«Традиции традициями, а жизнь одна». Репортаж из отселенной деревни, куда на Радуницу почти никто не приехал

Источник материала:

«В такое время в прошлые годы как по проспекту здесь движение, а сегодня что-то не видать никого», — уже в который раз вглядывается в окно Николай Иванович Дорошенко (помните его?). Единственный на всю деревню жилой дом № 89 пенсионера стоит у дороги, по которой последние лет 30 проезжают разве что пограничники да лесники. Демьянки отселили в начале 90-х, и теперь они оживают лишь раз в год — когда к могилам своих предков едут дети со всех концов Беларуси. Но сегодня здесь пусто: люди прислушались к просьбам медиков в пандемию и решили, что здоровье важнее многовековых традиций. Это первая в жизни Николая Ивановича Радуница, когда он не увидит своих бывших земляков.

• 
  
  Елена БычковаЖурналист TUT.BY

После Чернобыльской аварии деревня Демьянки Добрушского района попала в зону последующего отселения. Это значит, что отселяли людей не сразу после катастрофы, а спустя несколько лет. Но не все решились на переезд. Несколько пенсионеров так и остались доживать свой век в родной деревне. Потом — кто умер, кого в города забрали дети. Николая Ивановича дочь с зятем тоже не первый год зовут в свой дом под Гомелем. Но старик даже и слушать об этом не желает. Он и шустрая собака Пальма здесь единственные живые души (не считая птиц и дикого зверя) на много-много километров. И их обоих такое положение дел устраивает.

Но сегодня пенсионер все утро ждет гостей. На календаре — Радуница. А в Демьянках целых три кладбища.

Но на часах вот уже десятый час, а машин не видать. Николай Иванович просто не верит глазам — и, наконец, решается сходить в разведку на кладбище. Заодно снова навестит «свою дорогую голубку» — так он нежно зовет супругу Раису Семеновну, которую похоронил семь лет назад. Вчера он уже у нее был. Да и позавчера тоже.

— Как только навалится нуда, так и иду сюда. Обойду всех. У каждого остановлюсь, поговорю с теми, кто лежит, повспоминаю, что было — да домой пойду, — закрывает чужую оградку пенсионер.

Мы на так называемом «новом кладбище», здесь жителей Демьянок хоронят с 1963 года.

— В 69-м году я приехал сюда, всего две могилы здесь было. А теперь смотри-ка. Вон мои соседи Купреевы. Вон Анатолий Михайлович — уехал в Минск и через год уже привезли сюда. Вот Михаил. Бригадиром был, работал в колхозе, тоже переехал в Добруш — и на вторы год щитовидка случилась, так помер. Врачи сказали, что если бы сидел на месте, меньше бы проблем у него было.

В своем убеждении, что из Демьянок нельзя было уезжать тем, кто к ним прикипел, Николай Иванович непоколебим.

— Понимаешь, есть такая хвороба — называется стресс. Человек не болеет, ничего вроде бы внешне не происходит — а сердечко будто кто волосинкой невидимой щекочет и царапает. А такое бесследно не проходит. Мужики вон здоровые поуехали. А через год-два сюда в гробах вернулись. То у него ноги отказали, то руки. Все это делает стресс. Стресс — это страшнее, чем та радиация.

На часах 10 — и к радости Ивановича у кладбища останавливается черный Passat. Из машины выходит сразу несколько поколений. Несут цветы к могилам родителей.

— Это Луценки. Что-то мало их сегодня, — недоумевает Николай Иванович и спешит поздороваться с гостями.

Большая семья Луценко сегодня действительно не вся: часть родственников живет на Дальнем Востоке, из-за закрытых границ люди не смогли приехать.

Луценко удивляются пустынному кладбищу, но их традицию, говорят, никакой коронавирус не сможет нарушить. Разрезают кулич, чистят крашеные яйца и наливают чарку. Сначала умершим. Потом — себе. А потом снова обсуждают то, о чем у всех тут болит вот уже 30 лет — не надо было отселять деревню, не надо было разъезжаться.

В Демьянках до Чернобыльской аварии было 700 дворов, школа, детский сад, крепкий колхоз, баня, магазины. И даже урбанизация 70-х, когда по всему СССР деревни покидала молодежь, ее не сломила.

— Я в 1986 году работал директором Дома культуры, так продавали мы по 150 билетов на каждые танцы. Деревня была перспективной, и даже после Чернобыля никто не собирался ее оставлять, — вспоминает Александр Луценко. Говорит, что и он не уехал бы, если бы в конце 80-х — начале 90-х не заговорили об отселении местные власти.

— Очень многое зависело тогда от руководителей. У нас председатель сельсовета и колхоза первые уехали. Ну и паника у людей началась. А потом людей поставили перед фактом — закрыли школу, сад, больницу. Куда уже было деваться?

— А теперь все ученые-атомщики говорят, что не надо было людей трогать, — подхватывает брат Александра — Николай. —  Вот, посмотрите, многие как раз на это кладбище и попали, как только уехали из Демьянок.

Луценко не исключают, что Демьянки могут и возродиться. Но уже как рабочий поселок.

—  Слышали же, что президент сказал? Восстанавливать земли. Но у нас тут и теперь и сеют на полную катушку, и молоко сдается. В Дубовом Логе (соседняя c Демьянками деревня. — Прим. TUT.BY) фермы новые стоят уже. Так что кто его знает.

На часах около одиннадцати, а на кладбище больше так никто и не приехал. И уже вряд ли приедет.

На «старом» погосте тоже никого. Но вот у могилок в начале деревни останавливается Peugeot. Из авто выходят две женщины в масках и перчатках — это Надежда и Нина Дроздовы. Но зачем им в пустой деревне на пустынном кладбище средства защиты? Оказывается, женщины привезли на родину маму — Валентину Егоровну. Ей 88 лет, здоровье уже слабое, дочери даже не позволили ей выйти из машины, пока общались с нами — чтобы пожилая женщина не контактировала с посторонними людьми.

— Очень страшно за нашу маму, но как это на Радуницу она не поедет? Она просто не перенесет этого. Поэтому мы решили, что наденем все это и обязательно поедем. а вот внуков и правнуков не звали — они в Минске. Все-таки традиции традициями, а жизнь у всех одна.

---

Напомним, в нынешнем году из-за пандемии коронавируса церковь и медики просили белорусов на Радуницу воздержаться от массового посещения кладбищ, строго соблюдать правила санитарно-эпидемиологического режима. В отдельные храмы страны можно было позвонить и попросить почитать молитву за умерших, кое-где записки принимали в инстаграм-аккаунте храма.

За последние сутки в стране выявили рекордное количество заразившихся — более 900 человек. Всего с начала вспышки в Беларуси коронавирусом инфицированы более 12 тыс. человек.

Использование материала в полном объеме разрешено только медиаресурсам, заключившим с TUT.BY партнерское соглашение. За информацией обращайтесь на nn@tutby.com

Теги: Гомель, Минск