Заколдованные три буквы. Где Беларусь застряла на пути в ВТО и чем рискует, вступив

Источник материала:

Белорусская эпопея со вступлением во Всемирную торговую организацию уже тянет на полноценную «Одиссею». Периодически возобновляемый процесс тянется более 20 лет и может стать рекордом продолжительности для этого международного торгового клуба, в который сейчас входят 162 страны. В Минске и в Женеве TUT.BY выяснял, какие препятствия ждут Беларуси на пути в ВТО и какие риски несет вступление.

Вступить нельзя остаться

Последняя официальная активность Беларуси по вступлению имела место больше десяти лет назад — в 2005 году. Но проект Доклада рабочей группы, итогового документа с обязательствами Беларуси как члена ВТО, так и не был подготовлен.

«Фактическая последняя активность Беларуси была в марте 2013 года, когда страна получила дополнительные вопросы на свой меморандум, — вспоминает сотрудник ЮНКТАД, Конференции ООН по торговле и развитию. — На этом все закончилось. Последняя рабочая группа состоялась в мае 2005 года. За последний год приезжала небольшая делегация, прошла неформальная встреча в ВТО, в отделе по присоединению. Прошло полгода, пока внятных движений не наблюдается».

Эксперты считают, что пассивность страны могла быть связана с действующими в отношении Беларуси санкциями. Сейчас практически все они отменены, и это называют хорошим сигналом возобновить переговоры.

Похоже, к необходимости решительного рывка в направлении ВТО окончательно склонились и власти. Хотя еще в марте нынешнего года президент Беларуси высказывал сомнения относительно необходимости присоединения.

«Еще совсем недавно, вчера, говорили, что нас там, в общем-то, не хотели бы видеть. Сегодня нас уже активно к этому подталкивают. Кто? Что, у нас доброжелатели в мире есть? Нет. В экономике сплошная конкуренция. И я всегда, когда наши соперники подталкивают к каким-то вещам, серьезно задумываюсь, с чего бы это», — отметил Александр Лукашенко.

Мотивы наших условных «соперников» экспертам очевидны: если 162 страны играют по общим правилам, а 98% мировой торговли приходится именно на членов ВТО, они заинтересованы в том, чтобы и немногочисленные оставшиеся действовали по единым и понятным принципам. Беларуси с ее открытой экономикой и высокой зависимостью от мировых рынков вне зависимости от прогресса во вступлении правила Всемирной торговой организации выполнять придется.

«Фактически мы по правилам ВТО и живем, — уточнил премьер-министр Андрей Кобяков в недавнем интервью программе ОНТ „Контуры“ после Всебелорусского собрания. — Поэтому мы и конкурировать должны по этим правилам. То есть мы должны понимать, что даже внутренний рынок ЕАЭС — предмет конкурентной борьбы не только компаний Евразийского экономического союза, но прежде всего мировых транснациональных компаний, и мы должны быть конкурентными и для этого, прежде всего иметь высочайший уровень производительности труда, не уступающий им. А мы — уступаем и за счет этого имеем меньший уровень зарплаты».

Еще одно слабое место Беларуси — вялый приток прямых иностранных инвестиций, без которого нереально сбалансировать сальдо текущего счета, что будет подталкивать или к все более жестким ограничениям импорта, или к внешним заимствованиям. Все проблемы и неудобства каждого из способов белорусы уже не раз опробовали на себе. При этом в среднем, по оценкам ЮНКТАД, вступление в ВТО дает рост инвестиций на 25−30% в течение 4−5 лет.

Среди других преимуществ членства — доступ к разрешению споров в рамках ВТО, более предсказуемая торговая политика, действие режима недискриминации, перечисляет специалист отдела присоединения ВТО Анна Варяник. «То есть вы открываете свой рынок, но и для вас открываются другие рынки, против вас не применяются дискриминационные меры», — уточняет она.

Последний раз Беларусь стала жертвой таких мер в июне, когда Молдова ввела ограничения на ввоз сахара из стран, не являющихся членами ВТО. При этом мы оказались единственными пострадавшими, так как другие поставщики представляют страны-члены.

По разные стороны баррикад

Членами ВТО являются и главные союзники Беларуси — с 2012-го года Россия, а с 2015-го — Казахстан. «Нам приходится это учитывать, — отметил Лукашенко. — Тем не менее мы имеем определенную степень свободы, не связанную правилами Всемирной торговой организации. […] Я не говорю о мелких союзах: МЕРКОСУР, Евразийский экономический союз и другие — их в мире море. Но вот эти два крупнейших объединения, думаю, что особо учитывать правила Всемирной торговой организации вряд ли будут. Они будут защищать своих членов организаций».

Сейчас, несмотря на все дискуссии вокруг состояния ВТО, сомнения президента вряд ли уместны. Прелесть организации как раз в том, что учитывать ее правила приходится всем игрокам вне зависимости от размера и срока «втошного» стажа.

Конфликт в рамках ЕАЭС и ВТО заметно беспокоит экспертов. «Очень серьезный конфликт. Что такое ЕАЭС? Это сообщество с единым внешним тарифом. То есть внешний торговый тариф для всех членов должен быть одинаковый. Но у России он выше, чем у Казахстана. Беларусь, если возобновит переговоры, вынуждена будет еще больше снизить тариф. Тогда теряется весь смысл внешнего таможенного тарифа. При этом Россия в жизни не согласится применять таможенные тарифы Казахстана. С какой стати?! Там много противоречий. При этом и Беларусь, и Россия недовольны, что Казахстан свои действия с ними не координировал и вступал со своими тарифами», — комментирует профильный чиновник одной из международный организаций, координировавших вступление России в ВТО.

Проблемы очевидны и Минску. «Мы вынуждены приспособиться к тому, что там наворотили ВТО и Казахстан. И это будет непросто, там понизили пошлины так, что может хлынуть продукция на российский и белорусский рынки», — отмечал Александр Лукашенко. При этом под удар попадают почти все промышленные предприятия.

Для России тарифный потолок установлен на уровне 7,8%. Для Казахстана средний конечный связанный тариф еще ниже — 6,9%. Эксперты отмечают, что для новичков условия обычно жестче, чем для вступивших ранее, то есть Беларуси придется в случае вступления после переходного периода установить еще более низкий тариф. «Если перед вами кто-то вступает с более высокими требованиями и обязательствами, с вас тоже спросят», — объясняет чиновник.

Российские переговоры, которые хотя и оказались весьма продолжительными, в Женеве называют весьма удачными для страны. Речь и о среднем тарифе, и о максимальном имплементационном периоде, когда установленные тарифы могут не применяться. К примеру, Россия выторговала для свинины (8 лет), автомобилей, вертолетов и самолетов — 7 лет.

Очень тяжелые переговоры шли по сельхозсубсидиям, именно этот торг занял больше всего — в итоге Россия обязалась ограничить господдержку 9 млрд долларов в год (торг начинали с фантастической суммы в 15 млрд долларов), а к 2018 году снизить субсидирование до 4,4 млрд. «С учетом недавней девальвации реальный объем субсидирования в валютном эквиваленте заметно меньше, но все вступающие стараются обеспечить максимальный „запас“, чтобы иметь возможность подставить селу финансовое плечо в случае проблем», — объясняют профильные эксперты.

Много было споров по услугам, в том числе — по условиям присутствия на национальном рынке филиалов зарубежных банков и страховых компаний.

Россия уже успела оценить и доступ к торговому суду в рамках ВТО (Dispute Settlement Body), являясь ответчиком по шести спорам и истцом по пяти. «Действует он очень эффективно. За 20 лет, со времени создания ВТО, через этот орган прошло 509 дел. Если сравнивать с международным торговым трибуналом, то за 70 лет существования там было рассмотрено около 107 дел. То есть это очень эффективный и очень оперативный орган. Работает суд более чем объективно», — рассказывает специалист.

При этом претензией по самому масштабному ограничению — санкциям в отношении продовольствия из ЕС  — России удалось избежать, укрывшись статьей 21, позволяющей игнорировать принципы ВТО из соображений национальной безопасности. «Но используется эта норма нечасто — злоупотреблять ей не принято, это может привести к изоляции этой страны и ответным ограничительным мерам», — уточняет эксперт.

Прекрасное далеко

Дискуссия о Беларуси в ВТО идет параллельно с обсуждением будущего самой ВТО. Из-за провала Дохийского раунда, начатого еще в 2001-м году и призванного обеспечить дальнейшую либерализацию мировой торговли в мире заговорили о том, что ВТО если и не мертва, то серьезно больна.

«Есть мнение, что организация очень молода, ей всего 20 лет, и она сейчас переживает подростковый возраст. Очевидно, что ВТО разрослась. Начиналась она со 100 членов, сейчас их 162. Какие-то механизмы просто не работают — есть интересы крупных стран, двадцатки основателей организации, с другой стороны — интересы развивающихся стран и вновь присоединившихся. Это создает ком неразрешимых проблем, которые тормозят завершение Дохийского раунда», — рассказывает сотрудник Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) Анар Маммадов.

Впрочем, большинство экспертов сходится в том что мертва не организация, а ранее незыблемый пакетный принцип — «ни один вопрос не решен, пока все вопросы не решены». Так что на вопрос, не было ли желающих в последнее время сделать ВТО-exit, представители организации улыбаются — пока очередь стоит на вход в ВТО, желающих покинуть организацию нет.

Вопросы, касающиеся белорусского будущего в ВТО выглядят не менее глобальными. Во-первых, туда еще надо вступить. Средняя продолжительность вступительного процесса — 10,5 лет. Киргизия справилась за 3 года, Россия — за 18 лет, Сейшельские острова — за 20. Алжир пытается вступить с 1987 года, Беларусь — с 1993-го. «Переговоры по присоединению к ВТО — очень тяжелые, они требуют вовлечения практически всей структуры правительства любой присоединяющейся страны», — отмечает Маммадов.

Проблема Беларуси, обращает внимание один из экспертов, в том, что с того времени, когда были приостановлены переговоры, страна фактически лишилась команды переговорщиков, ведь прошло более десяти лет. «Держать команду переговорщиков — очень важно не давать ей расходиться, это так называемая институциональная память переговоров», — отмечает собеседник.

Во-вторых, вступление Беларуси в ВТО актуализирует давно известные вопросы, ответ на которые до сих пор звучит неуверенно: смогут ли белорусские производители работать в условиях ВТО, то есть равной конкуренции и в перспективе — без привычных им мер тарифного и нетарифного регулирования и господдержки.

В любом случае, Беларусь находится на продвинутом этапе и при наличии политической воли вступитьв мировой торговый клуб может довольно быстро. Главное, чтобы годы настойчивого директивного импортозащения и «купляння беларускага» не оказали всем медвежью услугу. Свобода с непривычки может оказаться некомфортной.

Беларусь пытается вступить в ВТО с 1993 года. Другие четыре члена ЕАЭС уже являются членами Всемирной торговой организации: Кыргызстан — с 1998 года, Армения — с 2002 года, Россия — с 2012 года, Казахстан — с 2015 года. Данное обстоятельство подталкивает Беларусь к активизации переговоров по этому поводу. Дело в том, что Беларусь вынуждена была принять значительный объем обязательств России перед ВТО, в частности по снижению таможенных тарифов и объема господдержки агропромышленного комплекса. В то же время некоторые торговые партнеры увеличили импортные тарифы для Беларуси.

Поэтому эксперты ВБ советуют Беларуси ускорить вступление в ВТО, чтобы иметь возможность снижать тарифные барьеры и оспаривать торговые ограничения.

В сентябре 2015 года Беларусь согласовала дорожную карту с ВТО в части организации дальнейшего переговорного процесса и необходимой технической работы. Рабочая группа по вступлению Беларуси в ВТО включает 40 стран, при этом с 20 странами предстоит завершить переговоры по доступу на белорусский рынок.

Теги: Минск