Есть ли жизнь на пенсии? Как руководители Беларуси уходили в отставку и чем занимались

Источник материала:

Есть ли жизнь после ухода из власти? Казалось бы, на этот вопрос могут ответить лишь Станислав Шушкевич и Вячеслав Кебич, которые в 1994-м проиграли Александру Лукашенко. Но их примеры далеко не единственные. TUT.BY собрал истории, как руководители Беларуси уходили в отставку и чем занимались на пенсии. Рассказываем, как один из них связал свою жизнь с религией, а другие радовались жизни и даже пытались вернуться в политику.

• 
  Денис МартиновичРедактор отдела «Кругозор», кандидат исторических наук

Тесть французского короля и аббат

До 20 века о жизни на пенсии после ухода из власти говорить не приходилось. В большинстве случаев монархи правили странами пожизненно. А если их свергали, преемники зачастую отправляли предшественников на тот свет — чтобы не создавать себе противников, которые будут пытаться вернуть трон и корону.

За всю тысячелетнюю белорусскую историю можно вспомнить лишь несколько таких примеров. Великие князья литовские Евнут и Свидригайло, свергнутые с трона, правили в удельных княжествах рангом поменьше. Первый — в Изяславле (теперь Заславль), второй — на Волыни. Свергнутому Станиславу Лещинскому повезло: его дочь вышла замуж за французского короля, и до трагической смерти (88-летний Лещинский заснул у камина и на нем загорелась одежда) он являлся герцогом Лотарингии. Станислав Август Понятовский потерял трон после разделов Речи Посполитой.

Но полноценный «пенсионер» был всего один: в 1668-м великий князь литовский и король польский Ян Казимир Ваза отрекся от престола. Логика в этом решении была. При нем страну потряс «Потоп» — нашествие войск Богдана Хмельницкого, шведов и русских, когда Речь Посполитая была под угрозой уничтожения. Ваза уехал в Париж и до смерти (спустя четыре года) владел аббатством Сен-Жермен-де-Пре.

Сгоревшая дача и ордера, которые не меняли на ордена

Среди руководителей Беларуси первым полноценным пенсионером стал Пантелеймон Пономаренко (возглавлял белорусскую компартию в 1938—1947 годах). Впрочем, большой его заслуги в этом нет.

Почти все предшественники Пономаренко в Беларуси не сумели отдохнуть от своей работы: они были расстреляны. Пантелеймон Кондратьевич сумел остаться целым и невредимым к моменту смерти Сталина. К тому же он не являлся соратником Лаврентия Берии, который был расстрелян в том же 1953-м и утянул за собой в могилу нескольких близких соратников.

Когда через несколько лет Никита Хрущев расправился со своими противниками (знаменитая «антипартийная группа»), то принципиально никого из них не отправил в тюрьму. С того времени советские руководители заключили негласную договоренность: крови не будет. Проигравших отправляли на работу послами, назначали на незначительные должности, но оставляли на свободе и в относительном материальном достатке.

Плодами такой договоренности воспользовался и Пономаренко. Хрущев его откровенно не любил, при нем карьера бывшего белорусского лидера покатилась под откос. В 1964-м Никита Сергеевич отправил своего противника в отставку с минимальной пенсией. А дальше вмешался случай. В один из дней у Пономаренко сгорела дача. Он приехал в Москву и около дома столкнулся с Брежневым. Узнав о беде бывшего главы Беларуси, обещал помочь и сообщил, что в этот день скинули Хрущева.

— А кого же избрали Первым? — спросил Пономаренко.

— Представь, меня, — со смехом ответил Брежнев.

В большую политику Пантелеймон Кондратьевич уже не вернулся. Но в следующем году он стал пенсионером союзного значения и еще десять лет преподавал в Институте общественных наук при ЦК КПСС. Последние десять лет жизни (скончался в 1984-м) нигде не работал.

На пенсии Пономаренко написал книгу «Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских захватчиков. 1941−1944» (при жизни автора она вышла ограниченным тиражом под грифом «Для служебного пользования»), а также всячески создавал себе репутацию защитника белорусских интеллектуалов. Так, Пономаренко любил рассказывать, как заменил ордера на ордена: якобы он узнал, что Янку Купалу и Якуба Коласа хотят арестовать, отправился к Сталину и убедил простить их. Уже после смерти вождя белорусских коммунистов в архивах нашли его письмо-донос Сталину, в котором он обвинял классиков белорусской литературы во всех смертных грехах.

Помог Брежневу и стал «свадебным генералом»

Казалось бы, Николай Патоличев (руководил БССР в 1950—1956 годах) успел насладиться жизнью пенсионера всего четыре года. В 1985-м 77-летнего министра внешней торговли СССР отправили на пенсию, а через четыре года он умер в Москве. Но Патоличев сумел превратить свою жизнь в отдых задолго до этого события. В этом ему, как ни странно, помог добрый поступок.

Сразу после войны (еще до работы в Минске) Патоличев являлся секретарем ЦК ВКП (б) и непродолжительное время был одним из очень влиятельных людей в Кремле. В газете «Правда» появилась статья, в которой резко критиковался тогдашний руководитель Днепропетровщины Леонид Брежнев. В то время это могло привести к аресту. Патоличев заступился за него, а будущий лидер СССР (а это был именно он) не забыл этого.

В 1958-м Николай Семенович стал министром внешней торговли и находился на этом посту при Брежневе, Андропове и Черненко. О его дружбе с «дорогим Леонидом Ильичём» все знали, поэтому Патоличев спокойно исполнял роль «свадебного генерала», а отдельные вопросы решал напрямую с Брежневым через голову своего непосредственного начальника — премьера Косыгина.

Уже после смерти Николая Степановича его дочь издала мемуары отца «Совестью своей не поступись», в которых он рассказывал и о своей работе в Беларуси. В числе прочего рассказывал и о своем общении с Якубом Коласом, симпатию к которому Патоличев сохранил на всю жизнь.

«Брежнев прямо сказал, что он не хотел бы больше со мной работать. Я ответил, что это взаимно»

Кирилл Мазуров (руководитель БССР в 1956—1965 годах) принял активное участие в заговоре по свержению Никиты Хрущева. Его перевод в Москву, где Кирилл Трофимович стал первым замглавы Совмина и членом Политбюро, воспринимался в числе прочего и как благодарность за его позицию.

Но к концу 1970-х годов он попал в немилость к Брежневу. Петь ему осанну Мазуров не умел. К тому же считался человеком премьер-министра Косыгина, конкурента Леонида Ильича.

— Что уж там произошло на самом верху — не знаю, — писал в мемуарах Владимир Медведев, глава охраны Брежнева. — Когда мы ехали из Завидова после охоты, Леонид Ильич из машины позвонил Черненко: ''Костя, у меня предстоит разговор с Мазуровым. Об отставке… Как лучше — пригласить к себе или…'' Генерального беспокоило: Мазуров довольно молодой, но энергичный, вдруг откажется уходить! В результате перед Пленумом, прямо в зале заседаний, Брежнев побеседовал с Кириллом Трофимовичем, уговорил его обратиться в адрес Пленума с просьбой об отставке. Как обычно, все прошло гладко.

Правда, сам Мазуров об этом вспоминал иначе.

— Генеральный секретарь Л.И. Брежнев в дни работы ноябрьского (1978 год) Пленума ЦК КПСС задержал меня при входе в зал и прямо сказал, что он не хотел бы больше со мной работать. Я ответил, что это взаимно. Это обоюдоострое «объяснение в любви» было закономерным финалом сложных отношений между нами в течение длительного времени. Тут же я написал заявление об уходе на пенсию. Генсек огласил мою просьбу, и члены ЦК проголосовали. Наверное, у многих были сомнения, но никто не задал вопроса ни докладчику, ни мне.

Выйдя на пенсию, Мазуров взялся за мемуары. В 1980-х появилась его книга «Незабываемое». В ней Кирилл Трофимович рассказал о своем детстве и военных годах. Последующие события благоразумно не затрагивал: цензура вряд ли бы их пропустила.

После прихода Горбачева к власти Мазуров сумел попасть к нему на прием и получил разрешение заняться общественной работой (без согласия генсека ни один высокопоставленный чиновник не мог работать на пенсии). Кирилл Трофимович стал руководителем Всесоюзного совета ветеранов войны и труда, а в 1989-м ненадолго вернулся в большую политику, став народным депутатом СССР. Мазуров скончался в том же 1989 году.

Поиски «золота партии» и пенсия (в том числе) за Чернобыль

Николай Слюньков возглавлял БССР в 1983—1987 годах. Затем его забрали на повышение в Москву, где следующие три года он входил в состав Политбюро и являлся секретарем ЦК КПСС по экономике.

В 1990-м Горбачев даже рассматривал его кандидатуру на должность премьер-министра. Но вмешалась случайность: на одном из заседаний Политбюро Слюньков и Николай Рыжков (он как раз являлся премьером) спорили на таких повышенных тонах, что бывший белорусский лидер свалился с инфарктом и ушел на пенсию.

Спустя год в стране грянул путч, после которого Слюнькова вызвали в прокуратуру. Следователей интересовало «золото партии» и помощь зарубежным компартиям, которая, разумеется, не проходила через бюджет. Но хитрый белорус прикидывался, что ничего не знает, и не рассказал следователям ничего полезного.

Вскоре распался Советский Союз, и это резко повлияло на жизнь Слюнькова: его статус «персональный пенсионер союзного значения» был отменен, пенсия в условиях инфляции стала копеечной. Но спустя несколько лет гэкачепист Валентин Варенников помог ему оформить персональную пенсию. Ирония судьбы: для нее понадобились доказательства, что Слюньков принимал участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Такие документы ему никто не хотел предоставлять. Помог Дмитрий Демичев: в 1986-м он возглавлял Хойникский райком партии и лично встречал начальство в зоне. Спору нет, тогдашний лидер БССР ездил в зараженные районы. Но учитывая, что в первые дни после аварии он всячески замалчивал информацию о Чернобыле, ситуация выглядела крайне двусмысленно.

До 1998 года Слюньков жил в Москве, участвовал в создании Ассоциации белорусско-российской дружбы и экономического развития (также известна как Белорусско-российская ассоциация), являлся ее исполнительным директором на общественных началах.

Почему он не вернулся в Минск? Об одной из причин TUT.BY уже писал. В 1990-м в белорусском парламенте была создана комиссия. Она должна была выяснить, как белорусские чиновники действовали после аварии на Чернобыльской АЭС. На ковер вызывали и Слюнькова, но он отказался, сославшись на болезнь. Возможно, Николай Никитович не рисковал возвращаться в Беларусь, опасаясь суда. К 1998-му его угроза окончательно исчезла. Но скорее всего, решающим стал материальный фактор: за год до того решением Александра Лукашенко бывшие руководители БССР получили большие пенсии за особые заслуги.

Вернувшись в Беларусь, Слюньков редко участвовал в общественной жизни, хотя и принял участие в двух Всебелорусских собраниях. Он потерял одну почку, перенес четыре операции и три инфаркта, пережил онкологию. На данный момент 91-летний Николай Никитич живет в Минске.

94 года и «пенсия за особые заслуги»

В 1987-м Слюнькова сменил Ефрем Соколов. Он руководил БССР три года. Но в 1990-м руководителя белорусской компартии было решено выбирать на съезде. Но Соколов был очень непопулярен и понимал, что шансов быть выбранным у него нет. Поэтому (возможно, это единственный случай в белорусской истории) добровольно ушел в отставку.

Впрочем, к жизни после большой политики он подготовился. Депутат БНФ Сергей Антончик утверждал на страницах газеты «Аргументы и факты», что Соколову выделили квартиру общей площадью 134 квадратных метра (жилой — 78 метров). Жилье было рассчитано на трех человек: на самого лидера БССР, его жену и внука (при живых родителях).

Журналист Славомир Антонович рассказывал в своей книге «В августе 91-го» о случае, произошедшем с Соколовым в 1991-м, сразу после путча. Тому понадобилось заехать в здание ЦК КПБ (теперь там работает Администрация президента), но на Карла Маркса, 38, машину Соколова встретили оппозиционные активисты, начали раскачивать, а потом предложили экс-лидеру БССР отправиться домой пешком. Но водителю все-таки удалось увезти своего пассажира.

Тогда, в 1991-м, компартию на непродолжительное время запретили, но через пять лет Соколов снова стал руководителем компартии. В 1996-м тогдашняя Партия коммунистов белорусская во главе с Сергеем Калякиным, стала в оппозицию к президенту Лукашенко. Часть партийцев вышла из их рядов и организовала свою Коммунистическую партию Беларуси. На их съезде председателем совета партии был избран как раз Соколов (впрочем, это скорее была представительская должность), первым секретарем — Виктор Чикин.

В 1997-м жизнь Соколова резко улучшилась. Александр Лукашенко подписал декрет об «упорядочении пенсий за особые заслуги перед белорусским народом». Такие пенсии (их точный размер неизвестен) стали получать Слюньков, Соколов и Николай Дементей (спикер Верховного Совета в 1990—1991 годах). А вот оппозиционерам — спикерам Георгию Таразевичу, Станиславу Шушкевичу, Мечеславу Грибу и Семену Шарецкому — пенсии не индексировали.

Ефрему Соколову идет 94-й год, он живет в Минске.

«Электорат помнил, как он ездил на стройки, как лично проверял качество укладки мостовых»

Анатолий Малофеев сумел «поцарствовать» недолго: был избран первым секретарем белорусской компартии в последних числах ноября 1990-го, а в августе 1991-го случился путч.

Еще в апреле 1991-го он первым в СССР поставил вопрос о введении в стране чрезвычайного положения. Неудивительно, что он поддержал ГКЧП. Хотя годы спустя Малофеев отрицал это в интервью «Нашай Ніве».

— Я тогда взял слово [на заседании президиума Верховного Совета СССР]. Говорю, что сегодня в стране тяжелое положение, нужно это обсуждать. Меня ГКЧП не интересовало. Но проголосовали так, что из повестки дня убрали все вопросы, кроме ГКЧП. Ну та аудитория для того и собиралась, конечно. Я говорю, что если так, то меня этот вопрос не интересует, голосовать за это не буду. А когда я вернулся в Минск, меня почему-то сделали главным сторонником ГКЧП. Думаю, оппозиция так поработала.

25 августа 1991-го Малофеев пришел в парламент, но группа депутатов от БНФ буквально стащила его с трибуны. Позже он все-таки выступил и заявил, что компартия Беларуси выйдет из КПСС, поддержал департизацию, но высказался против национализации собственности компартии. Но это его не спасло: компартию запретили и в Беларуси.

Других постов Малофеев не занимал, поэтому неожиданно оказался безработным. До пенсии оставалось еще два года, поэтому его — как и многих других партийцев — пристроили в правительственные структуры. Бывший лидер БССР четыре года являлся заместителем начальника Главного управления по государственным материальным резервам при Совете министров. А в 1995-м, когда грянули очередные парламентские выборы, решил вернуться в политику.

— Его ведь и избрали потом депутатом Верховного Совета 13-го созыва по Мозырю, потому что электорат помнил, как он ездил на стройки, как лично проверял качество укладки мостовых, как следил не только за строительством заводов, но и жилья, — писал Александр Федута (в 1970-е Малофеев являлся первым секретарем Мозырского горкома партии).

В парламенте он занял пост заместителя председателя постоянной комиссии по экономической политике и реформам. А в конце 1996-го внезапно опять попал на олимп. В стране случился референдум о новой редакции Конституции, президент Лукашенко распустил Верховный Совет. Часть из депутатов вошли в Палату представителей — созданную нижнюю палату белорусского парламента. Малофеев стал ее спикером и оставался на этом посту до 2000 года, не демонстрируя особой политической активности и соблюдая правила игры.

Затем были еще четыре года в Палате представителей второго созыва (председатель комиссии по делам СНГ) и относительно спокойная жизнь на пенсии. Как признавался в 2018-м Малофеев в интервью «Нашай Ніве», он много времени проводит в больницах — страдает от варикоза.

86-летний Малофеев живет в Минске.

Теги: Минск