«Зиганшин-буги». 51 день без еды и воды в океане, которые потрясли мир

Источник материала:

60 лет назад, 7 марта 1960 года, авиационная группа с американского авианосца USS Kearsarge обнаружила полузатопленную баржу Т-36 с четырьмя изможденными советскими солдатами на борту примерно в тысяче миль северо-западнее Гавайев. Как позже узнал весь мир, они дрейфовали на неуправляемом судне в Тихом океане 51 день — без запасов еды, воды и топлива. Эта четвертка стала героями в разгар Холодной войны не только в СССР, но и на Западе.

Баржа Т-36

Эта история началась на острове Итуруп на Курилах, где 17 января 1960 года ураганный ветер сорвал со швартовки самоходную танкодесантную баржу Т-36. За грозным словосочетанием «танкодесантная баржа» скрывался небольшой кораблик водоизмещением сто тонн, длина которого по ватерлинии составляла 17 метров, ширина — три с половиной метра, осадка — чуть более метра. Максимальная скорость баржи составляла 9 узлов (17 км — прим. TUT.BY).

Баржа не была предназначена для плавания в открытом океане. Из-за скалистых берегов Итурупа большие корабли не не могли бросить якорь у острова, и баржа работала морским грузовиком, доставляя продукты и боеприпасы с судов на берег.

Членами экипажа этой морской посудины были простые стройбатовцы, приписанные к расположенной на острове пограничной заставе: 21-летний младший сержант и судоводитель Асхат Зиганшин, 21-летний рядовой Анатолий Крючковский, 20-летний рядовой Филипп Поплавский и еще один рядовой, 20-летний Иван Федотов.

Практически круглый год они жили на прямо на барже. Так было удобнее, хотя на борту особо не развернешься: в кубрике помещались лишь четыре койки, печка да переносная радиостанция. Но в период сильных штормов все баржи вытаскивали на берег на зимовку.

17 января 1960 года на заставу пришел приказ о срочной разгрузке рефрижератора с мясом. Две баржи опять спустили на воду, несмотря на шторм. Около 9 часов утра, сильный ветер, достигавший 60 метров в секунду, сорвал баржу Т-36 со швартовки и стал уносить ее в открытое море. Вода залила рацию, и связь с берегом пропала.

Когда шторм стих, начались поиски. На берегу нашли обломки бочонка для питьевой воды, спасательный круг с баржи и разбитый ящик из-под угля с бортовым номером «Т-36». Командование пришло к выводу, что баржа с людьми на борту затонула. Родным солдат были отправлены телеграммы, что они пропали без вести при исполнении воинского долга.

Но баржа не затонула. Четверка, оказавшаяся на борту Т-36, в течение десяти часов боролась со стихией, пока наконец шторм не стих. На это ушли скудные запасы топлива, и суденышко стало уносить в открытый океан.

«Глава» экипажа, Асхат Зиганшин, принял решение выброситься на берег. Но все три попытки оказались неудачными, а баржа получила пробоину и вода стала затапливать машинное отделение. Бросить якорь солдаты тоже не могли — не позволяла глубина. Добираться до далекого берега вплавь, при высоких волнах и минусовой температуре в ледяной воде — самоубийство. Все что им оставалось — смотреть на исчезающий вдали берег.

Каша из сапога и деликатес из гармони

Первым делом невольные путешественники откачали воду из машинного отделения, с помощью домкрата залатали пробоину и устранили течь.

Затем принялись за ревизию припасов. Обычно на барже был запас продуктов — галеты, сахар, чай, тушенка, сгущенка, мешок картошки. Но баржа и ее экипаж были уже на зимовке, и все припасы были на берегу, на судне не было даже положенного по уставу 10-дневного суточного пайка.

Ревизия показала, что на борту есть буханка хлеба, немного гороха и пшена, ведро перемазанной мазутом картошки, банка с жиром, несколько пачек «Беломора» и три коробка спичек. Но проблема была не только с едой. Во время шторма с баржи сорвался пятилитровый бочонок с водой. Пришлось пить техническую, предназначенную для охлаждения дизелей. Она была ржавая, но главное — пресная!

Ребята рассчитывали, что их быстро найдут, либо ветер переменится и баржу прибьет к берегу. Тем не менее командир судна Асхат Зиганшин сразу ввел жесткие ограничения по еде и воде — на всякий случай. И оказался прав.

«Ели раз в сутки. Каждому доставалось по кружке супа, который я варил из пары картофелин и ложки жира. Еще добавлял крупу, пока не закончилась. Воду пили трижды в день — по крохотному стаканчику из набора для бритья. Но вскоре и эту норму пришлось урезать вдвое. Суп стали варить раз в два дня, используя одну картофелину. Правда, 27 января в свой день рождения Крючковский получил повышенный паек. Но Толя отказался в одиночку есть дополнительную порцию и пить воду. Мол, именинный торт делят между всеми гостями, поэтому угощайтесь!», — рассказывал Зиганшин.

Сначала закончилась вода в системе охлаждения, пришлось собирать дождевую. 23 февраля закончились последние припасы. Солдаты пробовали приманить альбатросов, но птицы не желали садиться на баржу. Пробовали ловить рыбу примитивными снастями, но какая рыба польстится на ржавый гвоздь?

«Знаете, за все время никто не попытался стащить что-то с общего стола, урвать лишний кусок. Да это не получилось бы, если честно. Все было наперечет. Пробовали есть мыло, зубную пасту. С голодухи все сгодится!», — вспоминал младший сержант.

В ход пошло все — ремешок от часов, кожаный пояс от брюк, взялись за кирзовые сапоги.

«Кожа очень горькая, с неприятным запахом. Да разве тогда до вкуса было? Хотелось только одного: обмануть желудок. Но просто кожу не съешь — слишком жесткая. Поэтому мы отрезали по маленькому кусочку и поджигали. Когда кирза сгорала, она превращалась в нечто похожее на древесный уголь и становилась мягкой. Этот „деликатес“ мы намазывали солидолом, чтобы легче было глотать. Несколько таких „бутербродов“ и составляли наш суточный рацион», — рассказывал еще один член экипажа Анатолий Крючковский.

Добрались и до гармошки Филиппа Поплавского, найденной на борту. Под клавишами гармони нашли маленькие кружочки хрома — тоже съели. «Давайте, ребята, считать это мясом высшего сорта…», — шутил Зиганшин.

На таком рационе требовалось не только выживать самим, но и бороться за живучесть баржи: скалывать лед с бортов и выкачивать воду, собиравшуюся в трюме.

Спасение

Первый корабль они увидели на сороковой день дрейфа. Как они не кричали и не махали руками, судно скрылось вдали. Тем же вечером увидели еще один корабль, но и тот не заметил разведенный на палубе костер. Через неделю экипаж баржи заметил еще два корабля, но их экипажи не заметили маленькую баржу в открытом океане.

Наконец, 7 марта ребята услышали какой-то шум прямо над головой — над ними кружили самолеты, которых вскоре сменили вертолеты, а затем к барже подошел авианосец USS Kearsarge. С капитанского мостика на ломаном русском прокричали: «Рomosh vam! Pomosh!»

На барже оставалось полчайника пресной воды, один сапог да три спички.

«Четверо русских были одеты в загрязненную и порванную военную ферму. Они были небриты, с длинными волосами. Они могли передвигаться, но довольно неуверенно из-за слабости. Они были спокойны, последовательны в разговоре, свободно отвечали на вопросы, которые им были заданы на корабле через переводчика. Каждому дали по нескольку глотков бульона, молока и маленькие кусочки хлеба. Затем — фруктовый сок», — говорилось в отчете военных врачей USS Kearsarge.

Когда эйфория от спасения спала, экипаж стал переживать за свою дальнейшую судьбу — в руки американцам попала советская баржа, пусть не секретный объект, но социалистическое имущество. Зиганшин требовал взять баржу на буксир, его успокаивали — ее в порт отбуксирует другое судно. На самом деле американцы потопили Т-36: не из-за желания нанести урон военной мощи СССР, а потому, что полузатопленная баржа представляла угрозу судоходству.

Представление об американцах, как о «вероятных противниках» у советских парней изменилось после девяти дней на борту авианосца. «Нам сразу же вручили по блоку сигарет, постоянно спрашивали, не нужна ли нам помощь. Все время развлекали — крутили кино про любовь и ковбоев, приносили конфеты, мороженное, а в последний день моряки даже устроили концерт. Мы постоянно пытались общаться, тут же появились разговорники», — рассказывал Зиганшин.

Но советских солдат волновало, что скажут в Москве. А Москва, получив новости из США, некоторое время молчала. Дома у ребят проходили обыски, родных — допрашивали. А вдруг это не история чудесного спасения, а запланированный побег на Запад? И только тогда, когда генсек СССР Никита Хрущев направил четверке поздравительную телеграмму и назвал их героями, об экипаже Т-36 заговорили на советском телевидении, радио и газетах.

По официальной версии дрейф Т-36 продолжался 49 дней. Но на самом деле — 51 день. Эту ошибку объясняют тем, что у Хрущева при подготовке телеграммы неправильно посчитали дни и забыли про високосный год.

Прием в США

Авианосец прибыл в Сан-Франциско, где уже была готова торжественная встреча. Мэр Сан-Франциско вручил им символические ключи от города и произвел в почетные жители. Пресса не отходила от четверки ни на шаг, о них писали в газетах и показывали по американскому телевидению.

«Я раньше про это чудо техники лишь слышал, а тут включаю — идет сюжет о нашем спасении. Мы обросшие, исхудавшие… Я почти 30 килограммов сбросил, и ребята примерно по столько же. Помню, потом показывали „фокус“: становились втроем и обхватывали себя одним солдатским ремнем», — рассказывал Зиганшин.

Ребятам отправил телеграмму писатель Эрнест Хэмингуэй. Поздравил с чудесным спасением и восхитился выдержкой знаменитый путешественник Тур Хейердал. Весь мир восхищался мужеством людей, которые в критической ситуации не потеряли человеческий облик, не озверели, не дрались за еду и воду, и боролись за жизнь вместе, а не каждый сам за себя.

Экипаж баржи Т-36 сменил американскую форму на гражданские костюмы. В советском консульстве в Сан-Франциско им выдали по 100 долларов и повезли по магазинам. «Я купил себе кожаную куртку за 30 долларов, так в ней даже внук мой ходил. Маме платок, папе свитер», — рассказывал Зиганшин.

Из Сан-Франциско четверка отправилась в Нью-Йорк. Там их посадили на трансатлантический лайнер Queen Mary, на котором они приплыли во Францию. 29 марта они вылетели самолетом «ТУ-104» из Парижа в Москву.

Герои в СССР

Родина их встречала как героев. В их честь был организован митинг, солдат лично принимал министр обороны Родион Малиновский, который подарил всем штурманские часы: «Чтобы больше не заблудились». Состоялся прием веоннослужащих и у Никиты Хрущева — всех четверых наградили орденами Красной Звезды.

После четверке устроили «гастрольный чес». Практически ежедневно они выступали с рассказами о дрейфе баржи Т-36 — в школах, на заводах и фабриках, собраниях и митингах. Солдатам мешками приходили письма. Про них написали несколько книг и сняли художественный фильм.

История вдохновила композитора Аллу Пахмутову и поэта Сергея Гребенникова на песню «О четырех героях», одну из своих первых песен — «Сорок девять дней», написал и Владимир Высоцкий. Но самой популярной в народе стала шлягер неизвестных стиляг на мотив Rock Around the Clock: «Зиганшин-рок, Зиганшин-буги, Зиганшин — парень из Калуги, Зиганшин-буги, Зиганшин-рок, Зиганшин слопал свой сапог».

В июне ребята вернулись в свою часть. Так закончилось их нечанное и необыкновенное кругосветное путешествие, начавшееся 17 января и длившееся четыре с половиной месяца.

А популярность со временем стала сходить на нет — через год в космос полетел Юрий Гагарин и у мира появился новый кумир.