«Меня зовут Виктор. Волей случая я - коррупционер». Что не так с непримиримой борьбой с коррупцией

Источник материала:

Родственники осужденных по экономическим статьям активно работают с госорганами и собирают подписи, инициируя изменения законодательства, которые дадут их близким шансы на условно-досрочное освобождение, замену наказания более мягким, амнистию. И последние ответы госорганов уже внушают осторожный оптимизм. Но вопрос шире. Почему за 25 лет борьбы с коррупцией победить ее так и не удалось, как все экономические преступления стали «коррупционными», что не так с судебной системой на круглом столе на портале TUT.BY обсуждали эксперты и участники гражданской инициативы, объединившей родственников заключенных.

И сразу — в долговую яму. Особенности «коррупции» по-белорусски

Вопрос о том, как случилось, что в результате 25 лет борьбы с коррупцией случаи становятся все более вопиющими, а фигурантов все больше, поднял аналитик Сергей Чалый.

— Коррупция — самая успешная форма государственно-частного партнерства. Очевидно, что причина ее не устраняется все эти годы. В нашей системе нет коррупции как таковой. Во всем мире коррупция — побочное явление, потери на трении, которые снижают эффективность. У нас это системный механизм для ускорения решения вопросов. То, что у нас считают коррупцией, говоря феодальными терминами, воровство не по чину, — сказал эксперт.

Чиновник производит разрешения и запрещения, извлекая из этого ренту, объясняет Сергей Чалый. Величина ренты разная, нигде она не прописана.

— Работа правоохранительной машины начинается при нарушении этой негласной величины позволенного. У нас нет борьбы с коррупцией, есть борьба с коррупционерами. А такая борьба обычно только увеличивает коррупцию в стране. Такая борьба обозначает увеличение персональных издержек для коррупционеров — срок больше, риски выше. Как несложно догадаться, чем выше персональные издержки, тем выше стоимость решения вопроса, отмечает он.

Самый показательный случай назначения коррупционера, по словам аналитика — кейс бизнесмена Александра Кныровича.

— Практически, какой бы бизнес не велся с государством, всегда есть серое поле. Это было в деле медиков, в деле ЖКХ (ключевой фигурой был Андрей Садыков).

— Как только есть вопрос госзакупок, решений «на усмотрение» — бизнес ставится в подчиненное положение. Как у медиков — нет здоровых, есть недообследованные, так и в таких случаях нет того, кого нельзя было бы за что-то привлечь. Причем человек оказывается в СИЗО сразу. Хочет выйти — надо погасить ущерб, который еще не доказан судом. Так он сразу оказывается в долговой яме. Множество бизнесменов прошло по этой схеме, многие — неоднократно. Бизнес для государства — расходный материал, — подчеркнул Чалый.

Он также обратил внимание на то, что государство максимально облегчило работу правоохранительных органов. Возможностей для защиты прав фигурантов все меньше. А государственная машина не способна заниматься самоограничением, это вопрос гражданского контроля.

Как только есть вопрос госзакупок, решений «на усмотрение» — бизнес ставится в подчиненное положение

— Причем до какого-то момента борьба с коррупцией приносила пользу. Сейчас есть истории, когда очевидно, что ущерб экономике часто наносит сама борьба с коррупцией. Здесь самый яркий пример — история директора Витебской бройлерной птицефабрики Анны Шарейко, когда если ущерб и был, то мизерный и спорный, а фабрика из передовых стала проблемной. Правда, качество менеджмента, видимо, действительно было высоким — директор вернулась, и все снова работает, — отметил он.

Коррупционер — значит, разворовал страну. Когда-то так и было

Сооснователь гражданской инициативы «Справедливый приговор» Анна Ильина обратила внимание на то, что после принятия прошлогоднего декрета президента № 3 о дополнительных мерах по борьбе с коррупцией эта борьба распространилась фактически на все экономические статьи, ставшие автоматически «коррупционными».

— До этого коррупцией — это была взятка чиновника. Поэтому многие думают, что мы — родственники чиновников-взяточников, что мы разворовали страну. Это не так. Был декрет № 3, и многие статьи с экономической составляющей, к примеру, причинение ущерба тем же госпредприятиям, были отнесены к коррупционным. Аналогично и статья 210 (хищение путем злоупотребления служебными полномочиями), 424-я (злоупотребление властью или служебными полномочиями), 425-я (бездействие должностного лица), 426-я (превышение власти или служебных полномочий), 455-я (злоупотребление властью). Статьи, которые были экономическими, стали коррупционными, — сказала Ильина.

Чалый уверен, что смысл этого — стигматизация нарушителей.

Ильина обратила внимание на то, что по этим делам, экономическим, часто не назначаются экономические экспертизы.

— Достаточно желания одного следователя, чтобы человек оказался в тюрьме и ему был назначен ущерб. И мы нигде не можем доказать, что наши близкие невиновны. На личном примере могу сказать — шесть раз просили назначить экономическую экспертизу. Нам было отказано. Ущерб ничем не подтвержден и нас таких очень много, — подчеркнула сооснователь «Справедливого приговора».

Еще одна проблема — мотив, то есть это корыстная или иная личная заинтересованность.

— Эти понятия охватывают буквально всё — даже работу за зарплату трактуют как стремление к личной наживе. Аналогично — «хотел получить премию». Не важно даже, работал ли обвиняемый на этом предприятии. Не понимаю, откуда такие вольные трактовки, — недоумевала Ильина.

Достаточно желания одного следователя, чтобы человек оказался в тюрьме и ему был назначен ущерб

При этом должностными лицами становятся буквально все — из-за формулировки, что к должностным лицам приравниваются «лица, уполномоченные в установленном порядке на совершение юридически значимых действий».

— Под это понятие можно подвести любого, работника частной компании, индивидуального предпринимателя, учредителя компании, — подчеркивает она. — По коррупционным делам не было оправдательных приговоров в последнее время. Головач? Но Головач отсидел более 40 месяцев в СИЗО! И если бы пресса не подключилась, думаю, он был бы осужден.

Ильина отметила, что власти уже пошли на диалог, по обращениям гражданской инициативы, "запрашиваются дела, есть подвижки".

- Это уже внушает оптимизм, - добавила она.

Сопредседатель оргкомитета партии «Белорусская христианская демократия» Ольга Ковалькова обратила внимание на то, что повторяется история с осужденными по статье 328 (незаконный оборот наркотиков). В корне проблемы — несовершенство судебной, правоохранительной системы, ответственность часто не соответствует общественной опасности совершенного.

Она привела статистику по числу заключенных в Беларуси и стране с сопоставимым населением — Болгарии (7,1 млн человек).

- В Беларуси 60 тысяч осужденных из которых 16 тысяч — по наркотическим статьям. В Болгарии количество осужденных — около 8 тысяч. Можно предположить, что у нас есть некий госзаказ — чтобы этих осужденных было как можно больше. Это репрессивная система, система запугивания. Ты не угоден? Сиди! Нужны структурные реформы в судебно-правовой сфере. Это основа основ. Если в стране нет суда, инвестор, бизнесмен, не защищен, то экономика будет там, где она сегодня и находится, — уверена Ковалькова.

Сидение в СИЗО — это давление на суд

«Меня зовут Виктор, я волей случая — коррупционер», — начал свое выступление Виктор Корнилов, еще один участник инициативы «Справедливый приговор».

Он рассказал, что отбыл достаточно жесткое наказание, и обратил внимание на то, что у осужденных по этим статьям нет перспектив пересмотра дел, нет возможности альтернативного наказания, человек не может работать и гасить ущерб.

— Человек, лишивший жизни другого человека, может выйти досрочно, экономический преступник — нет, — аргументировал спикер. — Почему споры субъектов хозяйствования вообще становятся уголовными делами?

Еще один поднятый вопрос, почему срок, отбытый в СИЗО, не зачитывается с повышающим коэффициентом — к примеру, день за два.

— Сидение в СИЗО — это давление на суд. Ведь если суд решит, что сидел ты зря, придется платить компенсацию, — обратил внимание Корнилов. — Общество приходит к тому, что не только 233 статья (незаконная предпринимательская деятельность) требует пересмотра. Часть «коррупционных» преступлений просто притянуты за уши. Их нет и ущерба — нет.

Под обращениями нескольких инициативных групп, поднимающих вопросы осужденных по экономическим и коррупционным статьям, уже около 20 тысяч подписей. О многих делах активно писали СМИ. Среди участников инициативы «Справедливый приговор», к примеру, родственники Андрея Доморацкого, Андрея Садыкова,Марины Морозовой,Владислава Букатенко,Людмилы Сонец,Виктора Курьяновича, Надежды Павловской и многих других.

Читайте также