"Ставки еще не европейские, но разница не большая". Банкир о кредитах, зарплатах и плохих долгах

Источник материала:

Стабилизация в экономике, оживление на внешних рынках и наметившийся скромный рост доходов белорусов усилил внимание к банкам: отложенный спрос и неудовлетворенные потребности стимулируют рост кредитов. При этом расслабляться рано: проблемные активы остаются на рекордно высоком уровне, регулятор принимает жесткие решения, а конкуренция растет. О том, почему банки теряют прибыль и уходят в онлайн, как оживает кредитный рынок, что будет со ставками и проблемными долгами, в интервью TUT.BY рассказал председатель правления Банка БелВЭБ Николай Лузгин.

Зарплаты и люди: без экономии, но скромно

— И в условиях падения экономики в прошлом году, и в условиях скромного роста нынешнего года у банка росли активы, а вот прибыль по итогам девяти месяцев снизилась на 13%. Какой прогноз на год?

— Начнем с глобальной тенденции — сегодня наблюдается в целом снижение уровня доходности банков. Не только в нашей стране. Возможно, у нас это более ярко проявляется и связано, в первую очередь, с усилением конкуренции как внутри банковской сферы, так и со стороны смежных структур — ИТ-компаний, мобильных систем, частично берущих на себя банковские функции.

Если говорить именно о Беларуси, то Нацбанк принял ряд решений, направленных на макроэкономическую стабилизацию — они в определенной степени затронули деятельность банков, в частность речь о повышении уровня обязательных резервов, ужесточении требований к банковскому капиталу. Это повышает устойчивость банковской системы, но уровень доходности снижается.

— То есть по итогам года прибыль снизится?

— Будет на уровне прошлого года, даже чуть выше. Но на следующий год мы действительно планируем некоторое снижение — доходность и рентабельность будет несколько сокращаться. Кстати, уже в нынешнем году все это происходит при заметном росте объема операций.

Но в любом случае банк работает с прибылью, тем более что падение доходов в определенной степени компенсируется снижением расходов по многим направлениям.

— И по зарплатному направлению?

— Не могу сказать, что экономим на персонале, но определенное сдерживание роста доходов есть.

— Как есть и сокращение персонала.

— Есть и это. Но не масштабное. Сокращение идет эволюционно и по возможности гуманно: кто-то уходит на пенсию, у кого-то заканчивается контракт. При этом в нынешнем году у нас не было централизованного повышения зарплат — зарплаты росли в связи с повышением в должности, или по системе грейдов, когда при достижении определенных результатов зарплата несколько повышается. Но действия в этом направлении точечные.

— Можно ли сказать, что в банковской системе сегодня есть или в ближайшее время появится проблема избыточной численности сотрудников в связи с бурным развитием технологий?

— В банках, в отличие от некоторых предприятий, нет искусственного сдерживания численности. Действительно внедряются технологии, растет производительность труда, потребность в людях сокращается. Мы бездельников не держим. Но к сокращениям стараемся подходить по-человечески.

Цифры сложно назвать, но они не большие — около 10% в ближайшие три года. Кстати есть определенные изменения в структуре персонала, где-то потребность в людях снижается, но появляются и новые направления — недавно создан департамент, обслуживающий белорусско-российскую интеграцию. Растет число сотрудников, занятых в ИТ-сфере, мы даже приступили к созданию дочерней ИТ-компании — часть людей туда перейдет. Так что переток между подразделениями будет, если позволяет квалификация.

«Проблема точно не в ставках»

— Банки активно критиковали шаги регулятора по дедолларизации экономики, в частности, заметное повышение отчислений в ФОР от привлеченных в валюте ресурсов, буквально на днях решено ставку поднять с 15% до 17% уже с нового года. В чем вы видите слабую сторону такого решения?

— Летом было увеличение ФОРов по валюте, с одновременным снижением в рублях. Нынешнее решение о повышении отчислений до 17% уже произойдет без одновременного снижения отчислений по рублевым активам. Понятно, что Нацбанк выполняет свою функцию, регулирует денежную массу, борется с долларизацией. Естественно, для банков изъятие части доходов ведет к снижению прибыли и возможностей для валютного кредитования реального сектора. Приходится приспосабливаться.

— В прошлом году кредитный портфель юрлиц рос быстрее розничного, в этом году тенденции поменялись.

— В этом году особенно заметен рост кредитования физических лиц. Стабилизация в экономике, наметившийся рост доходов и резкое снижение процентных ставок — и население отреагировало очень оперативно. За 10 месяцев прирост кредитного портфеля корпоративных клиентов составил 9,2% (план на 2018 год — 12%), а физлиц — 69,5%.

По объему кредитов корпоративным клиентам мы вышли на третье место после Беларусбанка и Белагропромбанка. Но стремления подниматься выше, равно как и закрепляться на третьей позиции, у банка нет. Гораздо больше внимания мы уделяем повышению качества активов.

— Давайте все-таки начнем с кредитования физлиц. На что так активно берет деньги население?

— Растет и потребительское кредитование, и кредиты на недвижимость. По недвижимости есть несколько льготных продуктов — чуть ниже ставка, к примеру, для строителей БелАЭС.

— За счет льготных продуктов средняя ставка часто выглядит неплохо, а нельготнику рассчитывать особо не на что. Что со ставками для всех?

— В начале года ставка была выше 20%, сейчас по потребительским кредитам она составляет 14−15%. Кредиты на недвижимость выдаем под 13%, ставка рефинансирования плюс 2 процентных пункта. Эти продукты сейчас очень востребованы.

— Есть еще резерв снижения?

— Пока не планируем, в том числе — из-за высоких отчислений в фонд обязательных резервов. ФОР устанавливается по ресурсам в валюте, но вносится в белорусских рублях. Ситуация в банках складывается по-разному. У некоторых активы и пассивы в рублях, тогда это не так болезненно, у нас исторически сложилось, что активы и пассивы в основном в валюте. Рублей у нас до недавнего времени хватало, но после двукратного роста отчислений наметился дефицит.

— Мы долгое время говорили об избытке ликвидности на рынке. Ситуация меняется?

— Избыток есть и сейчас, хотя его объем снижается. Но ситуация у отдельных банков разная. У нас — дефицит.

— При этом ставки по кредитам по-прежнему заметно выше инфляции, что вызывает удивление и подозрения многих потребителей.

— Ставки по кредитам, конечно, зависят от инфляции, но не прямо. Начать надо со ставок по депозитам. У нас все хотят кредит по европейским ставкам, а депозит — по белорусским. То есть деньги взять в валюте под 5%, а положить — под 10%. Вначале банку надо привлечь ресурсы, а потом их размещать. Ставки по депозитам уже снизились — по валюте, к примеру, около 2% по долгосрочному безотзывному. Прибавьте к нему отчисления в фонд обязательных резервов, расходы банка… И нынешние ставки по валютным кредитам для юрлиц, 7−8%, уже не выглядят высокими. Это еще не европейские ставки, но разница уже не большая. По рублям ставки тоже резко упали, тем более тут ставка отчисления в ФОР льготная.

То есть если еще пару лет назад некоторые говорили, что высокие ставки — чуть ли не главная причина проблем в экономике, сейчас ставки упали, но спрос резко не вырос. Так что проблема точно не в ставках — есть закредитованность, мало хороших проектов.

— Вашу новую технологию онлайн-кредитования физических лиц даже скупой на похвалу регулятор отметил как революционную, способную изменить расклад сил в этом сегменте и подкосить позиции мелких банков.

— Онлайн-кредиты Банка БелВЭБ начал выдавать еще в августе 2016 года. Возможность получить кредит через мобильный телефон — новый шаг, это удобно, быстро, не выходя из дома, 24 часа, семь дней в неделю. Естественно, при соблюдении определенных условий. У банка должна быть информация о финансовом состоянии клиента. Сначала онлайн-кредитование было доступно для клиентов, имевших у нас зарплатные счета. Скоро в связи с развитием системы межбанковской идентификации эту информацию можно будет иметь по клиентам любого банка и число тех, кто может получить у нас онлайн-кредит, вырастет. Уже сейчас оформление онлайн-кредита возможно в том числе и для физических лиц, никогда ранее не являвшихся клиентами банка.

Так что крупные банки, вроде нашего, активно внедряющие новые технологии, действительно получают преимущества.

— Преимущества кредитополучателя понятны. А действительно ли это заметно снижает издержки банка, особенно с учетом затрат на внедрение этих технологий, возможного увеличения рисков?

— Хотя хорошие программы стоят десятки и сотни тысяч долларов, выигрыш для кредитора тут достаточно очевиден: значительное сокращение операционного времени на оформление заявки в офисах банка, сотрудники сидят в одном офисе, на хорошем оборудовании, не надо разбрасывать людей по всем городам. Кроме того, это дает охват нового клиентского сегмента — прогрессивных людей, привыкших получать все услуги, не выходя из дома.

В мире уже есть примеры виртуальных банков, вообще не имеющих отделений, где все обслуживание идет онлайн. Мы такой задачи на обозримую перспективу не ставим, но доля эта будет расти, как и доля вкладов, вносимых безналично.

Кстати продолжая тему прибыли банков, которая многим кажется большой. Но куда она направляется? К примеру, у нас как минимум 70% прибыли распределяется в фонд развития, то есть идет, в первую очередь, на развитие технологий.

— Комитет госконтроля Беларуси недавно поднял вопрос о необходимости детально законодательно регламентировать порядок розничного кредитования, мол, клиенты недостаточно защищены. Как часто возникают претензии и как решаются?

— Законодательно регламентировать абсолютно все вопросы взаимоотношений банков при кредитовании невозможно. Безусловно, обращения граждан по вопросам розничного кредитования в Банк БелВЭБ поступают, однако это не всегда свидетельство того, что наши клиенты недостаточно защищены. Среди обращений, например, преобладают вопросы, касающиеся процедуры сопровождения уже выданных кредитов. Жизнь есть жизнь — бывают ошибки у наших сотрудников, которые не донесли какую-то информацию, бывает меняются условия у заемщиков, случаются форс-мажорные ситуации. Это рабочие моменты, системных претензий нет.

— Два года назад государство заметно перекроило рынок депозитов, введя налог на доходы от коротких вложений физлиц. Какое сейчас соотношение отзывных-безотзывных и рублевых-валютных вкладов? Можно ли сказать, что структура депозитов меняется к лучшему и цели достигнуты?

— Считаю, что цели достигнуты. Идея безотзывных вкладов давно бродила — депозиты формально были срочными, но отозвать можно было практически в любой момент, ситуация была не совсем нормальной. Шаги Нацбанка были необходимы. Сегодня, на 1 декабря, безотзывных депозитов населения у нас 63%. В общем объеме вкладов физлиц преобладают валютные депозиты: доля вкладов в белорусских рублях составляет 5,5%. в валюте — 94,5%. Основной объем средств в белорусских рублях, около 70%, физлица размещают во вклады на сроки до 12 месяцев. По вкладам в иностранной валюте другая тенденция, на сроки до 12 месяцев размещено 35% привлеченных средств населения, а 65% депозитов размещается на сроки более года.

Неплательщикам полегчало. Но не всем

— Весь прошлый и нынешний год в Беларуси с переменным успехом идет борьба с плохими кредитами. Как меняется ситуация в банке?

— К отбору клиентов и проектов, особенно инвестиционных, мы подходим очень тщательно, потому что, несмотря на стабилизацию экономики, сохраняется высокий удельный вес убыточных предприятий, проблемной задолженности. Ситуация с проблемными активами в Банке БелВЭБ остается контролируемой, хотя и у нас, и в целом по системе, ее доля выросла.

По информации Нацбанка удельный вес просроченной и пролонгированной задолженности в кредитном портфеле по банковской системе в целом на 1 января 2017 составил 3,97%, на 1 ноября этот показатель увеличился на 0,45 процентных пункта до 4,42%. По итогам десяти месяцев доля просроченной и пролонгированной задолженности в кредитном портфеле Банка БелВЭБ составила 3,53%, увеличившись по сравнению с началом года на 0,05 процентных пункта.

Доля проблемных активов в активах, подверженных кредитному риску, по состоянию на начало года у нас не превышала значения этого показателя по банковской системе — 11,05%. Указанная тенденция сохраняется и по сей день — доля колеблется в пределах 11−12%, это немного ниже, чем по системе. В последнее время можно сказать о ее стабилизации, а в перспективе мы надеемся на ее снижение. Но это напрямую зависит от ситуации в экономике. Рост в начале года — это была определенная инерция ранее выданных кредитов. Сейчас по старым кредитам ситуация улучшается, а новые выдаются уже, как правило, без отрицательных последствий.

— В вашем портфеле в прошлом году примерно равные объемы задолженности приходились на частный бизнес и госпредприятия — а каков расклад по проблемной задолженности?

— Доля по госсектору несколько выше, хотя ситуация на целом ряде предприятий заметно улучшилась. Это и МТЗ, и БелАЗ, и на БМЗ ситуация несравнима с той, что была два года назад и явно улучшается.

— В прошлом году Банк БелВЭБ был активным покупателем облигаций Нацбанка, увеличив их объем в 4 раза по сравнению с 2015-м. В чем причина такой популярности? В нынешнем году интерес к этому инструменту был также высок?

— В 2016 г банк действительно активно покупал валютные облигации Нацбанка. Я уже говорил, что у нас преобладают пассивы в иностранной валюте, а в прошлом году было довольно выгодно покупать эти облигации — в начале года ставка была 8,3% годовых, в конце — 6,54%. Кроме того, была льгота по налогу на прибыль от операций с этими облигациями, и льгота по фонду обязательных резервов — банки не формировали ФОР по депозитам в иностранной валюте в размере инвестиций, направленных на покупку валютных облигаций Нацбанка. С 2017 года эта льгота по ФОР отменена, ставки упали до 3% — упала потребность в этом инструменте у Нацбанка, улучшилась ситуация с золотовалютными резервами, перестали пользоваться этим инструментам и мы.

— Банк вышел на 4-е место в системе по объему активов в стране и есть ли стремление войти в тройку?

— На 1 ноября Банк БелВЭБ занимал четвертое место в банковской системе по размеру активов (4,11 млрд рублей). Два ближайших конкурента, БПС-Сбербанк (4,2 млрд рублей) и Белгазпромбанк (4,06 млрд рублей) занимали соответственно третье и пятое место с значительным отрывом от остальных банков. Разница между третьим и пятым местом составляет всего 3,6%. Между тем, цели войти в тройку лидеров среди банков по размеру активов акционерами перед руководством банка не ставилось — задача была войти в пятерку, заняв не менее 5% рынка. Мы ее выполнили. Поэтому, думаю, что указанные банки в дальнейшем будут время от времени «плавать» между 3−5 местами, соревнования тут нет, важно действовать исходя из экономической целесообразности.

— По итогам прошлого года банк увеличил долю финансирования в рамках белорусско-российских интеграционных проектов до 50%, уровень, на который планировалось выйти в среднесрочной перспективе. Будет ли расти эта доля?

— По итогам 10 месяцев банк уже превысил достигнутый в 2016 году и запланированный на 2017 год уровень финансирования в рамках белорусско-российских интеграционных проектов, добравшись до 55%, возможно, она будет расти и дальше. В нашей стратегии одной из основных целей названо именно развитие белорусско-российских интеграционных отношений, что закладывалось еще во времена покупки нашего банка российским Внешэкономбанком. Финансирование закупок российской продукции в Беларусь осуществляется как за счет собственной ресурсной базы Банка БелВЭБ, так и с привлечением связанных кредитных ресурсов Внешэкономбанка, Росэксимбанка и других российских банков в рамках специальных программ поддержки российского экспорта. Планом на 2018 год предусмотрен объем финансирования интеграционных проектов не менее 72,4 млрд российских рублей.

— Не будет ли этот рост в ущерб другим сегментам, в частности, финансированию малого и среднего бизнеса?

— Мы активно финансируем и белорусский экспорт, и интеграционные отношения охватывают разные сегменты экономики. К примеру, доля предприятий малого и среднего бизнеса в общем объеме финансирования российско-белорусских интеграционных проектов составила 29,1%. Так что наращивание поддержки интеграционных проектов планируется не в ущерб, а наоборот, за счет более активного вовлечения малого и среднего бизнеса.

Кстати, важным в белорусско-российском сотрудничестве стало сотрудничество в сфере высоких технологий, к примеру, по блокчейну. В России Внешэкономбанк стал одним из двигателей этого направления и перед нами также стоит задача активно в этом участвовать. Мы одним из первых вошли в совет нодов Беларуси, встречаемся с нашими российскими коллегами с ПВТ. Так что тут технологии переплетаются.

— То есть вы к блокчейн-скептикам не относитесь?

— Может, иногда и преувеличивают значение этой технологии, говоря, что он чуть ли не революцию произведет во всех сферах, но перспективы на самом деле большие и мы настроены эту технологию внедрять и развивать.

— Раз уж зашла речь об интеграционных проектах — банк планировал замещение валютных кредитов кредитами в российский рублях. Растет ли спрос на такие продукты?

— Мы уже давно довольно активно используем российские рубли, но в нынешнем году доля российских рублей несколько упала, с 14,7% до 10,7%. И здесь дело в том числе в отчислениях в ФОР. Кредитные продукты в российских рублях выглядят менее привлекательно из-за более высоких процентных ставок, с учетом изменившихся требований регулятора по классификации задолженности в иностранной валюте. Кроме того, закрепление положительных трендов в белорусской экономике, укрепление стабильности в денежно-кредитной сфере и замедление инфляции создают благоприятную среду для удешевления стоимости кредитов в белорусских рублях. В любом случае выбор у клиента есть.

— Банк БелВЭБ в прошлом году начинал активную работу по белорусско-китайским проектам. Удалось выйти на заметные объемы?

— Сегодня банк может предложить клиенту, испытывающему потребность в финансировании в китайских юанях, кредитование за счет ресурсов Народного банка Китая, предоставляемых в рамках кредитного договора между нашим банком и Нацбанком. По этому договору объем финансирования составил уже более 92,5 млн китайских юаней (14 млн долларов). При этом китайская кредитная линия предусматривает строго целевое использование — на финансирование закупки инвестиционных и промежуточных товаров из Китая. Есть и ограничение по минимальной сумме заявки на выборку денег — не менее 600 тысяч юаней. Мы внимательно следим за развитием парка «Великий камень», уже проводим некоторые операции с недавно открытым заводом «Белджи». Здесь перспективы хорошие.