Как в Жировичском монастыре переживает пандемию старейший монах Беларуси

"Сейчас лучше понимаешь старцев, которые жили в богоборные времена", - сказал "Свабодзе" старейший монах Беларуси Иоанн (Олег Бембель) и поделился тем, как переживает карантин и разлуку с дочерью.

Вскоре исполнится 25 лет, как философ-диссидент, профессиональный пианист Олег Бембель, он же поэт Зьніч, живет за монастырскими стенами. Прежде чем стать монахом Иоанном, побыл послушником Олегом и иноком Николаем.

Свято-Успенский монастырь в Жировичах теперь закрыт для посетителей. Иоанн вместе с другими монахами в карантине в связи со вспышкой коронавируса в Жировичском монастыре. Больным он себя не чувствует, симптомов никаких не имеет.

В интервью "Свабодзе" монах Иоанн сообщил, что среди его братьев в монастыре много пожилых людей.

Некоторые после пасхальных праздников, когда монастырь посещало большое количество паломников, были госпитализированы в Слоним и Гродно с подозрением на пневмонию. Остальные должны оставаться в своих кельях, выходить из здания на улицу запрещено.

Не обошла болезнь и священников, которые служат в храмах, и молодых семинаристов — кого-то как контактеров первого уровня отправили на изоляцию домой к родителям, другие в больнице или на карантине. У монаха Иоанна тестов на коронавирус не брали, поэтому «лечится» он исключительно молитвами.

"У меня точно никаких тестов не брали, да и вообще что уже дедов беспокоить? Просто изолируют, чтобы были подальше от греха. Особенно это касается братьев, которым за 70 — пересидеть келейно, с открытым окном", — объясняет монах Иоанн.

Всего в монастыре около полусотни жильцов. Монах Иоанн по своему статусу живет в кельи один. Уточняет, что, в отличие от быта прежних монахов-отшельников, это не спартанская пещера, а современное помещение с удобствами и большим окном.

Хотя энергичная натура монаха Иоанна требует постоянной деятельности, вынужденная изоляция способствует творческому вдохновению — стихи сыплются, как из рога, говорит он. Последним из-под пера вышло посвящение Виктору Вейнику — известному ученому, который теоретически обосновал возможность путешествия во времени. А когда после воинствующего атеизма принял веру, за совокупность» странных поступков "коллеги признали о "сумасшедшим".

Если творческий процесс и прерывается, то только на необходимость физически поддержать душу в теле, говорит монах Иоанн.

«В трапезную выходить не надо, еду приносят прямо под двери — дежурный стучит, уходит, я после этого открываю и забираю продукты. Так что все как положено, никто не голодает», — улыбается он.

Монах считает, что ничего плохого в новом графике нет. Скорее наоборот: может, хотя сейчас более молодые братья поймут, каким должен быть быт настоящего монаха.

"Наконец есть возможность понять монахов, которые жили за этими стенами в богоборные советские времена, - говорит он. - За ними пристально наблюдала милиция, партийные идеологи, а они уходили в себя и молились Богу — горстка старых монахов. Теперь дано знать, как старцы того поколения держались своей веры. Для меня это Божий дар, ибо дана схима еще до формального пострижения. Еще до момента отделения от плоти я попал в рай. И это не поэтическая строка, а констатация факта".

Схима — торжественная клятва (обетование) православных монахов соблюдать особо строгие аскетические правила поведения, объясняет он для несведущих.

И все же карантин был причастен к большим неудобствам. В монастыре работает младшая дочь монаха Иоанна Инна. Какое-то время назад она осознанно попрощалась со светской жизнью, переехала в Жировичи и теперь служит Господу при духовной семинарии.

Она не только выполняет функции регента учебного заведения, поет в хоре и преподает историю музыки, но и ухаживает за своим отцом: готовит ему диетические блюда и напитки, рекомендованные после старой язвы. Инна ежедневно наведывалась в его келью, однако теперь сама в вынужденной изоляции — имеет положительный тест на коронавирус. Но форма болезни не самая сложная, поэтому до госпитализации не дошло. Она остается дома и сильно переживает за папу.

Предварительно решено, что карантин на территории монастыря будет действовать до 10 мая. Пока же сюда не пускают туристов, верующих, приостановили церковные службы.

Продолжение изоляции на фоне распространения коронавируса может нарушить масштабные планы церковного и государственного руководства.

18-20 мая в Жировичах собираются отметить сразу два больших юбилея: 500-летие основания монастыря и 550 лет появления святой чудотворной иконы Матери Божьей Жировичской. На мероприятия приглашены высокие религиозные и светские чины из Беларуси и России. Поэтому в канцелярии ограничиваются надеждой, что к назначенной дате ситуация нормализуется.

Биографии этого человека хватило бы не на одну жизнь. Родился он 80 лет назад в семье скульптора Андрея Бембеля. Говорит, с младенчества его окружала художественная изысканность, "удобренная советской идеологией".

Олег окончил Минское музыкальное училище. Начинал в 1950-х с того, что учил детей играть на пианино в Глубоком, был преподавателем музыки в Минске. Поступил в Белорусскую государственную консерваторию, где ему открывались хорошие перспективы. Но попал не на сцену, а в «психушку». Случилось это после того, как отметил 25-летие распространением среди студентов своей поэмы, посвященной идеям "христианского коммунизма".

В больнице его нашпиговывали психотропами. Отец забрал сына под собственную ответственность и отправил в Москву, где экспериментальная лаборатория набирала добровольцев для изучения эффекта лечебного голодания. "Полностью очищенный", Олег позже устроился преподавателем фортепиано в музыкальной школе города Тарусы - так называемый сотый километр от столицы СССР, за который направляли неблагонадежных.

С учетом пережитого "глотал" философские трактаты. Вскоре стал аспирантом Института философии и права Академии наук БССР, зачислили в штат научным сотрудником сектора социальной психологии и эстетики. Начал писать диссертацию "Национальное и интернациональное в духовной культуре".

Олег Бембель провел беспрецедентный для Беларуси социологический опрос о языковой дискриминации и написал монографию «Родной язык и морально-эстетический прогресс». Рукопись в машинописных копиях ходил по рукам и в конце концов попал в Лондон, где в 1985 году вышла отдельной книгой. 

За антисоветскую пропаганду автору грозила тюрьма, и не дошло до этого только потому, что директор Института философии Евгений Бабосов добился, чтобы работу переквалифицировали с «антисоветской» (ярлык «врага народа» и срок заключения) в «немарксистскую» (взыскание по партийной линии). Второй секретарь Минского горкома КПБ Петр Кравченко сдержал кампанию травли на партийном уровне. За совокупность проступков исследователя исключили из КПСС и уволили с работы. Сектор эстетики и психологии был распущен. Так философ стал диссидентом.

В 1996 году бывший ученый приехал в Жировичи, как он думал, умирать. Врачи признали, что медицина не в силах вылечить его прободную язву. Но вот уже четверть века он благодарит высшие силы за продленную жизнь. Занимается издательской деятельностью, проводит литературные встречи с паломниками, духовно воспитывает будущих аграриев — учащихся местного колледжа.

Уже будучи монахом, получил приглашение из—за океана — тамошние белорусы предлагали взять приход в США или Канаде и служить в качестве священника. Заботу оценил, но отказался: его призвание — аскетическое послушание за стенами монастыря в Жировичах.

 Перевод с бел. — EX-PRESS.BY