В Оперном театре прошла премьера "Саломеи", которую просили запретить православные верующие

Источник материала:

Вечером 18 октября в Национальном театре оперы и балета состоялась премьера «Саломеи», которую месяц назад перенесли из-за возмущенного письма православных верующих. Спектакль тут же окрестили скандальным, хотя, как выразилась театральный критик Надежда Бунцевич, его правильнее было бы рассматривать как «Библию для начинающих». Как премьеру оперы «Саломея» встретили ее первые зрители, режиссер спектакля Михаил Панджавидзе и новый художественный руководитель театра Валентин Елизарьев — в материале TUT.BY.

Напомним, премьера «Саломеи» должна была состояться 9 и 10 сентября, однако Министерство культуры решило ее перенести. Накануне первого публичного показа группа православных верующих направило письмо в Администрацию президента и Генеральную прокуратуру с требованием запретить спектакль, назвав его «кощунством под эгидой Министерства культуры» — антихристианским и оскорбляющим чувства верующих.

Также авторы письма просили возбудить уголовное дело против главного режиссера театра Михаила Панджавидзе по 130-й статье (Умышленные действия, направленные на разжигание расовой, национальной, религиозной вражды).

Несмотря на перенос премьеры, 18 октября «Саломея» собрала полный зал — более 1100 человек. По словам режиссера оперы Михаила Панджавидзе, ближайший спектакль, на который можно купить билеты, состоится не раньше декабря-января.

Хотя самого режиссера это обстоятельство не сильно ободряет. После случившегося он чувствует лишь «усталость и опустошенность», но никак не радость от премьеры.

— Премьера получилась странной. Как беременность в три захода. По сути, сегодня мы играем в третий раз — будем называть вещи своими именами. Премьерный кураж уже выплеснут.

7 сентября состоялся предпремьерный показ оперы, на котором мы побывали вместе с театральным критиком Надеждой Бунцевич. По словам Панджавидзе, на премьере зрители увидели ту же версию постановки — ничего нового в ней не появилось.

— Нам бы доделать то, что задумывалось изначально. Времени в результате всех этих свистоплясок было крайне мало. Потому что театр живет полноценной жизнью по расписанию. Говорить о каких-то нововведениях не приходится. Те, кто были на предпремьерном показе, пришли на такой же спектакль. Просто сегодня он будет при зрителях, которые купили билеты.

Перед премьерой, говорит Михаил Панджавидзе, труппа лишь «собралась, немного порепетировала и освежила в памяти то, что было поставлено ранее».

— У нас на повестке дня — премьера балета «Анастасия». Это очень серьезный проект. И мы обязаны сделать его качественно. А потом у нас балет «Ромео и Джульетта». И так далее, и далее, и далее. У нас есть планы, и любое вмешательство в них ничему хорошему не способствует.

Будет ли в перспективе Михаил Панджавидзе что-то менять в опере? Отвечает без конкретики: «Поживем — увидим». Но то, что он больше не возьмется ставить «Саломею» где-либо еще, на данный момент режиссер решил точно.

— Меня спрашивают: «Что бы я в принципе хотел поставить? Да ничего». Но придется, потому что нужно кормить семью. Я режиссер, и это моя профессия. Возможно, когда пройдет усталость, я скажу, что ситуация получилась с интригой. Да, квест был интересным, но выматывает сильно. Потому что относиться к нему постмодернистски не получается — я воспринимаю все всерьез.

При этом режиссер остался благодарен общественности, творческой интеллигенции и средствам массовой информации за поддержку.

— Также признателен комиссиям, представителям Белорусской православной церкви, которые однозначно дали понять: они не были против чего бы то ни было и ни о чем не просили. Запрет или перенос не был инициативой БПЦ. В немалой степени это была провокация, направленная и против нее тоже. Мол, они не работают, не следят за тем, что понаехали сюда национальные меньшинства и портят вкус белорусам за государственные деньги. Это я сейчас о себе (Михаил Панджавидзе — гражданин России. — Прим. TUT.BY).

Несмотря на усталость, у режиссера остались силы и на шутки.

— Знакомый священнослужитель говорил: «Есть куча сомнительных сюжетов. Давай договоримся о каком-нибудь из них — и мы тебе такой пиар сделаем. Ты только эти сюжеты разрабатывай, а мы будем запрещать».

Панджавидзе говорит, что ситуация вокруг «Саломеи» многому его научила.

— Наши ценности имеют свойство меняться с опытом. Пока мой опыт подсказывает, что, к сожалению, даже большое количество хороших людей и их мнения не всегда в состоянии что-то поменять и что-то решить. Но, конечно, приятно, что оно есть и утверждает тебя, что ты прав. А когда ты прав, можно что-то и потерпеть.

Художественный руководитель театра Валентин Елизарьев, который недавно вступил в свою прежнюю должность и с которым удалось пообщаться только перед началом спектакля, «Саломею» Панджавидзе до премьеры не видел.

— Даже на репетициях не был. Поэтому рассказывать нечего. Ожидания? Хочу, чтобы в театре выходили хорошие спектакли, чтобы театр гордился своими постановками и минчане гордились театром. Но это общие пожелания и не адресованы конкретному спектаклю.

У публики, которой пришлось ждать премьеру «Саломеи» на месяц дольше, настроение было более возвышенное и праздничное.

Станислав приобрел билеты заранее. О том, чтобы сдать их из-за переноса, речи даже не шло. Наоборот, ситуация лишь подогрела интерес к опере.

— Мне ў пэўны момант нават падалося, што гэта ўсё — тэатральная інтрыга, а група вернікаў - прыдумка. Кшталту даваеннай «группы трудящихся». Шчыра кажучы, не бачу ў «Саламеі» ніякіх супярэчнасцей з рэлігіяй. Хаця чытаў, што пастаноўка была ўзгоднена з мітрапалітам Паўлам. А потым здарыўся гэты перанос. Якімі былі чаканні? Убачыць класіку. Тое, што я назіраў у харэаграфічным пралогу, мне падалося добрым пачаткам. Усё было зразумела: вось пустыня, зараджэнне хрысціянства і гэтак далей. А вось калі гаворка пайшла пра сучаснасць… Засмуцілі амапаўцы (они появляются на сцене в одном из эпизодов спектакля. — Прим. TUT.BY).

Для Ирины и Анатолия постановка «Саломеи» стала чуть ли не тысячным спектаклем, который они смотрят в Оперном, рассказывает пара. Сегодня Ирина долго готовилась к премьере, Анатолию хватило 20 минут. Билеты на показ они приобрели сразу же, как только они появились в продаже.

— Мы всегда приобретаем билеты в первые дни.

То, что «Саломея» может оскорбить чувства верующих, Ирина и Анатолий никогда не считали.

— Этот скандал искусственный. Абсолютно непонятно, кто его поднял и что это была за «группа верующих». В спектакле хорошая сценография, музыка, хотя она и воспринимается больше как симфоническая, а не оперная. Рады, что многие сцены показаны образно, а не буквально. Да, возможно, если бы танец семи покрывал Саломея исполняла в обнаженном виде, пришло бы больше молодежи. Но мы ходим в театр не за тем, а потому, что любим оперу. И немецкий язык в «Саломее» нисколько не смущает — все должно быть на языке оригинала.

В гардеробе мы познакомились с немцем Вольфгангом. Он придерживается противоположного мнения:

— Здорово, когда слушаешь и все понимаешь. И хотя немецкий язык для меня родной, очень странно слышать его в опере. Он все-таки не очень хорошо подходит для языка искусства. Что касается самой оперы, я видел и более сильные постановки «Саломеи». Не понимаю, почему белорусы так смущаются обнаженных сцен и так возмущаются всему, что выходит за какие-то очень узкие рамки.

Завершилась премьера долгими аплодисментами — и букетами от зрителей.