Эксперт: Радикальные перемены в Беларуси вряд ли возможны до не менее радикальных перемен в Москве

Источник материала:

Россия признает прошедшие в Беларуси президентские выборы легитимными, а Александра Лукашенко — их победителем, на днях заявил Владимир Путин. Конечно, другой позиции от официальной Москвы вряд ли кто-то ждал, но непрекращающиеся многотысячные протесты в Беларуси заставляют задаться вопросом: а почему Путин по-прежнему ставит на явно потерявшего доверие общества лидера? Ведь обычно Кремль выжидает и старается занять более сильную сторону.

Об этом и о том, как Кремль будет дальше реагировать на раскол, образовавшийся в Беларуси между властью и обществом, TUT.BY спросил у заместителя главного редактора Carnegie.ru, эксперта по российской внешней политике, Восточной Европе и ее отношениям с Россией Максима Саморукова.

«С точки зрения Кремля белорусское общество охладело бы к России в любом случае»

Максим Саморуков сразу отмечает, что Кремль делает ставку на Лукашенко просто потому, что другого варианта у него нет.

— У России нет выбора: поставить ей в Беларуси на какую-то мягкую силу и народную любовь или на пророссийского диктатора, потому что мягкая сила — заведомо проигрышный для России вариант в любой постсоветской стране. Запад заведомо обойдет ее на этом поле. У России получается заставить себя любить только от безысходности. Вот когда у Александра Григорьевича нет других выходов, ему остается только любить Россию, — говорит эксперт.

То, что это принуждение к любви происходит довольно топорно — мы вам прислали на государственную телерадиокомпанию штрейкбрехеров, а еще готовы выслать резерв силовиков и это все явно в счет искренней любви — не смущает Кремль, потому что сохранить нынешнюю высокую степень зависимости Беларуси от России Москва может только с помощью Лукашенко.

— С точки зрения Кремля, белорусское общество охладело бы к России в любом случае. Даже если бы Кремль занял нейтральную позицию, никак не помогал Лукашенко или вообще поддержал бы белорусские протесты, то их победа все равно привела бы к власти в Беларуси гораздо менее пророссийских лидеров, чем сейчас. А то и вообще антироссийских. Потому что у белорусской оппозиции нет никакого другого интеллектуального ресурса, кроме прозападно настроенной интеллигенции. Понятно, что бастующие рабочие МТЗ после смены власти не станут министрами, ими станут те, у кого есть какое-то представление, как руководить, какой-то запас идей. В случае белорусской оппозиции запас идей есть только у старых профессиональных оппозиционеров, которые прозападные, делают ставку на этнический национализм и на отдаление от России, — считает Саморуков.

При этом эксперт подчеркивает, что в принципе любое развитие Беларуси подразумевает отдаление от России, потому что сохранить нынешнюю степень зависимости невозможно — она такая высокая, что дальше может только снижаться.

— Только Лукашенко со своей одержимостью сохранением статус-кво может удерживать эту зависимость на таком же высоком уровне. Да, на протестах в Беларуси мы сейчас видим, что нет ни антироссийских, ни прозападных лозунгов, но их нет, пока эти протесты массовые и пока лидеры протеста опасаются оттолкнуть от себя кого-нибудь слишком конкретным видением будущего. Лозунг «против Лукашенко» максимально широкий и может собрать широкую коалицию. Тем не менее, если бы Лукашенко удалось отстранить, кто-то должен был бы сесть на руководящие должности, и это, как я уже говорил, были бы люди из старой традиционной оппозиции, потому что у них есть опыт, связи на Западе и выход на правильных людей. Для развития страны тем, кто придет к власти в Беларуси, в любом случае придется принимать решения, которые снизят ее зависимость от России. Кремль прекрасно это понимает и действует соответствующе.

Заявление Путина о том, что в России сформирован резерв силовиков, которых при необходимости пришлют в Беларусь, Максим Саморуков считает посылом не только митингующим, но и белорусским чиновникам, задумавшимся о переходе на их сторону.

— Думаю, это заявление было сделано для того, чтобы подать сигнал нескольким целевым группам. Во-первых, белорусскому госаппарату и силовикам — что они не должны сомневаться в том, что Лукашенко остается и, если что, может положиться на огромные ресурсы Кремля. Поэтому не стоит думать, не пора ли перебегать на сторону оппозиции. Во-вторых, это сигнал для самих оппозиционеров, лидеров протестов. Ведь это интервью Путина было сделано для передачи выходного дня, но показали его в четверг, перед выходными, чтобы сообщить людям, планирующим выйти на улицу: если вы планируете здания штурмовать или что-то такое, то вы подумайте хорошенько, мы пришлем новый батальон. Ну и для Запада был сигнал: если вы хотите посредничества, то забудьте, мы никаких сил не пожалеем, но Александра Григорьевича отобьем, — говорит Максим Саморуков.

«Неприятно иметь дело с такой страной, где в системе власти нет никаких противоречий»

Эксперт считает, что для России идеальным вариантом было бы превратить Беларусь в увеличенное подобие Абхазии. Там было немало смен власти, идет очень бурная внутриполитическая жизнь, президентов то свергают, то восстанавливают, протесты почти не прекращаются, но Россию это совершенно не волнует — дома они могут делать, что угодно, пока внешняя политика Абхазии находится под контролем России.

— С Беларусью Кремль хотел бы сделать то же самое, но, конечно, это сложнее — Беларусь, в отличие от Абхазии, признают как суверенное государство во всем мире, она входит в ООН и тому подобное. С другой стороны, победу Лукашенко не признали и общаться с ним будет несподручно. И вот, пожалуйста, пусть внешняя политика Беларуси полностью переходит в Кремль, а внутри страны, когда это случится, уже совсем не обязательно цепляться за Александра Лукашенко. Можно заняться Конституционной реформой, она хороша со всех сторон: и протестующих успокоит, и сам Лукашенко на нее согласен, и Запад просит Конституционную реформу, — говорит эксперт.

Что это значит для Кремля? Если реформу провести правильно, то можно рассредоточить власть в Беларуси от Лукашенко во много разных центров силы, которые будут заниматься бесконечной внутренней борьбой и не представлять единого фронта, как было при Лукашенко, когда он был синонимом Беларуси, все контролировал.

— Неприятно иметь дело с такой страной, где в системе власти нет никаких противоречий, на которых можно было бы сыграть. Так давайте заведем такие противоречия, распределим полномочия от Лукашенко парламенту, Совбезу, правительству. И дальше эти люди пусть занимаются своими внутренними делами, у них Беларусь останется независимым государством, но когда дело будет касаться внешней политики и безопасности, последнее слово будет за Кремлем.

И это последнее слово будет гарантированно не личностью Лукашенко, а какими-то институциональными связями, может быть какими-то интеграционными картами, может быть, появлением сильно пророссийских людей на ключевых постах, но в любом случае чем-то максимально жестким, чтобы уход Беларуси на Запад, в ЕС и НАТО был невозможен. А как там Беларусь будет управляться внутри себя, Россию мало волнует. И вообще радикальные перемены в Беларуси вряд ли возможны до того, как не менее радикальные перемены произойдут с режимом в Москве, — считает Саморуков.