Проблемы белорусского ИТ-образования: кто виноват?

Источник материала:

фото: www.toovia.com

В белорусской системе образования лояльность ставится выше профессионализма. Допустим, освободилось место замдекана — кого возьмут, лояльного человека или профессионала, имеющего свою точку зрения?

Основатель бизнес-инкубатора IT House Александр Мелещенко, имеющий за плечами 12-летний стаж преподавания ИТ-дисциплин в ведущих белорусских вузах, в своей колонке рассуждает про особенности отечественного ИТ-образования.

Что «плохо»?

Вместо того, чтобы в очередной раз нудно перечислять проблемы, — пара кейсов.

1. 20-30 лет назад каждая организация, будь то банк или научный институт, самостоятельно писала себе пакет софта: бухгалтерия, финансы, учёт кадров. С тех пор в отрасли давно сообразили, что на порядок (а то и на два) дешевле купить и настроить 1С, чем разрабатывать самим. Однако министерства и ведомства продолжают исправно рассылать циркуляры и разнарядки по подготовке ИТ-специалистов для разработки внутренних систем автоматизации предприятий.

2. В 14 веке книги были большой редкостью, поэтому преподаватель в университете (или монастыре) эту дорогущую книгу читал и комментировал, а ученики за ним записывали. Найдите 10 отличий с принципами обучения в 21 веке, 700 лет спустя, когда информация почти ничего не стоит.

Студенты-то знают, что такое обучение малоэффективно, и сачкуют. Тогда система сопротивляется и грозит им отчислением. Знаете, что они делают в ответ? Под партой открывают на коленях ноутбук и программируют на Java. То есть делают именно то, что нужно, чтобы выучиться и стать успешным специалистом!

По логике, книжку или электронный конспект можно прочитать дома, а потом приходить на пары, чтобы включиться в интерактив или проработать практическую ситуацию (так называемый «перевёрнутый урок»). В ведущих университетах мира — в Великобритании, США, Южной Корее, Китае — никто не учит и больше не будет учить по старинке под запись. Именно в этом десятилетии образование кардинально меняется, возникло целое направление образовательных (EdTech) стартапов: e-learning, экспертные системы онлайн, кибер-университеты.

3. ИТ-директор, который помог создать первый айтишный бизнес-инкубатор в стране, говорил мне: слушай, мы готовы оплатить ремонт, покупать вам призы, хоть на стульях со студентами катайтесь — но сделайте из них живых людей! В 09.00 по офисным лестницам поднимаются люди, приходят, надевают наушники, в 18.00 снимают наушники, уходят. Увлечённость? Лидерство и создание команды? Прорывные решения? Если этажом выше предложат на $100 больше — он снимет наушники и переберётся туда. Я не знаю, что вы с ними делаете 4 года, но от вас выходят зомби!  

Кто виноват?

У нас есть две проблемы.

Несущественная: в образовании нет денег. Это поправимо, так как ИТ-образование близко стоит к индустрии, которая и сейчас является драйвером мировой экономики, привлекая большую часть инвестиций. Сотрудничество университетов с крупными ИТ-компаниями давно налажено. При желании преподаватель может работать в совместной лаборатории или в учебном центре компании; кроме того, компания купит для студентов современные компьютеры.

Существенная: в белорусской системе образования лояльность ставится выше профессионализма.

Допустим, освободилось место замдекана — кого возьмут, лояльного человека или профессионала, имеющего свою точку зрения?

Лояльные люди обязаны своим положением не крупному научному дарованию или выдающимся административным способностям. Они целиком зависят от расположения начальника. Поэтому любую инновацию — новый подход, новый тип лекций, бизнес-инкубатор — они воспринимают как потенциальную угрозу своему существованию, которую лучше превентивно зарубить на корню, чем рисковать выстроенным многолетними усилиями положением. Причём в этом деле лучше перестараться, чем недоглядеть.

В итоге самостоятельно мыслящий человек, способный привнести в систему коррективы, не может подняться выше линейного менеджмента (кафедра). Он может стать даже замдекана на некоторое время, но это скорее system error, обычно же там на 100% благонадёжные (классное слово, правда?) люди.

Прямого разрушительного эффекта от их деятельности вроде бы нет, часто это энергичные работники, которые стараются хорошо выполнить поставленную задачу. Но косвенный эффект сокрушителен. В течение пары недель все «под ними» смекают, что мнение начальника — закон, а инициатива наказуема. И дают своим подчинённым ещё меньше свободы манёвра. Ещё через полгода организацию охватывает организационный ступор, который может продлиться следующие 700 лет.

Так же они разгромили и наш бизнес-инкубатор БГУИР, первый в стране. Небольшая группа единомышленников проделала большую работу, мы сами работали на стройке, приводили в порядок 6й этаж. Мы хотели проложить новые контуры образования, чтобы студенты не только учились, но и запускали свои проекты, изменить устоявшийся подход на более современный. Смотрим — а что-то нас не хвалят. Потом — а что-то уже и не улыбаются (Ох уж эта примета! Вам перестали улыбаться при встрече в коридоре госучреждения — это значит, вас почти уже…). В итоге нас закрыли, и пять достойных преподавателей ушли в тот год с лучшей кафедры университета. Мне часто снились тогда те поломанные столы и лавки.

К слову, у меня нет негатива в адрес alma mater из-за гибели нашего детища — скорее, мне их жаль. Неужели и через 100 лет студенты здесь будут конспектировать под диктовку, а все сторонники изменений получать дубинкой по голове?