Инфляция в Беларуси может достигнуть 50 процентов. В лучшем случае

Источник материала:

Таким мнением с «Ежедневником» поделился экономист Исследовательского центра Института приватизации и менеджмента Дмитрий Крук.

– По итогам первого полугодия рост инфляции в Беларуси составил более 36 процентов. Годовой прогноз Министерства экономики всего на несколько процентов больше. Может ли инфляция уложиться в официально прогнозируемые цифры?

– Что касается перспектив остаться в прогнозе – здесь очень много зависит от искусственных факторов, к примеру, от того, как «обуздали» инфляцию сейчас. Ее зажали преимущественно энергетическими ценами, потому что тарифы на электроэнергию, на тепловую энергию после девальвации практически не поднимались. И, насколько я понимаю, «Белэнерго» и те компании, которые связаны с перераспределением энергии, они работают сейчас в лучшем случае в «ноль», но, подозреваю, скорее всего они работают в убыток. Фактически можно говорить о том, что нынешний уровень цен отчасти субсидируется за счет энергетического сектора, в том числе за счет нефтепереработки. И если такое прямое регулирование цен будет продолжаться, то по итогам года инфляцию, думаю, можно будет удержать в пределах 50 процентов. Но здесь очень больной вопрос, как долго можно за счет энергетики и других отраслей сдерживать рост цен. Бесконечно это делать нельзя.

– Сейчас звучат победные реляции о том, что рост ВВП по итогам 5 месяцев составил 111 процентов, а в мае образовалось положительное сальдо торговли товарами и услугами в размере 116 млн долларов. Насколько эти данные являются признаками позитивных тенденций в экономике?

– Здесь двоякая ситуация. Этот бурный рост ВВП – следствие агрессивной раскачки экономики в конце прошлого – начале нынешнего года. То есть это последствие той политики, которая как раз и привела к кризису. Поэтому гордиться такими достижениями, по крайней мере, нецелесообразно. Ведь они стали причиной дефицита валюты, причиной проблем. Что касается положительного сальдо в мае, то это один из немногих положительных моментов девальвации. Но во многом это результат ситуации, которую создали на валютном рынке экономические власти, когда в мае фактически ввели запрет на покупку валюты большим количеством экономических агентов. И в ситуации неопределенности многие просто прекращали импортировать товары.

– Но в мае многие компании, не имея возможности сохранить капитал в валюте, стали вкладывать деньги хоть в какие-нибудь белорусские товары. Это тоже повлияло на сальдо?

– Возможно, но по статистике это сложно отследить. По предварительным данным, на сальдо повлияло в основном все же снижение импорта.

– Премьер-министр Михаил Мясникович вчера пообещал стабилизировать цены и ситуацию на валютном рынке через 2–3 месяца. Насколько это обещание может быть исполнено?

– Вопрос в том, что понимать под стабилизацией. С таким же успехом можно сказать, что ситуация стабилизировалась сейчас. В мае – положительное сальдо платежного баланса, то есть в экономике все хорошо, только в долларовом эквиваленте зарплата упала почти в два раза. Здесь нет четкого критерия, что подразумевается под стабилизацией. Классическим определением макростабилизации является полная занятость при низком уровне инфляции. Но то, что низкий уровень инфляции у нас будет, у меня очень большие сомнения. То есть цены на энергетику вряд ли долго удастся сдерживать. А их повышение повлечет новый скачок других цен.

– Александр Лукашенко говорил о возможности принятия каких-либо экономических решений исходя из итогов первого полугодия. На ваш взгляд, можно ли предположить существенные либеральные преобразования?

– Судя по заявлениям и по действиям властей в последние месяцы, наверное, вряд ли. Мое убеждение, что ситуация с множественностью курсов устраивает экономические власти, так как данный инструмент, по сути, близок к административному ограничению импорта. Кроме того, такая ситуация не исключает возможности теневых схем. В то же время множественность курсов – это прямые потери для экономики, ее искажение, подрыв банковской системы. И чем быстрее от этой множественности мы откажемся – тем лучше. Однако произойдет ли такое – однозначного ответа я дать не могу.