии, налетал 240 часов в год, а это даже по натовским меркам самый большой показатель.
Была ли практическая польза от полета на американском самолете? Он дал возможность сопоставить технику двух конкурирующих стран. Для военных летчиков это интересно тем, что мы всю жизнь изучали авиатехнику вероятного противника теоретически. А реальный опыт полезнее любой теории.

Благословение Патриарха Алексия
Человек я православный. Рос в Муроме, где церквей больше чем домов, в семье религиозной. Мама, провожая в летное училище, крестик на веревочке на меня надела. Потом он куда-то делся. До сих пор сожалею об этом. В советское время свое вероисповедание не афишировали, но я всегда помнил, что крещеный. Однажды мне пришлось сопровождать начальника Генштаба Греции во время его пребывания в Москве. Греческий военачальник попросил о встрече с Патриархом Московским и всея Руси Алексием.
Когда прибыли в Свято-Данилов монастырь, нас предупредили, что аудиенция продлится минут 40. Встретил Алексий нашу делегацию в парадном бело-золотом облачении и провел с нами два с лишним часа — такая получилась увлекательная беседа на разные темы. Когда выходили, все пошли вперед, а Святейший отстал немного, и я с ним рядом оказался. Был такой подъем чувств, что не удержался и сказал Патриарху, что если бы мама была жива, она бы очень оценила мое участие в этой встрече. Алексий расспросил немного, остановился и благословил меня персонально.

Место встречи — БелЭКСПО
В Минске стала приметным явлением Международная выставка вооружения и военной техники. В мае 2009 года прошла уже пятая — Milex-2009. Эта выставка собирает все больше специалистов, и я стараюсь ее не пропускать. Мои нынешние обязанности советника Генерального директора авиационной холдинговой компании «Сухой» включают вопросы взаимодействия минобороны России с военно-промышленным авиационным комплексом страны. Кроме служебного интереса Milex-2009 притягивает как место встречи. Здесь пересекаются пути тех, кто не потерял интерес к авиации. В 2009 году так спланировал свои дела, чтобы приехать в эти дни из Москвы. И закрутилось. Деловые и дружеские встречи надолго напитали позитивными эмоциями. Но в моих планах на этот год опять значится Минск.
Наталья САЛУК