Новая старая безработица: откуда взялись и что означают новые, непривычно высокие цифры

Источник материала:

Сегодня Белстат опубликовал данные об уровне безработицы. Они отличаются от тех, которые мы привыкли видеть в официальных отчетах. Это данные о фактической безработице за 2016 год.

Что произошло?

Белорусы узнали уровень фактической безработицы в четвертый раз в современной экономической истории. Впервые это случилось в 1999 году. В Беларуси в тот год прошла первая после распада СССР перепись населения. Тогда была трехзначная инфляция, множественность валютных курсов и зарплата в 40 долларов. На фоне таких экономических проблем уровень безработицы в 6,2% от экономически активного населения (по данным переписи) вряд ли мог кого-то удивить. Официально зарегистрированная безработица в 1999 году была почти втрое меньше – 2,2%.

Следующей цифры мы ждали 10 лет – до следующей переписи. 2009-й был тоже далеко не идеальным годом. Первый с 2000 года валютный кризис. Глубокое падение экспорта и внутреннего спроса. Сильное ухудшение условий торговли нефтепродуктами. В таких условиях уровень безработицы составлял 6,1% на фоне 0,86% официально зарегистрированных.

Третий раз цифру фактической безработицы опубликовал Нацбанк. Было это в 2012 году. Обследование домохозяйств по вопросам занятости только началось, экономика росла только за счет «растворителей» и понемногу отходила от глубочайшего валютного кризиса 2011 года. Нацбанк опубликовал майский результат нового обследования Белстата – 5,6% от экономически активного населения. Официально зарегистрированные безработные в то время были совсем редким видом – их набралось всего 0,65% от экономически активного населения.

Наконец, сегодня Белстат опубликовал данные за 2016 год. Безработных в прошлом году оказалось 5,8% от экономически активного населения.

А что тогда означает официальная цифра в 1% от экономически активного населения?

Давайте разберемся в определениях. Экономически активное население – это те люди, которые работают (занятые) или не работают, но активно ищут работу (безработные). Если с занятыми все более-менее ясно, то с безработными – не совсем. По официальной версии безработные – это люди, которые получили статус безработного в службе содействия занятости. То есть цифра, к которой мы привыкли – это уровень официально зарегистрированной безработицы.

В переписях и в обследовании домохозяйств по вопросам занятости Белстат использует принятое во всем мире определение Международной организации труда. Согласно этому определению, безработным считается тот, кто (а) сам называет себя безработным, (б) активно ищет работу и (в) готов приступить к работе в кратчайшие сроки (в ближайшие 2 недели). Поскольку в Беларуси регистрируются далеко не все такие люди, то численность фактических безработных у нас традиционно выше, чем численность зарегистрированных безработных.

А почему безработных в Беларуси всегда было больше, чем регистрировалось?

Основная причина – слишком малый размер пособия по безработице, которое можно получать не больше 6 месяцев. Например, если бы зарегистрированным безработным нужно было платить «налог на тунеядцев», то пособия не хватило бы. Но его получают далеко не все зарегистрированные безработные, а примерно половина из них. А еще для получения пособия нужно участвовать в общественных работах. Фактически, издержки получения статуса зарегистрированного безработного превышают выгоды, поэтому безработные белорусы предпочитают обходиться без регистрации.

Кстати, в некоторых странах на биржу труда становятся даже те, кто работает (в теневом секторе) – там пособие больше, чем у нас, а требования участия в общественных работах нет. Поэтому иногда зарегистрированная безработица превышает фактическую, что, кстати, тоже говорит о недостатках в «дизайне» социальной защиты безработных.

Если нам так долго «подсовывали» заведомо заниженные данные, то можно ли доверять новой цифре от Белстата?

Можно. В основе обследования домашних хозяйств по вопросам занятости лежит стандартная методология обследования рабочей силы. Разрабатывать и внедрять обследование нам помогал Всемирный банк. Обследование охватывает 7 тысяч домохозяйств ежеквартально, или 28 тысяч домохозяйств в год – ни одна организация, занимающаяся изучением общественного мнения в Беларуси, не делает ничего сопоставимого по охвату. Именно на основе таких данных проводятся исследования рынка труда и готовятся рекомендации для социально-экономической политики во всем мире.

Сенсация! В Беларуси высокая безработица!

В некотором роде это действительно сенсация. Многие ожидали, что в условиях такого продолжительного спада безработица окажется на пару процентных пунктов больше. Но на самом деле уровень безработицы у нас сопоставим с российским (там в конце 2016 года было 5,4%), гораздо меньше, чем в Украине (9,6% в 3 квартале 2016 года), Латвии (9,8% в 3 квартале 2016 года), Литве (7,5% в конце 2016 года) и даже немного меньше, чем в Польше (6% в конце 2016 года). Это значит, что бизнес адаптировался к кризису не только (и не столько) через сокращение занятости, но и через снижение зарплат. А еще – что белорусы действительно активно ищут работу. Аналогичные механизмы действовали на рынке труда в России.

Какая разница, сколько безработных – все равно это не повлияет на экономическую политику…

Действительно, все официальные документы до сих пор ориентировались на официально публикуемый показатель – численность зарегистрированных безработных. Исходя из этой цифры планировались расходы бюджета на поддержку безработных и содействие занятости. Наглядный пример последствий использования данных о зарегистрированной, а не о фактической безработице – появление декрета о «социальном иждивенчестве». Если бы на момент оценки ситуации его авторами принималась во внимание цифра в 200–250 тысяч безработных, а не 40 тысяч, то декрет, возможно, не появился бы.

То есть открытое признание того факта, что безработица в Беларуси заметно выше 1%, может и должно стать поводом для пересмотра стратегии содействия занятости, бюджета и законодательства о социальной защите. И еще одним маленьким шагом на пути к формированию доверия к власти со стороны общества.