"Время ставить точку". Известный белорусский лыжник объявил о завершении карьеры

Источник материала:

Для белорусских лыжных гонок Сергей Долидович — это целая эпоха, а для
молодежи — лучший пример высочайшего профессионализма, целеустремленности и преданности делу.

За 25 лет национальная сборная неоднократно обновлялась: одни спорт­смены приходили, другие уходили, а он оставался. И поэтому представить ее без Сергея, по крайней мере пока, очень сложно. А между тем недавний чемпионат мира в финском Лахти для 43-летнего минчанина уже точно был последним. Несмотря на то что по-прежнему показал лучшие результаты в команде, Сергей, как подчеркнул в эксклюзивном интервью «СП», принял решение о завершении спортивной карьеры:

— Конечно, мне хотелось напоследок пробежать получше — рассчитывал на попадание в пятнашку сильнейших. Тогда бы смог назвать выступление успешным, а так — просто неплохим.

— За свою карьеру вы пробежали не один десяток марафонов. Этот получился довольно нетипичным?

— Не сказал бы. Просто в Лахти была очень скоростная трасса, даже быстрее, чем олимпийская в Сочи, что и по времени видно. После мужской эстафеты организаторы насыпали селитру и основательно утрамбовали дорогу, сделав ее сверхжесткой. За все 50 км лишь человека три меняли инвентарь. Из-за льда на поворотах и подъемах преимущество имели спортсмены, бежавшие на лыжах с кантами — на Atomic, Rossignol и Salomon. И темп сразу был задан настолько высокий, что я рановато «поймал дырку».

Потом со шведом Йоханом Ольссоном закрыли просвет, но в этот момент люди еще больше взвинтили скорость, которую не смог поддержать. Обычно со старта лидеры идут рывками — то ускорятся, то сбавят обороты, а тут после атаки норвежца Андерса Глоерсена на втором круге постоянно «в натяг» шли — пытались его догнать. И получилось, что я шесть километров пробежал на максимальной скорости. И когда после этого понадобилось еще добавить, мне оказалось нечем — поэтому и отстал.

В марафоне невозможно постоянно поддерживать предельный темп. Кроме того, и день был не мой. Я понимал, что в том состоянии за топ-10 нереально бороться, если только за попадание в пятнашку. А в итоге стал 22-м. Разбежка вроде небольшая — семь строчек в протоколе, но проигрыш был бы меньше.

— Сергей, а трасса была та же, что и на чемпионате мира-2001?

— Нет, тогда мы соревновались на большом круге — 16 км, а сейчас на «пятерке» с профилем не под меня: мне больше нравятся длинные километровые подъемы, как в Осло, а здесь они были короткие и сменялись быстрыми спусками с поворотами, на которых к соперникам почти не приблизишься.

— Вместе с тем на предыдущем Лахтинском чемпионате хотя вы и заняли место чуть повыше — 18-е, но уступили победителю больше восьми минут, а сейчас — три…

— В марафонах с раздельным стартом проигрыши всегда были больше. Поэтому и FIS-поинты в масстартах заметно отличаются. Уступив сейчас Алексу Харви три минуты, я получил 41 очко, а такое же отставание в «разделке» стоило бы порядка 15-ти.

Как нитка за иголкой

— Сейчас в Лахти вам важно было доказать свою состоятельность и как тренеру Юрия Астапенко?

— Конечно. И мне приятно, что уже в первой гонке — скиатлоне он попал в тридцатку сильнейших. На предыдущем чемпионате мира Юра был 37-м, сейчас — 28-м. Скачок не громадный, но почти на 10 мест передвинулся. То есть на месте не стоит. Жаль только, что в марафоне 32-м финишировал. Я надеялся, что он немного ближе устроится. Но для его возраста это нормальный результат.

— Особенно в скиатлоне он шел за вами, как нитка за иголкой…

— Да, я старался его подтянуть. Работай у меня классические лыжи лучше, он бы наверняка не удержался. А коль со смазкой ошиблись, то бежали вместе.

— А насколько эффективен такой способ тренировки? Ведь, если завтра вы завершите карьеру, ему не за кем окажется тянуться?

— Не только Юре, но и другим спортсменам я пытаюсь донести, что им пора и самим думать. 25−27 лет — тот возраст, когда пора раскрываться и вести себя на лыжне жестче и активнее. Вроде на стартах Кубка Восточной Европы в украинских Сянках, где дважды первым был и третьим, Астапенко прочувствовал это. А на этапах Кубка мира, где конкуренция значительно выше, еще немножко теряется. А хочется, чтобы он и туда перенес ту психологию, чтобы хотя бы приблизился к моим лучшим результатам.

— Скиатлон, прежде всего, должен был прояснить, с чем подошли к чемпионату?

— Первая гонка всегда является своего рода проверочной. Лично меня разочаровал тот факт, что неважно проехал классическую составляющую, хотя за неделю до этого на этапе в Отепя 22-м был в классической «разделке». Для меня это очень серьезный результат. За всю карьеру я только трижды попадал в тридцатку в этом виде программы — на чемпионате мира 1997 года в Тронхейме в марафоне был 12-м, затем таким же — на «Тур де Ски». И сейчас в Отепя, где стартовали все сильнейшие. Мы здорово намазались. И состояние было классное: скорость держал хорошо. Поэтому думал, что и в скиатлоне в Лахти первая половина дастся без больших усилий, а получилось наоборот. И то, что в итоге мы смогли-таки выбраться на 24-е и 28-е места, удивило. Ведь это очень непросто — ­обыграть группу из 15 человек.

— После Отепя не появилось соблазна пробежать классическую «разделку» и на чемпионате мира?

— Нет. Ведь планировалось участие в эстафете. Понимая, что у меня неплохо получались классические гонки, которую и в Раубичах на Кубке Восточной Европы нормально пробежал, я готов был закрыть второй этап. Но после скиатлона понял, что если и эстафета так же дастся, то в марафоне уже нечего будет делать. Поэтому попросил поменять меня со второго этапа на последний, но выступить в этом виде программы все равно не удалось. Как нам сообщили, Миша Семенов в предшествующей классической гонке получил какую-то травму.

— Астапенко для себя хорошо и коньковый спринт пробежал?

— К сожалению, он многовато проиграл и лидеру квалификации, и замкнувшему «тридцатку» четвертьфиналистов. 83 FIS-поинта — многовато. Вот если бы они были в районе 55−60, то есть отставание составляло семь-восемь секунд, можно было бы за что-то бороться. Хотя, с другой стороны, знаменитому Петтеру Нуртугу Юра проиграл немногим больше трех секунд — то есть, можно сказать, почти в «одни ноги» пробежал. При том, что мы не готовили конкретно спринт, просто немного подтягивали его, чтобы мог завоевать олимпийскую лицензию. И вроде это удалось. В дистанционном рейтинге он из белорусов на данный момент лучший и в спринтерском — второй.

Главная интрига

— А вы сами что решили по поводу Олимпиады?

— Как и говорил осенью, чемпионат мира в Лахти стал моим последним официальным стартом. Я не чувствую в себе больше ни сил, ни запаса, ни драйва для того, чтобы продолжать карьеру. Я мог бы поехать на Олимпиаду в седьмой раз, но это не тот рекорд, который может заинтересовать. Пришло время остановиться.

— Без всякого сожаления?

— Абсолютно. У меня была очень насыщенная карьера. Пусть я не избалован громкими победами, но какие-то всплески были. Однажды я был лучшим на этапе Кубка мира, несколько раз становился призером. И на чемпионатах мира, Олимпиадах не раз участвовал в споре за пьедестал. И пусть не поднялся на него, не считаю свою карьеру неудачной. Мне нравилось бегать. Появись такая возможность, я бы прошел свой путь заново. Но сейчас я ставлю точку. Тот факт, что, как вы сказали, по-прежнему остаюсь лучшим в национальной сборной, уже не может удовлетворить.

— А не жалеете о том, что Астапенко пропустил предолимпийский тест в Пхенчхане, что не прочувствовал особенности акклиматизации, не опробовал трассы?

— Это не самое главное. Куда важнее побольше вариться в элитном котле, чтобы приобрести уверенность и силу. Никто из тех, кстати, кто стартовал в Корее, не вышел на свои лучшие результаты в Лахти. Особого смысла в ней не было еще и потому, что почти все сборные выступали вторыми составами. И от Универсиады, считаю, мы правильно отказались, потому что после нее половина команды слегла.

— Сергей, и что дальше? Вы остаетесь тренером Астапенко?

— Не знаю, что решит наша национальная федерация. Как спорт­смен, я точно завершаю карьеру. Диплом об окончании БГУФК у меня есть. Кроме того, закончил высшие курсы тренеров. Дело за малым — прояснить, нужен я дома или нет, в этом заключается главная интрига.

— Но и нынешний сезон еще не закончен?

— Да, но не получается завершить его своей группой. Поэтому в Мурманск 16 марта отправлюсь за свой счет, а Юра — по линии Могилевской области. Хотелось бы выехать и на финал Worldloppet в Ханты-Мансийск, где пробежать марафон. В следующем году, скорее всего, буду просто папой и тренером своих старших дочерей, тем более у старшей Оли что-то вроде начинает получаться. Ей 16 уже — самое время приступать к серьёзным тренировкам. Даше пока 11, но она тоже катается. Пока могу себе позволить, почему бы год не посвятить семье, которая до сих пор была обделена моим вниманием. Слава Богу, никаких обид ни на кого не держу. Нужно просто осмотреться и смириться. А там все вернется на круги своя.

Читайте также